изучая одну фотографию. что случилось с режимом Путина?
Originally posted by amoro1959 at изучая одну фотографию. что случилось с режимом Путина?
Вот эта фотография 18 июля - хороший способ пояснить то беспокойство о будущем, которое есть у нас всех. На первый взгляд, здесь изображено то, что мы привыкли видеть и на телевизионных экранах европейских стран. Наша "картинка", можно сказать, даже безобидна в сравнении с кадрами жесткого противостояния граждан и полиции в Европе.
Но на самом деле наша картинка гораздо опаснее. Протесты в старых демократиях направлены в разных случаях в разные адреса. Конкретному министерству с критикой реформы. Правительству (которое бывает, даже вынуждено уйти в отставку). Правящей коалиции (она может развалиться в такой ситуации), Протест может взывать в высшим судебным инстанциям государства. Или к мэрии. Или быть протестом обращенным, к самому обществу (против расизма, например). Там много "адресатов", каждый из которых является реальным политическим субъектом, встроенным в систему разделения власти и ответственности. Всегда имеются влиятельные институции, которые остаются над схваткой. Но так обстоит дело в старых демократиях.
А в новых, слабых демократиях неумолимо действует социетальный закон: как только глава государства полностью уничтожает субъектность всех политических институтов - через короткое время случается катастрофа. Именно это и сделал Владимир Путин 24 сентября 2011 года. И до этой даты самостоятельность политических институтов в РФ - парламента, судов, правительства, партий, СМИ и т.д. - была довольно слабой. Но 24 сентября 2011 года Путин перещелкнул тумблер, после чего вся политическая система вступила в другой режим функционирования. Условной самостоятельности лишены не только классические институты, но и неформальные. Нет ни "башен Кремля", ни "тандема", ни "демонического Суркова", на которых распределялась ответственность. Теперь - как во всех "плохих режимах" стран третьего мира - вся ответственность за все стянута на Владимира Путина.
На этой фотографии стоят, с одной стороны, не желающие насилия протестующие москвичи. А с другой, нежелающие насилия сотрудники МВД. При этом для протестующих ОМОНовцы защищают не порядок, а конкретно "личный режим Путина". Все стоящие слева на этой фотографии больше не обращаются к каким-либо имеющими политическим институтам, поскольку с началом "третьего срока" эти институты больше не обладают даже перспективой политической самостоятельности в будущем. Все политические институты являются прямыми инструментами одного человека.
Я думаю, что кто-то должен показать эту фотографию Путину и объяснить то, о чем я тут говорю. Поскольку это понятно не только мне, но и всем тем политологам, которые приедут на Валдайский клуб. Это понятно всем, кто хоть что-то читал по политической истории ХХ века.
Путин перещелкнул тумблер на режим неизбежного саморазрушения системы. Весь политический режим стянулся в одну шею. И уже сам факт того, что шея одна, начинает неуклонно придвигать к ней гильотину. При молодой, слабой демократии никому в такой ситуации не удалось выйти из ситуации без острейшего, а часто и кровопролитного конфликта. Счастьем будет, если стоящие на этой фотографии ОМОНовцы в известный момент скажут себе: "Мы - не отбросы России" и просто разойдутся. Это будет относительно благополучный "бархатный сценарий". Может быть, сценарий и хуже. Злорадствовать по поводу плохого сценария не приходится. Потому что он затронет не только одну шею, которая собрала на себя всю власть и ответственность. Он затронет многие семьи...
Глядя на эту фотографии надо понимать - где, в какой точке мы находимся. Такого зрелища - стояния войск и граждан - прямо у стен парламента - некоторые из ныне живующих россиян не видели никогда ранее. Потому что они родились после 1993 года. Надо смотреть на эту фотографию не как на событие избирательной кампании Навального. И не как на безобидный протест городских хипстеров, которые никогда не посмеют сражаться с ОМОНом.
Надо видеть в этом снимке чистую политическую феноменологию: с одной сторон стоят граждане, которые больше не верят ни одному институту. А с другой стороны, стоит единственный институт, который сохраняет режим.
И ситуация быстро едет с горы, как сель. Еще и потому, что все элитные группы, все, кто хотел бы сохранить режим, все, кто мог бы что-то посоветовать Путину - просто быстро отходят в сторону.
И при этом всем здесь хорошо известно, что надо делать, чтобы избежать коллапса. Все эти политические шаги (досрочные выборы, референдум, роспуск ЦИКа, коалиционное правительство и т.д. и т.п. - репертуар не так и велик) известны всем историкам политики.
Ужас в том, что даже зная этот репертуар, автократ с толстой шеей, однажды перещелкнув тумблер, откладывает эти шаги на потом, считая, что у него сохраняются возможности таких шагов в будущем. Не этим летом, так следующим. Не сейчас, так «по плану реформы до 2025 года». Иллюзия полного контроля, наличие ресурсов и демонстрация публичной лояльности создают у автократа представление о "расчетом времени" запуска планируемой трансформации. Но катастрофа для таких режимов, в который 24 сентября 2011 г. Путин превратил этот - наступает всегда быстрее.
Вот эта фотография 18 июля - хороший способ пояснить то беспокойство о будущем, которое есть у нас всех. На первый взгляд, здесь изображено то, что мы привыкли видеть и на телевизионных экранах европейских стран. Наша "картинка", можно сказать, даже безобидна в сравнении с кадрами жесткого противостояния граждан и полиции в Европе.
Но на самом деле наша картинка гораздо опаснее. Протесты в старых демократиях направлены в разных случаях в разные адреса. Конкретному министерству с критикой реформы. Правительству (которое бывает, даже вынуждено уйти в отставку). Правящей коалиции (она может развалиться в такой ситуации), Протест может взывать в высшим судебным инстанциям государства. Или к мэрии. Или быть протестом обращенным, к самому обществу (против расизма, например). Там много "адресатов", каждый из которых является реальным политическим субъектом, встроенным в систему разделения власти и ответственности. Всегда имеются влиятельные институции, которые остаются над схваткой. Но так обстоит дело в старых демократиях.
А в новых, слабых демократиях неумолимо действует социетальный закон: как только глава государства полностью уничтожает субъектность всех политических институтов - через короткое время случается катастрофа. Именно это и сделал Владимир Путин 24 сентября 2011 года. И до этой даты самостоятельность политических институтов в РФ - парламента, судов, правительства, партий, СМИ и т.д. - была довольно слабой. Но 24 сентября 2011 года Путин перещелкнул тумблер, после чего вся политическая система вступила в другой режим функционирования. Условной самостоятельности лишены не только классические институты, но и неформальные. Нет ни "башен Кремля", ни "тандема", ни "демонического Суркова", на которых распределялась ответственность. Теперь - как во всех "плохих режимах" стран третьего мира - вся ответственность за все стянута на Владимира Путина.
На этой фотографии стоят, с одной стороны, не желающие насилия протестующие москвичи. А с другой, нежелающие насилия сотрудники МВД. При этом для протестующих ОМОНовцы защищают не порядок, а конкретно "личный режим Путина". Все стоящие слева на этой фотографии больше не обращаются к каким-либо имеющими политическим институтам, поскольку с началом "третьего срока" эти институты больше не обладают даже перспективой политической самостоятельности в будущем. Все политические институты являются прямыми инструментами одного человека.
Я думаю, что кто-то должен показать эту фотографию Путину и объяснить то, о чем я тут говорю. Поскольку это понятно не только мне, но и всем тем политологам, которые приедут на Валдайский клуб. Это понятно всем, кто хоть что-то читал по политической истории ХХ века.
Путин перещелкнул тумблер на режим неизбежного саморазрушения системы. Весь политический режим стянулся в одну шею. И уже сам факт того, что шея одна, начинает неуклонно придвигать к ней гильотину. При молодой, слабой демократии никому в такой ситуации не удалось выйти из ситуации без острейшего, а часто и кровопролитного конфликта. Счастьем будет, если стоящие на этой фотографии ОМОНовцы в известный момент скажут себе: "Мы - не отбросы России" и просто разойдутся. Это будет относительно благополучный "бархатный сценарий". Может быть, сценарий и хуже. Злорадствовать по поводу плохого сценария не приходится. Потому что он затронет не только одну шею, которая собрала на себя всю власть и ответственность. Он затронет многие семьи...
Глядя на эту фотографии надо понимать - где, в какой точке мы находимся. Такого зрелища - стояния войск и граждан - прямо у стен парламента - некоторые из ныне живующих россиян не видели никогда ранее. Потому что они родились после 1993 года. Надо смотреть на эту фотографию не как на событие избирательной кампании Навального. И не как на безобидный протест городских хипстеров, которые никогда не посмеют сражаться с ОМОНом.
Надо видеть в этом снимке чистую политическую феноменологию: с одной сторон стоят граждане, которые больше не верят ни одному институту. А с другой стороны, стоит единственный институт, который сохраняет режим.
И ситуация быстро едет с горы, как сель. Еще и потому, что все элитные группы, все, кто хотел бы сохранить режим, все, кто мог бы что-то посоветовать Путину - просто быстро отходят в сторону.
И при этом всем здесь хорошо известно, что надо делать, чтобы избежать коллапса. Все эти политические шаги (досрочные выборы, референдум, роспуск ЦИКа, коалиционное правительство и т.д. и т.п. - репертуар не так и велик) известны всем историкам политики.
Ужас в том, что даже зная этот репертуар, автократ с толстой шеей, однажды перещелкнув тумблер, откладывает эти шаги на потом, считая, что у него сохраняются возможности таких шагов в будущем. Не этим летом, так следующим. Не сейчас, так «по плану реформы до 2025 года». Иллюзия полного контроля, наличие ресурсов и демонстрация публичной лояльности создают у автократа представление о "расчетом времени" запуска планируемой трансформации. Но катастрофа для таких режимов, в который 24 сентября 2011 г. Путин превратил этот - наступает всегда быстрее.