Бар "У Мери-Сью"
Мери-Сью - очаровательная блондинка с огромными синими глазищами в пол-лица, ногами «от шеи», тонкой талией; в изящном костюме девочки из манги, - сверкая кружевными трусиками, с трудом, - ибо росточку была невысокого, - дотянулась до верхних полок, чтобы вытереть там пыль. Сверкать в ее баре должно было всё, а не только трусики.
Только хозяйка, она же барменша, она же официантка, окинула придирчивым взглядом бар, зажигая синим светом очей свечки на столах, как дверной колокольчик звякнул, и вкатил первый посетитель.
Это был робот-трансформер - вечный и никогда не устаревающий, как сама вселенная: точнее, как все вселенные, в которых ему довелось повоевать. Проржавевшие бока робота покрывали следы метеоритных дождей; изящные узоры от пуль, патронов и снарядов от всех видов фантастического оружия расписали корпус покруче татуировки зомби-мена; правый верхний манипулятор поскрипывал, а левый окуляр все время норовил выпасть из гнезда, поэтому бот прятал его за моноклем - подарком космического пирата. Но было у Робби одно-единственное, самое главное достоинство: он был бессмертен. Графоманы от научной и ненаучной фантастики пытались уничтожить его всеми возможными и невозможными способами, используя все виды оружия - в том числе, и созданного с нарушением законов механики и физики, - но трансформер, стряхнув с себя звездную пыль, воскресал на страницах следующего романа-на-все-времена, чтобы защищать невинных, спасать миры и останавливать собственным корпусом зло во всегалактических масштабах.
Сообразив Робби его любимый коктейль из машинного масла с бензином. Мери-Сью поспешила навстречу следующему посетителю - всесильному графу Дракуле, измученному скитаниями по страницам продолжателей дела Брема Стокера. Величественно запахнувшись в черный плащ с кроваво-красным подбоем, Дракула потребовал «Кровавую Мери», игриво чмокнув барменшу в трепетную шейку.
***
Через час бар был уже полон. Мери-Сью, сверкая трусиками и синими очами, летала по полутемной комнате, еле успевая разносить заказы и окидывая взором постоянных посетителей, чьи вкусы и разговоры девушка уже успела выучить наизусть.
Две закадычные подружки: изящная высокая эльфийка с силиконовой грудью, неправдоподобно тонкой талией и перекачанными бицепсами, одетая в металлический купальник, украшенный бриллиантами и самоцветами, и даже в баре не расстающаяся с верным луком; и самая главная злыдня всех фентези-миров - Черная Дама - высокая, стройная, с черными, как вороново крыло глазами и волосами, - как всегда за бутылкой коллекционного вина болтали о своем, о девичьем.
В дальнем углу бара отважный рыцарь в серебряных, зачарованных доспехах и огнедышащий дракон в наморднике (на всякий пожарный) утешали очаровательную, слегка анемичную блондинку. Будучи положительным персонажем всех женских романов и трактатов на тему садо-мазо, она в очередной раз повествовала о серии похищений, домогательств, изнасилований, избиений, грабежей, продаж в рабство и прочих неприятностей, которые сыпались на нее ежедневно со страниц, порождаемых больной фантазией графоманов.
Рыцарь, втайне вздыхая о своей рыцарственной натуре, не позволяющей утешить девушку более серьезным и интимным способом, гладил блондинку по голове и подливал ей шампанского. Дракон качал всеми тремя головами, вспоминая, в свою очередь, об огромном количестве скормленных ему принцесс и ни-за-что-ни-про-что погибших принцев, рвавшихся в смертную битву.
Будучи, по причине постоянного обжорства в каждом из драконоборческих рассказов, скорбным язвой желудка, мифологический ящер пил только минералку. Да и ту - не газированную.
В другом углу бара компания безбашенных троллей обменивалась опытом с разбойниками с большой дороги, запивая бочонками пива несбыточные мечты о страшной смерти авторов, вынуждавших вообще-то мирных по натуре бандитов постоянно грабить, убивать и насиловать (в различной последовательности) несчастных путников, - через подвешивание вниз головой, четвертование конями, нарезания в суп, откусывания голов, сжигания заживо и замертво и т.д., и т.п.
Сидящие за самым большим столом боги всех известных и неизвестных языческих религий пили кто во что горазд, швыряясь кубками и бокалами в стену, и на всех языках давно ушедших эпох ругая последними словами переписчиков истории, мифологии и специалистов по не-ими-раскопанным древностям.
- Эй, - неожиданно раздался от двери прокуренный и просмоленный суровыми морскими ветрами бас, - я тут новенького привел. Принес, точнее. Кто у нас тут в целительстве разбирается? Совсем плох, бедняга!
Все в баре затихли, а к барной стойке, куда проковылял космический пират - как и полагается, с терминаторовым окуляром вместо глаза, деревянным протезом вместо правой ноги и крюком вместо левой руки, - толпой бросились белые маги со сверкающими жезлами, шаманы первобытных племен с ожерельями из единорожих и динозавророжих черепов, роботы-медики с зажатыми в манипуляторы микро-нано-ботиками, и даже парочка зеленых инопланетян с планет Нибиру - вдруг у новенького метаболизм неизвестный.
Мери-Сью расстелила на стойке белоснежную салфетку, и пират, разжав мощный кулак, выложил на сверкающую поверхность кусочек неизвестного белого вещества, перевязанный розовой ленточкой.
- Что это? - прошептала барменша. - Я такого никогда не видела!
- Мы тоже, - хором отозвались мудрецы, шаманы, маги и роботы-медики.
- А зачем вы вообще здесь нужны, бестолочи! - рявкнул космический пират, треснув подвернувшегося под крюк супер-пупер современного робота по верхней части корпуса. Робот обиженно загудел. - А ну лечите его, быстро! Не отдавать же графоманам сетевым на съедение!
- Не надо меня на съедение, - с трудом прошептало вещество, превращаясь в существо, и хлопая глазенками с длинными, загнутыми вверх ресничками, неожиданно выскочившими прямо посредине белого прямоугольничка - ровно из-под розовой ленточки.
- Не расстраивайся, - добрая Мери-Сью, с трудом сдерживая слезы, погладила существо пальчиком. - Они сейчас что-нибудь придумают. А я тебе пока чайку налью. С ромашкой.
- Не надо ему чайку!!! - сквозь толпу наконец-то пробилась главная злыдня. - Идиоты! Это же сахар из романтических стихов пра любоф и прозаических рассказов про нее же!
Но было уже поздно. Все в ужасе замерли, а барменша жалобно пискнула, глядя на растекающуюся по белоснежной салфетке коричневую лужицу, в которой плавал розовый бантик.
Только хозяйка, она же барменша, она же официантка, окинула придирчивым взглядом бар, зажигая синим светом очей свечки на столах, как дверной колокольчик звякнул, и вкатил первый посетитель.
Это был робот-трансформер - вечный и никогда не устаревающий, как сама вселенная: точнее, как все вселенные, в которых ему довелось повоевать. Проржавевшие бока робота покрывали следы метеоритных дождей; изящные узоры от пуль, патронов и снарядов от всех видов фантастического оружия расписали корпус покруче татуировки зомби-мена; правый верхний манипулятор поскрипывал, а левый окуляр все время норовил выпасть из гнезда, поэтому бот прятал его за моноклем - подарком космического пирата. Но было у Робби одно-единственное, самое главное достоинство: он был бессмертен. Графоманы от научной и ненаучной фантастики пытались уничтожить его всеми возможными и невозможными способами, используя все виды оружия - в том числе, и созданного с нарушением законов механики и физики, - но трансформер, стряхнув с себя звездную пыль, воскресал на страницах следующего романа-на-все-времена, чтобы защищать невинных, спасать миры и останавливать собственным корпусом зло во всегалактических масштабах.
Сообразив Робби его любимый коктейль из машинного масла с бензином. Мери-Сью поспешила навстречу следующему посетителю - всесильному графу Дракуле, измученному скитаниями по страницам продолжателей дела Брема Стокера. Величественно запахнувшись в черный плащ с кроваво-красным подбоем, Дракула потребовал «Кровавую Мери», игриво чмокнув барменшу в трепетную шейку.
***
Через час бар был уже полон. Мери-Сью, сверкая трусиками и синими очами, летала по полутемной комнате, еле успевая разносить заказы и окидывая взором постоянных посетителей, чьи вкусы и разговоры девушка уже успела выучить наизусть.
Две закадычные подружки: изящная высокая эльфийка с силиконовой грудью, неправдоподобно тонкой талией и перекачанными бицепсами, одетая в металлический купальник, украшенный бриллиантами и самоцветами, и даже в баре не расстающаяся с верным луком; и самая главная злыдня всех фентези-миров - Черная Дама - высокая, стройная, с черными, как вороново крыло глазами и волосами, - как всегда за бутылкой коллекционного вина болтали о своем, о девичьем.
В дальнем углу бара отважный рыцарь в серебряных, зачарованных доспехах и огнедышащий дракон в наморднике (на всякий пожарный) утешали очаровательную, слегка анемичную блондинку. Будучи положительным персонажем всех женских романов и трактатов на тему садо-мазо, она в очередной раз повествовала о серии похищений, домогательств, изнасилований, избиений, грабежей, продаж в рабство и прочих неприятностей, которые сыпались на нее ежедневно со страниц, порождаемых больной фантазией графоманов.
Рыцарь, втайне вздыхая о своей рыцарственной натуре, не позволяющей утешить девушку более серьезным и интимным способом, гладил блондинку по голове и подливал ей шампанского. Дракон качал всеми тремя головами, вспоминая, в свою очередь, об огромном количестве скормленных ему принцесс и ни-за-что-ни-про-что погибших принцев, рвавшихся в смертную битву.
Будучи, по причине постоянного обжорства в каждом из драконоборческих рассказов, скорбным язвой желудка, мифологический ящер пил только минералку. Да и ту - не газированную.
В другом углу бара компания безбашенных троллей обменивалась опытом с разбойниками с большой дороги, запивая бочонками пива несбыточные мечты о страшной смерти авторов, вынуждавших вообще-то мирных по натуре бандитов постоянно грабить, убивать и насиловать (в различной последовательности) несчастных путников, - через подвешивание вниз головой, четвертование конями, нарезания в суп, откусывания голов, сжигания заживо и замертво и т.д., и т.п.
Сидящие за самым большим столом боги всех известных и неизвестных языческих религий пили кто во что горазд, швыряясь кубками и бокалами в стену, и на всех языках давно ушедших эпох ругая последними словами переписчиков истории, мифологии и специалистов по не-ими-раскопанным древностям.
- Эй, - неожиданно раздался от двери прокуренный и просмоленный суровыми морскими ветрами бас, - я тут новенького привел. Принес, точнее. Кто у нас тут в целительстве разбирается? Совсем плох, бедняга!
Все в баре затихли, а к барной стойке, куда проковылял космический пират - как и полагается, с терминаторовым окуляром вместо глаза, деревянным протезом вместо правой ноги и крюком вместо левой руки, - толпой бросились белые маги со сверкающими жезлами, шаманы первобытных племен с ожерельями из единорожих и динозавророжих черепов, роботы-медики с зажатыми в манипуляторы микро-нано-ботиками, и даже парочка зеленых инопланетян с планет Нибиру - вдруг у новенького метаболизм неизвестный.
Мери-Сью расстелила на стойке белоснежную салфетку, и пират, разжав мощный кулак, выложил на сверкающую поверхность кусочек неизвестного белого вещества, перевязанный розовой ленточкой.
- Что это? - прошептала барменша. - Я такого никогда не видела!
- Мы тоже, - хором отозвались мудрецы, шаманы, маги и роботы-медики.
- А зачем вы вообще здесь нужны, бестолочи! - рявкнул космический пират, треснув подвернувшегося под крюк супер-пупер современного робота по верхней части корпуса. Робот обиженно загудел. - А ну лечите его, быстро! Не отдавать же графоманам сетевым на съедение!
- Не надо меня на съедение, - с трудом прошептало вещество, превращаясь в существо, и хлопая глазенками с длинными, загнутыми вверх ресничками, неожиданно выскочившими прямо посредине белого прямоугольничка - ровно из-под розовой ленточки.
- Не расстраивайся, - добрая Мери-Сью, с трудом сдерживая слезы, погладила существо пальчиком. - Они сейчас что-нибудь придумают. А я тебе пока чайку налью. С ромашкой.
- Не надо ему чайку!!! - сквозь толпу наконец-то пробилась главная злыдня. - Идиоты! Это же сахар из романтических стихов пра любоф и прозаических рассказов про нее же!
Но было уже поздно. Все в ужасе замерли, а барменша жалобно пискнула, глядя на растекающуюся по белоснежной салфетке коричневую лужицу, в которой плавал розовый бантик.