Ленивое утро
Не знаю, послушаться что ли гармина и не бегать сегодня? Пишет "готовность к тренировке 10/100 - дурно, очень дурно". Вчерашняя длинная; позавчерашний марш - и я неделю не отдыхала так-то; и спала сегодня неважно, и тело-батарея тоже не на высоте. С другой стороны, сегодня по плану всего час восстановительной трусцы... и можно будет завтракать с чистой совестью.
С третьего захода удалось собрать документы на продление страховки. На бутике все такие ах занятые: нет, прямо сейчас мы вам формуляры не распечатаем, приходите завтра. Придешь - и стой в коридоре, там неотложный пиздеж по телефону (да, я слышу о чем). Ежегодное унижение "васмногомаяодной"; и пахнет там канализацией, и на стенах развешены художественные фотографии потрепанных жизнью клиентов бутика в количествах... эх, далеко мне до безусловной любви ко всем живым существам, как до луны. Наконец снизойдя и бросив мне "идем" Надья распечатала мне бумажки - и принялась сама заполнять; я намекнула: "Умею писать", потом погромче - но было поздно, она уже налепила ошибок. Торопясь разделаться побыстрей, я заполнила и сложила все в конверт, заклеила и ретировалась, уже на улице осознав, что ошибку исправить забыла - эх, доебутся, и не до такого доебывались.
Почта у станции оказалась закрыта, поехала в Париж, как все равно собиралась, выискивая на карте почтовые отделения. Позастревала в метро - то поезд сломался, то кому-то дурно в толчее; но была несколько скомпенсирована красотой некоторых пассажирок - многих даже. Вот как так им удается, как лилии, как деревья - даром, ниоткуда. В детстве среди меня ходил воспитанный литературой миф, что все девочки из гадких утят однажды превращаются в красавиц; оказалось - не все; но спасибо, что я все равно могу видеть красоту вокруг, хоть и не в зеркале.
В разъездах пропустила и обед, и ужин - села с баночкой хумуса и чипсами в сквере у Клюни уже в седьмом часу. На бульваре Сен-Мишель купила замазку, на бульваре Сен-Жермен нашла почту - открыла конверт, исправила, заклеила обратно и понесла на весы - и с меня запросили 2.5 евро за марку! Мелочи не хватало, а разменивать купюру я заколдoбилась; решила отнести конверт в секю лично: так и быстрей выйдет, и повод выгулять платье в горох. Но не сегодня уже.
Вернулась, когда семья заканчивала ужинать - в зале ресторана увидела гладильную доску и не присаживаясь принялась гладить платье в горох с бесконечной юбкой-солнцем. Пришла девочка и спросила, не погулять ли нам; ноги гудели, но я согласилась на недолго. Девочка надела кроссовки и объявила о желании пойти к лошадкам и угостить их яблоком; я усомнилась - фрукты в доме редко появляются - но она сказала, что принесла яблоко из школы. Ладно, говорю, тащи свое яблоко. Но тут на пути встал старший брат и заявил, что еще более старший брат против того чтобы лошадей кормили посторонние; девочка принялась скандалить, брат схватил её за руку, вырываясь, она свалила этажерку, брат сгреб её в охапку и понес, страшно визжащую, в её комнату. Я подобрала два чьих-то телефона, упавшие с этажерки - один разбит, не знаю, сейчас или раньше. И ушла к себе, вот и вся прогулка.
Похоже, бегать я все же не иду. Осталось совсем немного разгрести на ресторанной кухне: найти место для никогда не используемой карусели для салатов (большой, ресторанной) и пересобрать и пристроить мешки с пищевыми контейнерами. Вчера в гостиной они смотрели передачу про случай ботулизма в Бордо - может, воспользоваться и получить добро на выкинуть рыбные и мясные консервы, перекладываемые мною годами с места на место? Потом еще есть подсобка в домовой кухне на поиграть; и в пятницу можно будет заглянуть в комнату девочки, пока она в школе. Фигня в том, что расхламляешь - а оно никуда не девается, весь мусор идет на свалку перед домом, и не от меня зависит её ликвидация.
Надо решить и перестать думать про плату, вот чего. Решить - и со светлым лицом поблагодарить за 50 евро, на которые может быть расщедрится Ниоба - и не говорить про часы работы, и сколько бы ты заплатила постороннему (она писала, что хотела нанять, но вспомнила про меня); и что важно чтобы приобретенный комфорт достался не даром, иначе он не будет цениться и не сохранится. В конце концов, я знатно развлеклась всей этой херотой, посортировала всласть и как мне хотелось - а работала не больше, чем принято в традиции воркавэй. Оставить после себя все красиво - и уйти, пусть волны жизни смывают узор на песке, оммм
С третьего захода удалось собрать документы на продление страховки. На бутике все такие ах занятые: нет, прямо сейчас мы вам формуляры не распечатаем, приходите завтра. Придешь - и стой в коридоре, там неотложный пиздеж по телефону (да, я слышу о чем). Ежегодное унижение "васмногомаяодной"; и пахнет там канализацией, и на стенах развешены художественные фотографии потрепанных жизнью клиентов бутика в количествах... эх, далеко мне до безусловной любви ко всем живым существам, как до луны. Наконец снизойдя и бросив мне "идем" Надья распечатала мне бумажки - и принялась сама заполнять; я намекнула: "Умею писать", потом погромче - но было поздно, она уже налепила ошибок. Торопясь разделаться побыстрей, я заполнила и сложила все в конверт, заклеила и ретировалась, уже на улице осознав, что ошибку исправить забыла - эх, доебутся, и не до такого доебывались.
Почта у станции оказалась закрыта, поехала в Париж, как все равно собиралась, выискивая на карте почтовые отделения. Позастревала в метро - то поезд сломался, то кому-то дурно в толчее; но была несколько скомпенсирована красотой некоторых пассажирок - многих даже. Вот как так им удается, как лилии, как деревья - даром, ниоткуда. В детстве среди меня ходил воспитанный литературой миф, что все девочки из гадких утят однажды превращаются в красавиц; оказалось - не все; но спасибо, что я все равно могу видеть красоту вокруг, хоть и не в зеркале.
В разъездах пропустила и обед, и ужин - села с баночкой хумуса и чипсами в сквере у Клюни уже в седьмом часу. На бульваре Сен-Мишель купила замазку, на бульваре Сен-Жермен нашла почту - открыла конверт, исправила, заклеила обратно и понесла на весы - и с меня запросили 2.5 евро за марку! Мелочи не хватало, а разменивать купюру я заколдoбилась; решила отнести конверт в секю лично: так и быстрей выйдет, и повод выгулять платье в горох. Но не сегодня уже.
Вернулась, когда семья заканчивала ужинать - в зале ресторана увидела гладильную доску и не присаживаясь принялась гладить платье в горох с бесконечной юбкой-солнцем. Пришла девочка и спросила, не погулять ли нам; ноги гудели, но я согласилась на недолго. Девочка надела кроссовки и объявила о желании пойти к лошадкам и угостить их яблоком; я усомнилась - фрукты в доме редко появляются - но она сказала, что принесла яблоко из школы. Ладно, говорю, тащи свое яблоко. Но тут на пути встал старший брат и заявил, что еще более старший брат против того чтобы лошадей кормили посторонние; девочка принялась скандалить, брат схватил её за руку, вырываясь, она свалила этажерку, брат сгреб её в охапку и понес, страшно визжащую, в её комнату. Я подобрала два чьих-то телефона, упавшие с этажерки - один разбит, не знаю, сейчас или раньше. И ушла к себе, вот и вся прогулка.
Похоже, бегать я все же не иду. Осталось совсем немного разгрести на ресторанной кухне: найти место для никогда не используемой карусели для салатов (большой, ресторанной) и пересобрать и пристроить мешки с пищевыми контейнерами. Вчера в гостиной они смотрели передачу про случай ботулизма в Бордо - может, воспользоваться и получить добро на выкинуть рыбные и мясные консервы, перекладываемые мною годами с места на место? Потом еще есть подсобка в домовой кухне на поиграть; и в пятницу можно будет заглянуть в комнату девочки, пока она в школе. Фигня в том, что расхламляешь - а оно никуда не девается, весь мусор идет на свалку перед домом, и не от меня зависит её ликвидация.
Надо решить и перестать думать про плату, вот чего. Решить - и со светлым лицом поблагодарить за 50 евро, на которые может быть расщедрится Ниоба - и не говорить про часы работы, и сколько бы ты заплатила постороннему (она писала, что хотела нанять, но вспомнила про меня); и что важно чтобы приобретенный комфорт достался не даром, иначе он не будет цениться и не сохранится. В конце концов, я знатно развлеклась всей этой херотой, посортировала всласть и как мне хотелось - а работала не больше, чем принято в традиции воркавэй. Оставить после себя все красиво - и уйти, пусть волны жизни смывают узор на песке, оммм