Кавалерийские части Русского охранного корпуса на Балканах
"С наступлением весны эскадрон начал получать боевые задачи. Как-то раз вахмистр был вызван к к-ру эскадрона.
Вернувшись, В. И. Кутузов объявил, что немецкое командование потребовало выслать через час 30 всадников в штаб комендатуры для получения задачи. Команда будет составлена по выбору вахмистра из разных взводов. Вести этот отряд было приказано мне. Явившись в комендатуру, я узнал, что выступим, как только подойдет радио-станция и ПАК. Задачу получим в пути по радио. Мне был передан запечатанный конверт с пометкой времени его вскрытия. Наконец всё было готово и наш отряд двинулся из Пожаревца. Впереди шел конный отряд, за ним радио-станция, двуколка и ПАК. В назначенное время я вскрыл пакет - приказано двигаться ускоренным аллюром до 10-го километра, а там по радио связаться со штабом батальона XX полка и от него получить задачу и указания. После многих лет спокойной штатской жизни в Сербии, мы все в первый раз попали в боевую обстановку.
Для меня было ново, что конному отряду из 30 сабель была придана радио-станция и орудие, чего в прошлой великой
войне не было. Волновала меня первая наша встреча со врагом. Я был уверен, что Господь Бог поможет в нашем правом деле.
На 10-м клм. отряд остановился. Была приведена в действие радио-станция и очень быстро связались со штабом. Нам было приказано, не теряя времени, двигаться на село В.,в 8 клм. отсюда, где задержалась разбитая чета партизан в
40 чел., намеревавшаяся отдыхать до наступления темноты. Наша задача - захватить ее. По дороге мы наткнулись на
сильно разлившуюся реченку с быстрым течением. Мост был снесен, а глубина и русло речки нам были неизвестны. Н ачалась переправа. Сначала шли по колено, а подойдя к середине, лошади погрузились в воду выше живота. - Неужели
будет еще глубже и придется плыть несколько шагов и остаться потом мокрым? - промелькнуло в голове, но на наше
счастье вода глубже не дошла.
На горизонте показалось село. Я выслал дозоры . Вскоре прискакал один из них и доложил, что партизаны ушли из
села два часа тому назад. Войдя в село, вновь связались по радио и получили приказание дать отдых лошадям и возвращаться домой. Так скучно закончилась наша первая боевая задача.
Ходили слухи, что Haui эскадрон будет развернут в кавалерийский полк и что наш ген. Иванов будет к-ром этого пол
ка."
Русский корпус на Балканах. Воспоминания Вл. Силина.
27-го августа 1943 г. кн. Кудашев и я выехали из Майдан- Пека в Белград, куда были вызваны для прохождения курса в немецкой Школе верховой и упряжной езды («Райтунд Фар-Шуле»). Сюда нас собралось 20 человек русских офицеров, в немецких офицерских и унт.-офицерских чинах, - кавалеристы, казаки и артиллеристы. Школа была организована для создания кадра офицеров-инструкторов для конных и конно-транспортных частей и однообразного их обучения по последнему методу, основанному на научных исследованиях. Курс длился около месяца. Обучающиеся группы, по 20 чело¬ век каждая, сменяли одна другую. При этом каждая группа была определенной национальности. Ш колу проходили то немецкие, то венгерские, то болгарские, то русские офицеры, но никогда не было смешанных групп. Тот факт, что не все из нас носили офицерские погоны, был объяснен, что Корпус не имеет возможности послать только офицеров, поэтому посылается в школу группа офицеров и унт.-офицеров - кандидатов на офицерские должности, что вполне удовлетворило школьное начальство.
Постоянный состав школы, во главе с генерал-майором, начальником школы, было около 100 человек, включая сюда инструкторскую, административную и ветеринарную части, а также обслуживающий персонал - конюхов, уборщиков, шорников, кузнецов, поваров и прислугу в столовой.
Старший инструктор, молодой 27-милетний майор Галле, оказался прекрасно знающим свое дело преподавателем, требовательным и- в то же время, очень милым и хорош о воспитанным офицером. Его помощники, трое вахмистров, были достойны своего начальника.
Наша группа состояла поголовно из любителей коня и всего, что связано с этим благородным животным. Каждый из нас нашел здесь многих своих старых друзей и знакомых. Радостно встретились мы здесь с полк. М. А. Левандовским, корн. Дончуком и со многими старыми друзьями.
Школа помещалась в казармах югославянской гвардейской артиллерии, заново отремонтированных. С наслаждением окунулись мы в обстановку кавалерийской казармы, с запахом конюшен и конского пота, цоканьем подков по булыжникам двора и мягким топотом рыси в манеже, с аппетитным запахом и мягким скрипом светло-желтой кожи новеньких седел и сбруи, со звонким ржаньем и ощущением мягких губ вашего любимца, с легким пошлепыванием берущих с ладони кусочек сахара или хлеба с солью.
Обыкновенно, до обеда шли практические занятия в манеже или в поле, а после обеда теоретические, но иногда бы ¬ вали и изменения, например, - утром в поле, езда на повозках, а после обеда верховая езда в манеже. Мы с удовольствием шли на верховую езду, вслушиваясь и понемногу привыкая к немецким командам. Не обошлось, конечно, и без комических случаев. - В качестве переводчика, нам был прислан из Корпуса наш кавалерийский солдат из немцев-колонистов. Малый он был не очень развитой, по-видимому, служил больше в пехоте, чем в коннице и переводчиком для Школы никак не годился. Мы дня два-три терпели его не¬ вероятные переводы команд, но когда для перехода с шага на рысь, он перевел «рысью... шагом-марш» и упорно, не¬ смотря на указания неправильностей, продолжал в том же духе, возмутились окончательно и настояли на замене одним из нас, корнетом С. Мошиным, и дело пошло совсем гладко.
К упряжному делу мы сначала отнеслись было по-кавалерийски, свысока, называя его в шутку «извощичьим спор¬ том». Но потом увлеклись им почти так же, как и верховой ездой. Кроме мало кому из нас известной теории запряжки, конструкции сбруи и способов управления лошадьми, действительно основанных на длительных и тщательных научных исследованиях, много нового узнали мы и в практической езде на повозках немецкого военного типа. Эта езда происходила на сильно пересеченной местности, с устроенными на ней добавочно искусственными препятствиями. В по¬ возки запрягалось по паре коней, а к некоторым еще добавлялись один или два уноса с ездовыми, как артиллерийская запряжка. Мы садились поочередно сменяя друг друга, то на козлы, управлять возжами, то ездовыми на уносы, то на ручные тормоза. По приезде на место учения, мы начинали такую головоломную езду, что потом сами удивлялись, как из нее выбирались целыми и невредимыми и мы сами, и лошади, и повозки. Нужно было проявлять и лихость, и проворство, и самообладание, и смышленость. Карьером вылетали мы на крутую горку, на секунду задерживались наверху и спускались с нее шагом, туго затормозив колеса. Затем ехали вдоль окопа, вы рытого прямоугольным зигзагом, причем, то оба правые колеса, то оба левые, ныряли в окоп. После этого пересекали крутой и глубокий ров, почти на карьере, едва успевая закрутить и тотчас же отпустить тормоза. Наконец, по высокому и крутому откосу спускались до его середины, сдерживая коней так, что они садились на крупы. Затем приходилось делать прыжок вниз, на специально вы¬ рытую узкую терраску, высотой около % метра. Здесь сдержать коней уже было невозможно и мы неслись вниз, в лощину, где преграждала дорогу канава с водой и с вы брошенной на противоположный берег землей. Прыжок через нее был, конечно, особенно труден для запряжки с уносами, но после него мы вздыхали облегченно - это было последнее испытание.
Мы поражались сами, как мы не вылетали из повозки во время этой эквилибристики. Правда, один из нас чуть не угодил под колеса, вылетев с козел на дышло при прыжке на терраску, но всё окончилось, слава Богу, благополучно. Само собою понятно, что мы, после первых же поездок стали с большим уважением и интересом относиться к «извощичьему спорту». К концу курса мы брали все препятствия, почти не применяя тормозов. Верховая езда для всех нас не представляла ничего нового и ею занимались, как любимым спортом. Казачья посад¬ка первое время резала глаз нашего «симпатяги» - майора Галле, но его наметанный взгляд оценил в них опытных кавалеристов другой, чем он сам школы, и он не придирался к ним чрезмерно. Вечерами, после занятий, все мы были свободны и мог¬ ли вы ходить в город, чем многие широко пользовались, частенько даже не ночуя в казарме, а являясь туда прямо к занятиям. С неохотой покидали мы, по окончании курса, гостеприимные стены школы, получив «дипломы» преподавателей верховой и упряжной езды, но всему на свете - и хорошему, и плохому, бывает конец... 2-го октября я, в одиночестве, т. к. Кудашев, по болезни, остался в Белграде, выехал обратно в свою «Мустер-Компани». Снова потянулись корпусные будни, с несением караулов и разведками по горам. Юнкера наши закончили свой курс и были произведены в подпоручики. Обидно было за них, что такой момент, который не забывается офицерами всю жизнь и обычно, в нормальной обстановке, отмечается весьма торжественно, про¬ ходил в Майдан-Пеке, весь гарнизон которого состоял из нашей роты и тяжелого взвода.
"Русский корпус на Балканах". Воспоминания В. Черепова
