О кризисе православной экклесиологии
Благодаря Андрею Платонову прочитал одну интересную статью "Наша пост-экклезиологическая эпоха" (архим. Григорий Папатомас): http://www.kiev-orthodox.org/site/theology/1703/
Она вызывает только одно возражение: православный автор пытается все спихнуть на Крестовые походы. Между тем очевидно, что современный кризис православной экклесиологии порожден прежде всего двумя факторами: 1) 28 халкидонским правилом, который поставил вопрос о первенстве той или иной Церкви в связи с определенными политико-государственными реалиями, 2) концепцией "православного царя", в силу которой византийские императоры не могли допустить появления на своей территории многоконфессиональности, ибо были обязаны блюсти чистоту Православия своих подданных, что, в свою очередь, привело к желанию инославных (несториан и монофизитов) отделиться от Империи путем создания своих государств или перехода под власть других нехристианских государств. Завершающей стадией этих представлений в истории Византии стало постыдное предпочтение исламского тюрбана папской тиаре, а также предшествовавшие этому войны за автокефалию славянских государств, ибо логика "филетизма" (каждая нация, достигшая государственной зрелости, должна иметь свою независимую Церковь) уже тогда восторжествовала, хотя еще не в полной мере.
Поэтому с точки зрения экклесиологии, исповедующей единство Церкви, может быть принята только концепция РКЦ. Нет никаких "французской, итальянской и проч. католических Церквей", но есть Единая Церковь. Прочие (православные, в частности) могут считаться или еретиками-раскольниками, находящимися вне Единой Церкви (как было до 2 Ватикана), или "неполноценными" Церквами, в которых все же действует благодать, хоть и ущербная, но которые все же входят мистически в Единое Тело Христово, единственным "полноценным" и вселенским представителем которого является только РКЦ.
Непонятно, чем автору статьи неприятна многообрядовость РКЦ? Многообрядовость была с самого начала христианства, это вполне нормальное явление. Тут можно вспомнить хотя бы о христианах из традиционных иудеев и о христианах из язычников, которые придерживались разных обычаев относительно исполнения Моисеова закона. Это вполне законные и "невинные" расхождения по сравнению, скажем, с полиюрисдикционностью "православных".
Чтение статьи полезно для осмысления полномасштабности и неизлечимости экклесиологического кризиса православных Церквей, который отягощается их сращенностью с государственными интересами (историческое наследие Византии и Руси) соответствующих стран и борьбой за власть, а также полным забвением церковных канонов. Можно сказать, что сама история рассудила спор о Единой Церкви, которой явно остается лишь РКЦ. Все остальные Церкви (православные и протестантские) бесконечно дробятся, а порой еще или анафематствуют друг друга, или заявляют, что они "экуменически" являются все вместе Единой Церковью. Однако механическое единство (хотя даже его нет на деле) отдельных членов не создает и не создаст Единого Тела Христова.
Она вызывает только одно возражение: православный автор пытается все спихнуть на Крестовые походы. Между тем очевидно, что современный кризис православной экклесиологии порожден прежде всего двумя факторами: 1) 28 халкидонским правилом, который поставил вопрос о первенстве той или иной Церкви в связи с определенными политико-государственными реалиями, 2) концепцией "православного царя", в силу которой византийские императоры не могли допустить появления на своей территории многоконфессиональности, ибо были обязаны блюсти чистоту Православия своих подданных, что, в свою очередь, привело к желанию инославных (несториан и монофизитов) отделиться от Империи путем создания своих государств или перехода под власть других нехристианских государств. Завершающей стадией этих представлений в истории Византии стало постыдное предпочтение исламского тюрбана папской тиаре, а также предшествовавшие этому войны за автокефалию славянских государств, ибо логика "филетизма" (каждая нация, достигшая государственной зрелости, должна иметь свою независимую Церковь) уже тогда восторжествовала, хотя еще не в полной мере.
Поэтому с точки зрения экклесиологии, исповедующей единство Церкви, может быть принята только концепция РКЦ. Нет никаких "французской, итальянской и проч. католических Церквей", но есть Единая Церковь. Прочие (православные, в частности) могут считаться или еретиками-раскольниками, находящимися вне Единой Церкви (как было до 2 Ватикана), или "неполноценными" Церквами, в которых все же действует благодать, хоть и ущербная, но которые все же входят мистически в Единое Тело Христово, единственным "полноценным" и вселенским представителем которого является только РКЦ.
Непонятно, чем автору статьи неприятна многообрядовость РКЦ? Многообрядовость была с самого начала христианства, это вполне нормальное явление. Тут можно вспомнить хотя бы о христианах из традиционных иудеев и о христианах из язычников, которые придерживались разных обычаев относительно исполнения Моисеова закона. Это вполне законные и "невинные" расхождения по сравнению, скажем, с полиюрисдикционностью "православных".
Чтение статьи полезно для осмысления полномасштабности и неизлечимости экклесиологического кризиса православных Церквей, который отягощается их сращенностью с государственными интересами (историческое наследие Византии и Руси) соответствующих стран и борьбой за власть, а также полным забвением церковных канонов. Можно сказать, что сама история рассудила спор о Единой Церкви, которой явно остается лишь РКЦ. Все остальные Церкви (православные и протестантские) бесконечно дробятся, а порой еще или анафематствуют друг друга, или заявляют, что они "экуменически" являются все вместе Единой Церковью. Однако механическое единство (хотя даже его нет на деле) отдельных членов не создает и не создаст Единого Тела Христова.