Александру Проханову - 80!
Александр Проханов - по-настоящему великий человек.
Я не о биографии даже говорю - хотя и биография у него такая, что только головой покачивать от восхищения.
У него есть потрясающее качество - он честен и не идет на компромиссы с совестью. Он умеет быть нелицеприятным - и оставаться обезоруживающе-наивным. Он умеет чувствовать и выражать то, что нормальный русский человек знает, просто сказать не сразу может - видимо, для этого Проханов нам всем и нужен. Но главное - Проханов умеет не только чувствовать и формулировать, но и делать. И если бы не он и это его умение - я не знаю, сколько бы русских сошло с ума, если бы Проханов не начал выпускать свой "День"... Меня вот эта газета в свое время натурально спасла, потому что там я видело то, что чувствовала сама, и, читая эту газету понимала, что это, наверное, все-таки не я двинулась рассудком - а мир полетел в пропасть, и понимала, что так бывает - и сколько таких было... За это Проханову тоже - низкий поклон. И очень хочется присоединиться ко всем поздравлениям, потому что А.А.Проханов этого заслуживает. И еще, я никогда не устану повторять, что он - великий человек.
С юбилеем Вас, Александр Андреевич, и многая-многая Вам лета!
Стихотворение взято на ru_prokhanov
ГИБЕЛЬ КРАСНЫХ БОГОВ
Я видел, как в Москву вводили танки.
Оделся город в сумрачные латы.
Но на экране голубом, в "Останкине",
Нам показали птенчиков пернатых.
Все ждали: Комитет рукой железной
Спасёт от смуты наше государство.
Не всё то сладко, что тебе полезно.
Стране пропишут горькое лекарство.
Но Кремль молчит, безмолвствует Лубянка.
Читает Ельцин с танка манифест.
Он был кентавр с туловищем танка.
На Комитете он поставил крест.
В стальные люки лезли проститутки.
Солдаты поедали бутерброды.
Войска в столице простояли сутки,
А уж от них попахивало сбродом.
Навстречу танкам выходили группы.
Средь них явилось трое смельчаков.
Их гусеницы превратили в трупы,
В трёх окровавленных и жутких мертвецов.
Из их костей, из крови их и лимфы
Под фонарём вскипали пузыри.
И оживали дремлющие мифы,
Летели в небеса нетопыри.
Угар и клекот наполняли воздух.
Мелькали толпища стальных хвостов и крыл.
Они садились на кресты и звёзды.
Их жуткий полог всю Москву накрыл.
Одни из них броню машин клевали.
Другие в плоть людей вонзали жала.
Солдат зловонной жижей поливали.
И армия, не выдержав, бежала.
Они гнались за бронетранспортером,
Водителю выклёвывали очи.
И офицерам, воинам матерым,
Казалось, что над ними ад хохочет.
Больное сердце вырвали у Пуго
И пронесли в когтях над Белым Домом.
Был маршал Язов демоном испуган,
Из исполина превратился в гнома.
Один дракон, ужасен и неистов, -
О нём вещал пророк Иезекиль, -
Выклёвывал глаза у коммунистов,
Им выдирал немые языки.
Другой дракон, космат, в зловонных джинсах,
Петлю надел уверенно и быстро.
И закачался вздёрнутый Дзержинский,
И ни один чекист не сделал выстрел.
Они в саду огонь гасили вечный.
С "цэка" сбивали золотую надпись.
На мавзолей, сжимая в клюве печень,
В кровавых крыльях опустился аспид.
У стен кремлёвских, грозных и могучих,
Зашевелились камни и надгробья.
Из них вознесся духов рой беззвучный.
Их цвет был красный. Был их цвет багровый.
Они летели тихим плотным роем.
И их полет брусчатка отражала.
То были космонавты и герои,
Воители и зодчие державы.
Они страну навеки покидали.
Их красный клин тянулся выше, выше.
Их увлекли таинственные дали.
От них в стене остались только ниши.
Я пробирался вдоль пустой Волхонки.
За мной гнались чудовищ мириады.
Хвосты змеились, пламенели холки.
Они несли с собой огни из ада.
И те огни бросали мне на плечи.
Мои горели волосы и тело.
И так, меня терзая и калеча,
Чудовищ полчище за мной летело.
Хотели, чтоб меня оставил разум.
Они резвились и играли игры.
Один из них, пернат и безобразен,
Вонзал в мой мозг отточенные иглы.
Они хотели, чтобы я взмолился.
Чтоб я отрекся и просил пощады.
И на меня огонь из неба лился.
Меня палил и жёг огонь из ада.
Я сломлен был, я был истерзан в клочья.
Не выдержал я огненного града.
Но вдруг в ночи мои раскрылись очи,
И я увидел бой под Сталинградом.
Отец ещё бежал, сраженный пулей.
Он, падая, кружился в странном вальсе.
В последний раз глаза его блеснули.
Успел он крикнуть: "Сын мой, не сдавайся!"
И я услышал крик его прощальный.
Я взял из рук его холодных знамя.
И отлетели, клювами вращая,
Нетопыри. Их поглотило пламя.
Я шел туда, где город бесновался.
Где на меня враги хотели броситься.
Я знамя нёс. Я шёл. Я улыбался,
Моей страны последний знаменосец.
Я не о биографии даже говорю - хотя и биография у него такая, что только головой покачивать от восхищения.
У него есть потрясающее качество - он честен и не идет на компромиссы с совестью. Он умеет быть нелицеприятным - и оставаться обезоруживающе-наивным. Он умеет чувствовать и выражать то, что нормальный русский человек знает, просто сказать не сразу может - видимо, для этого Проханов нам всем и нужен. Но главное - Проханов умеет не только чувствовать и формулировать, но и делать. И если бы не он и это его умение - я не знаю, сколько бы русских сошло с ума, если бы Проханов не начал выпускать свой "День"... Меня вот эта газета в свое время натурально спасла, потому что там я видело то, что чувствовала сама, и, читая эту газету понимала, что это, наверное, все-таки не я двинулась рассудком - а мир полетел в пропасть, и понимала, что так бывает - и сколько таких было... За это Проханову тоже - низкий поклон. И очень хочется присоединиться ко всем поздравлениям, потому что А.А.Проханов этого заслуживает. И еще, я никогда не устану повторять, что он - великий человек.
С юбилеем Вас, Александр Андреевич, и многая-многая Вам лета!
Стихотворение взято на ru_prokhanov
ГИБЕЛЬ КРАСНЫХ БОГОВ
Я видел, как в Москву вводили танки.
Оделся город в сумрачные латы.
Но на экране голубом, в "Останкине",
Нам показали птенчиков пернатых.
Все ждали: Комитет рукой железной
Спасёт от смуты наше государство.
Не всё то сладко, что тебе полезно.
Стране пропишут горькое лекарство.
Но Кремль молчит, безмолвствует Лубянка.
Читает Ельцин с танка манифест.
Он был кентавр с туловищем танка.
На Комитете он поставил крест.
В стальные люки лезли проститутки.
Солдаты поедали бутерброды.
Войска в столице простояли сутки,
А уж от них попахивало сбродом.
Навстречу танкам выходили группы.
Средь них явилось трое смельчаков.
Их гусеницы превратили в трупы,
В трёх окровавленных и жутких мертвецов.
Из их костей, из крови их и лимфы
Под фонарём вскипали пузыри.
И оживали дремлющие мифы,
Летели в небеса нетопыри.
Угар и клекот наполняли воздух.
Мелькали толпища стальных хвостов и крыл.
Они садились на кресты и звёзды.
Их жуткий полог всю Москву накрыл.
Одни из них броню машин клевали.
Другие в плоть людей вонзали жала.
Солдат зловонной жижей поливали.
И армия, не выдержав, бежала.
Они гнались за бронетранспортером,
Водителю выклёвывали очи.
И офицерам, воинам матерым,
Казалось, что над ними ад хохочет.
Больное сердце вырвали у Пуго
И пронесли в когтях над Белым Домом.
Был маршал Язов демоном испуган,
Из исполина превратился в гнома.
Один дракон, ужасен и неистов, -
О нём вещал пророк Иезекиль, -
Выклёвывал глаза у коммунистов,
Им выдирал немые языки.
Другой дракон, космат, в зловонных джинсах,
Петлю надел уверенно и быстро.
И закачался вздёрнутый Дзержинский,
И ни один чекист не сделал выстрел.
Они в саду огонь гасили вечный.
С "цэка" сбивали золотую надпись.
На мавзолей, сжимая в клюве печень,
В кровавых крыльях опустился аспид.
У стен кремлёвских, грозных и могучих,
Зашевелились камни и надгробья.
Из них вознесся духов рой беззвучный.
Их цвет был красный. Был их цвет багровый.
Они летели тихим плотным роем.
И их полет брусчатка отражала.
То были космонавты и герои,
Воители и зодчие державы.
Они страну навеки покидали.
Их красный клин тянулся выше, выше.
Их увлекли таинственные дали.
От них в стене остались только ниши.
Я пробирался вдоль пустой Волхонки.
За мной гнались чудовищ мириады.
Хвосты змеились, пламенели холки.
Они несли с собой огни из ада.
И те огни бросали мне на плечи.
Мои горели волосы и тело.
И так, меня терзая и калеча,
Чудовищ полчище за мной летело.
Хотели, чтоб меня оставил разум.
Они резвились и играли игры.
Один из них, пернат и безобразен,
Вонзал в мой мозг отточенные иглы.
Они хотели, чтобы я взмолился.
Чтоб я отрекся и просил пощады.
И на меня огонь из неба лился.
Меня палил и жёг огонь из ада.
Я сломлен был, я был истерзан в клочья.
Не выдержал я огненного града.
Но вдруг в ночи мои раскрылись очи,
И я увидел бой под Сталинградом.
Отец ещё бежал, сраженный пулей.
Он, падая, кружился в странном вальсе.
В последний раз глаза его блеснули.
Успел он крикнуть: "Сын мой, не сдавайся!"
И я услышал крик его прощальный.
Я взял из рук его холодных знамя.
И отлетели, клювами вращая,
Нетопыри. Их поглотило пламя.
Я шел туда, где город бесновался.
Где на меня враги хотели броситься.
Я знамя нёс. Я шёл. Я улыбался,
Моей страны последний знаменосец.