Volver
Решительно, меня выгодно приглашать пожить: привожу с собой хорошую погоду. Аномально солнечный февраль в Савойе, на месяц раньше распустившиеся почки в Арьеж; ну и вот в родные пенаты явилась с солнышком - а до того они месяц не могли поле вспахать, напитанное водой. Пересадочный Париж, правда, встретил дождем и шумел всю ночь и утро - я аж сомневалась, но гарминовский пик формы сам себя не использует; побежала выгулять новую майку в Монсури и Люксембургские сады. В последнем надеялась встретить Сержа, который там работает озеленителем, но не встретила и так и хожу непорасхвастанная, бухну как почка и вот-вот сяду за отчет.
Но после пробежки Париж не задался, так что дезигуалевское пальто на бульмиш я мочить не пошла (под надуманным поводом "за зубной щеткой"), а упихала в рюкзак что смогла и позвонила, не встрятят ли меня - а то погоды у вас стоят. Банка с грибным супом опять не влезла - я в Монпелье скинула три банки, а эта меня снова подстерегла. И пошла и привезла им солнце (но на полдороге меня все равно подвезли, ног в поле не запачкала).
Обнялись с Какао и продолжаем обниматься при каждом мимодругдругопрохождении. Моя комната пока занята - индийские волонтеры, высадившие в прошлое воскресенье 1200 деревьев, в т ч павловнии, уезжают завтра, да и хосты тоже; я остаюсь на хозяйстве с Джонни, надеюсь его не поубивать. Окрытая из гостиной в его комнату дверь - как под мост в логовище бездомных; собака лежит на кровати без простыней в груде объедков, матрас потом, видимо, придется выбросить. Мда, попали с ним хосты - на работу-то он устроился, а жилье снять не может: мало денег, работа временная.
Зато в остальном доме, что мне нравится, порядок навести легко: не разувшись, сходила вынесла компост, пластиковый мусор, собрала тут и там, протерла - и стало хорошо. Ганаш даже не проснулась при моем появлении, храпит на диване - а когда-то мы с ней бегали эге-гей. Сходила на конюшни проведать Лу и узнать новостей у конюшенного мальчика Кирана. Лу уже без гипса, уже не привязан в деннике, и его иногда выводят во двор - но пострадавшая нога явно тоньше чем раньше и подгибается. Продолжим утренние заклинания.
Освежила обе закваски; а еще я привезла спельтовую в магазинском пакетике, сейчас съездим в магазин за мукой и провизией на мое прожитье. Так мне жалко было покидать Пиренеи с белыми вершинами как ни поднимешь голову, из сада ли или из собственной постели; но тут - эти красные крыши, эта нежная зелень, эти гнущиеся под ветром высокие тополя и черные тучи, все-таки набегающие с севера... родина.
Но после пробежки Париж не задался, так что дезигуалевское пальто на бульмиш я мочить не пошла (под надуманным поводом "за зубной щеткой"), а упихала в рюкзак что смогла и позвонила, не встрятят ли меня - а то погоды у вас стоят. Банка с грибным супом опять не влезла - я в Монпелье скинула три банки, а эта меня снова подстерегла. И пошла и привезла им солнце (но на полдороге меня все равно подвезли, ног в поле не запачкала).
Обнялись с Какао и продолжаем обниматься при каждом мимодругдругопрохождении. Моя комната пока занята - индийские волонтеры, высадившие в прошлое воскресенье 1200 деревьев, в т ч павловнии, уезжают завтра, да и хосты тоже; я остаюсь на хозяйстве с Джонни, надеюсь его не поубивать. Окрытая из гостиной в его комнату дверь - как под мост в логовище бездомных; собака лежит на кровати без простыней в груде объедков, матрас потом, видимо, придется выбросить. Мда, попали с ним хосты - на работу-то он устроился, а жилье снять не может: мало денег, работа временная.
Зато в остальном доме, что мне нравится, порядок навести легко: не разувшись, сходила вынесла компост, пластиковый мусор, собрала тут и там, протерла - и стало хорошо. Ганаш даже не проснулась при моем появлении, храпит на диване - а когда-то мы с ней бегали эге-гей. Сходила на конюшни проведать Лу и узнать новостей у конюшенного мальчика Кирана. Лу уже без гипса, уже не привязан в деннике, и его иногда выводят во двор - но пострадавшая нога явно тоньше чем раньше и подгибается. Продолжим утренние заклинания.
Освежила обе закваски; а еще я привезла спельтовую в магазинском пакетике, сейчас съездим в магазин за мукой и провизией на мое прожитье. Так мне жалко было покидать Пиренеи с белыми вершинами как ни поднимешь голову, из сада ли или из собственной постели; но тут - эти красные крыши, эта нежная зелень, эти гнущиеся под ветром высокие тополя и черные тучи, все-таки набегающие с севера... родина.