(no subject)
В детстве, лет в шесть-семь, я непременно смущался, произнося слова "любовь" и "романтика" вслух. В них было что-то глубоко постыдное и неправильное для детской психики. Когда белобрысый дядя с женской стрижкой, дополненной пышными усами, пел нам из телевизора про некую мельницу, готовую на раз перемолоть всё на свете, кроме этой самой любви, мы с приятелями радостно подпевали, дружно запинаясь на последнем слове. Про это страшно было говорить вслух!
В начальной школе мальчикам нельзя было дружить с девочками. Их разрешалось дёргать за косички, бить портфелями и всячески показывать свою неприязнь. Словно мы уже тогда подсознательно догадывались, сколько потом крови у нас выпьют эти курносые создания. Пытались отомстить авансом. Получалось так себе. Понятное дело, доставалось в первую очередь самым симпатичным девочкам класса.
Общественность в то время тоже была настроена против каких-либо отношений между мужским и женским полом. Стоило тебе пройтись по школьному коридору с девчонкой, как в след раздавались дружные крики про тесто, невесту и прочие извращения. С тех самых пор, наверное, мы и зависим от мнения окружающих больше, чем от собственного мнения, хоть и стараемся всеми силами доказать обратное. Так что, в то время было не до романтики, мальчишеский имидж оставался превыше всего.
А потом вдруг стало понятно, что от девочек не скрыться. Стало понятно, что мы все крепко влипли. Помню, как втроём с друзьями после уроков дружно признавались друг другу в любви к одной и той девчонке из класса. Об этом тайном клубе поклонников она, конечно же, и не догадывалась. Любовью, в нынешнем моём понимании данного слова, наши признания не являлись. Но к тому моменту были проглочены десятки книг и фильмов, воспевающих это, вроде бы, славное чувство. Хотелось верить, что это действительно так. Хотелось понять, как, зачем, почему.
Только где-то в классе седьмом-восьмом я заметил, что округлые и упругие формы разных тётенек в телевизоре начали оказывать на меня просто магическое воздействие, но вопреки всем подозрениям, это новое чувство имело мало общего с любовью или романтикой. Более того, плоские груди и бледные костлявые коленки одноклассниц производили тогда не меньшее впечатление на моего нового лучшего друга в штанах. Девочки превратились в девушек. Романтика начала обретать видимые очертания. Так же как и любовь.
Чуть попозже накрыло окончательно. Любовь превратилась в наркотик, романтика - в его катализатор. Поцелуи в снегу, признания на ветреной набережной, обещания под луной, долгое молчание по пути домой. Слова и обстоятельства, при которых они произносились, имели большее значение, нежели совершаемые поступки. "Моей любви хватит на нас двоих". Ага, как же.
К сожалению, романтика не оправдала надежд. Она оказалась неспособной добиться чего-либо, неспособной изменить ситуацию. На этом наши пути разошлись, по крайней мере, с той публичной романтикой, а которой поют, потом снимают клипы, а потом снова поют. Я перестал в неё верить, слишком уж велико оказалось разочарование.
А сейчас в попу дают раньше, чем с родителями знакомят. Сплошное мобильное и виртуальное общение. Какая тут, к чёрту, романтика.
В начальной школе мальчикам нельзя было дружить с девочками. Их разрешалось дёргать за косички, бить портфелями и всячески показывать свою неприязнь. Словно мы уже тогда подсознательно догадывались, сколько потом крови у нас выпьют эти курносые создания. Пытались отомстить авансом. Получалось так себе. Понятное дело, доставалось в первую очередь самым симпатичным девочкам класса.
Общественность в то время тоже была настроена против каких-либо отношений между мужским и женским полом. Стоило тебе пройтись по школьному коридору с девчонкой, как в след раздавались дружные крики про тесто, невесту и прочие извращения. С тех самых пор, наверное, мы и зависим от мнения окружающих больше, чем от собственного мнения, хоть и стараемся всеми силами доказать обратное. Так что, в то время было не до романтики, мальчишеский имидж оставался превыше всего.
А потом вдруг стало понятно, что от девочек не скрыться. Стало понятно, что мы все крепко влипли. Помню, как втроём с друзьями после уроков дружно признавались друг другу в любви к одной и той девчонке из класса. Об этом тайном клубе поклонников она, конечно же, и не догадывалась. Любовью, в нынешнем моём понимании данного слова, наши признания не являлись. Но к тому моменту были проглочены десятки книг и фильмов, воспевающих это, вроде бы, славное чувство. Хотелось верить, что это действительно так. Хотелось понять, как, зачем, почему.
Только где-то в классе седьмом-восьмом я заметил, что округлые и упругие формы разных тётенек в телевизоре начали оказывать на меня просто магическое воздействие, но вопреки всем подозрениям, это новое чувство имело мало общего с любовью или романтикой. Более того, плоские груди и бледные костлявые коленки одноклассниц производили тогда не меньшее впечатление на моего нового лучшего друга в штанах. Девочки превратились в девушек. Романтика начала обретать видимые очертания. Так же как и любовь.
Чуть попозже накрыло окончательно. Любовь превратилась в наркотик, романтика - в его катализатор. Поцелуи в снегу, признания на ветреной набережной, обещания под луной, долгое молчание по пути домой. Слова и обстоятельства, при которых они произносились, имели большее значение, нежели совершаемые поступки. "Моей любви хватит на нас двоих". Ага, как же.
К сожалению, романтика не оправдала надежд. Она оказалась неспособной добиться чего-либо, неспособной изменить ситуацию. На этом наши пути разошлись, по крайней мере, с той публичной романтикой, а которой поют, потом снимают клипы, а потом снова поют. Я перестал в неё верить, слишком уж велико оказалось разочарование.
А сейчас в попу дают раньше, чем с родителями знакомят. Сплошное мобильное и виртуальное общение. Какая тут, к чёрту, романтика.