(no subject)
"Я решила нарисовать огромное ведро - такое большое, чтобы цветы не чувствовали тесноты.
И у них должно было быть много-много лепестков - не три, не четыре, а бесконечное множество
- будто это вспышки далеких звезд. Прошло немного времени, и Татьяна Владимировна стала
спрашивать: "Сколько цветов в вазе? Сколько лепестков у каждого цветка?". Все отвечал и по очереди
- и она всех хвалила. Я представляла, как она обрадуется, когда я скажу: "А у меня - бесконечное множество.
Потому что сегодня праздник - первое сентября- и бесконечное множество -это самое важное!
Татьяна Владимировна, однако, совсем не обрадовалась. Она сказала нужно внимательно слушать задание.
И ваза у меня какая-то странная, бесформенная. Как бочка. Впредь мне надо стараться быть аккуратной.
Тогда все будет получаться красиво. А мы всё должны делать красиво, -она мельком взглянула на свои оранжевые ногти,
- потому что теперь мы школьники. Но сегодня она мне прощает. Всю мою неаккуратность.
Сегодня праздник- первое сентября, мы еще только начали учиться, и у вас все впереди.
Через некоторое время был еще один урок рисования. Мы рисовали неваляшку. Надо было начертить четыре круга
- два больших и два маленьких - и сосчитать. А потом нарисовать неваляшке лицо и раскрасить. Я хорошо умела
рисовать круги и быстро выполнила задание. Потом посмотрела на картинку и увидела, что нарисованной неваляшкеПотом посмотрела на картинку и увидела, что нарисованной неваляшке
очень одиноко. Она- неваляшка, не может ни лечь, ни сесть. Но должна же она что-то делать? А ей даже поговорить
не с кем! И тогда я нарисовала рядом с первой неваляшкой еще двух - одну поменьше и одну побольше. Получилась
целая семья. Самой большой неваляшке я нарисовала бороду, чтоб было видно: это неваляшка-дедушка, в рядом стоят неваляшка-мама и неваляшка-девочка. У каждой неваляшки по два больших круга и по два маленьких.Всего шесть больших и шесть маленьких. А можно еще по-другому: у одной неваляшки четыре кружочка, а у трех - в три раза больше.
Три раза по четыре. Так научил меня считать дедушка. Но главное не это. Главное, что неваляшкам, когда их три, не скучно! Татьяна Владимировна проходила по рядам и смотрела, кто что нарисовал. Она заглянула в мой альбом и ни о чем меня не спросила. Просто взяла и показала моих неваляшек другим ребятам.
- Какую ошибку допустила Алина? - спросила она
с привычной ласковой строгостью, не допускающей возражений и не позволяющей перестать ее любить.
Все тут же подняли руки и стали трясти ими в воздухе. Татьяна Владимировна вызвала одного толстого мальчика, который весь вытянулся, как солдатик на параде, и громко сказал:
- Нам задавали нарисовать одну неваляшку, а она нарисовала трех!
И все сразу почувствовали, что я совершила что-то плохое. Какое-то глубоко неправильное дело.
Татьяна Владимировна одобрительно кивнула мальчику-солдатику, позволила ему сесть, а потом поделилась с классом своими подозрениями:
- Алина, наверное, не умеет смотреть. Или у нее что-то с глазами. Какая-то болезнь. Вот это что такое?
Она взяла карандаш и показала на неваляшку-дедушку.
- Это борода, - сказала я тихо. По правилам я должна
была что-то сказать.
- Вы слышали? - некоторое время Татьяна Владими¬
ровна одобрительно взирала на развеселившийся как по команде класс, а потом призвала учеников к молчанию.
- Вы где- нибудь видели неваляшку с бородой? И я не видела. Ни-ко- гда. Мы учимся в первом классе, и я пока не
ставлю вам оценки. Но за эту бороду нужно было бы поставить двойку.
Татьяна Владимировна повернулась ко мне и, возвращая альбом, гулко его захлопнула:- Переделай рисунок дома. Как требовалось. Завтра мне покажешь.
Потом она стала хвалить работы других детей. Все дети уверенно считали круги, и за это Татьяна Владимировна раздавала
нм картонные солнышки. Я тихонько поглажи¬вала обложку альбома, чтобы неваляшки не расстраивались
и приговаривала: «А мне солнышки не нужны, а мне солнышки не нужны».
Дома я открыла альбом, положила перед собой картинку и некоторое время на нее смотрела. Неваляшки, казалось, не чувствовали обрушившегося на них позора, и та, которая с бородой, ласково смотрела на неваля¬шек поменьше.
От этого глаза у нее чуть-чуть сдвинулись вправо, придавая липу лукавое выражение. Я взяла. карандаши и нарисовала
дорожку, по которой неваляшечья семья тут же отправилась гулять. А вокруг нарисовала бабочек. Я тогда очень любила
рисовать бабочек. Гораздо больше, чем цветы. Бабочки - это и есть цветы, как-то сказала мама. Только летающие.
Дедусик пришел с работы, и я показала ему картинку. Он долго и с удовольствием разглядывал неваляшек, жалел, что
бабушка этого не видит, а потом попросил пода¬рить ему рисунок. Дедушка повесит его над столом в каби¬нете.
Если ему вдруг станет грустно, он посмотрит на картинку и сразу перестанет грустить.
Я вырвала листок из альбома и надарила дедушке. А другую неваляшку рисовать не стала, хотя мне было страшно:
вдруг Татьяна Владимировна станет меня ругать?"
"Когда отдыхают ангелы". М.Аромштам
И у них должно было быть много-много лепестков - не три, не четыре, а бесконечное множество
- будто это вспышки далеких звезд. Прошло немного времени, и Татьяна Владимировна стала
спрашивать: "Сколько цветов в вазе? Сколько лепестков у каждого цветка?". Все отвечал и по очереди
- и она всех хвалила. Я представляла, как она обрадуется, когда я скажу: "А у меня - бесконечное множество.
Потому что сегодня праздник - первое сентября- и бесконечное множество -это самое важное!
Татьяна Владимировна, однако, совсем не обрадовалась. Она сказала нужно внимательно слушать задание.
И ваза у меня какая-то странная, бесформенная. Как бочка. Впредь мне надо стараться быть аккуратной.
Тогда все будет получаться красиво. А мы всё должны делать красиво, -она мельком взглянула на свои оранжевые ногти,
- потому что теперь мы школьники. Но сегодня она мне прощает. Всю мою неаккуратность.
Сегодня праздник- первое сентября, мы еще только начали учиться, и у вас все впереди.
Через некоторое время был еще один урок рисования. Мы рисовали неваляшку. Надо было начертить четыре круга
- два больших и два маленьких - и сосчитать. А потом нарисовать неваляшке лицо и раскрасить. Я хорошо умела
рисовать круги и быстро выполнила задание. Потом посмотрела на картинку и увидела, что нарисованной неваляшкеПотом посмотрела на картинку и увидела, что нарисованной неваляшке
очень одиноко. Она- неваляшка, не может ни лечь, ни сесть. Но должна же она что-то делать? А ей даже поговорить
не с кем! И тогда я нарисовала рядом с первой неваляшкой еще двух - одну поменьше и одну побольше. Получилась
целая семья. Самой большой неваляшке я нарисовала бороду, чтоб было видно: это неваляшка-дедушка, в рядом стоят неваляшка-мама и неваляшка-девочка. У каждой неваляшки по два больших круга и по два маленьких.Всего шесть больших и шесть маленьких. А можно еще по-другому: у одной неваляшки четыре кружочка, а у трех - в три раза больше.
Три раза по четыре. Так научил меня считать дедушка. Но главное не это. Главное, что неваляшкам, когда их три, не скучно! Татьяна Владимировна проходила по рядам и смотрела, кто что нарисовал. Она заглянула в мой альбом и ни о чем меня не спросила. Просто взяла и показала моих неваляшек другим ребятам.
- Какую ошибку допустила Алина? - спросила она
с привычной ласковой строгостью, не допускающей возражений и не позволяющей перестать ее любить.
Все тут же подняли руки и стали трясти ими в воздухе. Татьяна Владимировна вызвала одного толстого мальчика, который весь вытянулся, как солдатик на параде, и громко сказал:
- Нам задавали нарисовать одну неваляшку, а она нарисовала трех!
И все сразу почувствовали, что я совершила что-то плохое. Какое-то глубоко неправильное дело.
Татьяна Владимировна одобрительно кивнула мальчику-солдатику, позволила ему сесть, а потом поделилась с классом своими подозрениями:
- Алина, наверное, не умеет смотреть. Или у нее что-то с глазами. Какая-то болезнь. Вот это что такое?
Она взяла карандаш и показала на неваляшку-дедушку.
- Это борода, - сказала я тихо. По правилам я должна
была что-то сказать.
- Вы слышали? - некоторое время Татьяна Владими¬
ровна одобрительно взирала на развеселившийся как по команде класс, а потом призвала учеников к молчанию.
- Вы где- нибудь видели неваляшку с бородой? И я не видела. Ни-ко- гда. Мы учимся в первом классе, и я пока не
ставлю вам оценки. Но за эту бороду нужно было бы поставить двойку.
Татьяна Владимировна повернулась ко мне и, возвращая альбом, гулко его захлопнула:- Переделай рисунок дома. Как требовалось. Завтра мне покажешь.
Потом она стала хвалить работы других детей. Все дети уверенно считали круги, и за это Татьяна Владимировна раздавала
нм картонные солнышки. Я тихонько поглажи¬вала обложку альбома, чтобы неваляшки не расстраивались
и приговаривала: «А мне солнышки не нужны, а мне солнышки не нужны».
Дома я открыла альбом, положила перед собой картинку и некоторое время на нее смотрела. Неваляшки, казалось, не чувствовали обрушившегося на них позора, и та, которая с бородой, ласково смотрела на неваля¬шек поменьше.
От этого глаза у нее чуть-чуть сдвинулись вправо, придавая липу лукавое выражение. Я взяла. карандаши и нарисовала
дорожку, по которой неваляшечья семья тут же отправилась гулять. А вокруг нарисовала бабочек. Я тогда очень любила
рисовать бабочек. Гораздо больше, чем цветы. Бабочки - это и есть цветы, как-то сказала мама. Только летающие.
Дедусик пришел с работы, и я показала ему картинку. Он долго и с удовольствием разглядывал неваляшек, жалел, что
бабушка этого не видит, а потом попросил пода¬рить ему рисунок. Дедушка повесит его над столом в каби¬нете.
Если ему вдруг станет грустно, он посмотрит на картинку и сразу перестанет грустить.
Я вырвала листок из альбома и надарила дедушке. А другую неваляшку рисовать не стала, хотя мне было страшно:
вдруг Татьяна Владимировна станет меня ругать?"
"Когда отдыхают ангелы". М.Аромштам