Злые "снежинки" и вина бэби-бумеров. Часть Первая.
Последние годы молодых людей студенческого возраста на Западе в все чаще и чаще называют snowflakes "снежинками".
Я понимаю, что не ве читатели моего ЖЖ знают о ком идет речь, поэтому сначала определение этого слова в контексте сегодняшних реалий:
"Snowflake" is a 2010s derogatory slang term for a person, implying that they have an inflated sense of uniqueness, an unwarranted sense of entitlement, or are overly-emotional, easily offended, and unable to deal with opposing opinions.
("Снежинкa" - это унизительный сленговый термин последнего десятилетия для обозначения человека, подразумевающий, что он обладает раздутым чувством уникальности, необоснованным чувством собственной правоты, чрезмерно эмоционалeн, легко обижается и неспособен терпеть противоположные мнения.)
Дальше я предлагаю текст из английского "Спектэтора" на тему "снежинок" который заканчивается фразой, с которой я полностью согласен.
(Спектэйтор - журнал Консервативной Партии, одно время его главредом был Борис Джонсон, нынешний премьер, кроме того это старейший политический журнал в мире, он основан в 1828 году, который не прекратил своё существование до сих пор)
И уже собственным рассуждением на эту тему, точнее, даже не собственным, а нашим коллективным мнением, которое мы выработали в процессе дискуссии на воскресном заседании клуба, я закрою тему, заявленную в заголовке. Наше обсуждение и его выводы я поставлю в отдельной записи.
Но сначала несколько слов об авторе этого материала.
Клэр Фокс, совершенно фантастическая женщина.
Просмотрите статью о ней в ВИКИ.
https://en.wikipedia.org/wiki/Claire_Fox
Из неё вы узнаете, что она - баронесса, поэтому ее избирали в Палату Лордов. Кроме того, вы узнаете, что она была активной коммунисткой, одним из лидеров Революционной Коммунистической Партии.
В частности, она была издателем и главредом главного печатного органа этой партии, журнала "Живой марксизм".
Но потом она, порвав с коммунистами, стала одним из активистов партии "Брексит", т.е. партии за выход Великобритании из ЕС.
И именно от этой партии она была членом Европарламента.
Короче, она из крайне левых переместилась в правую сторону политического спектора и продвинулась на этой стороне достаточно далеко.
В частности догмы современного левого либерализма типа мультикультуризма, политкорректности и т.д. она отвергает. Вот такая она сейчас, бывшая коммунистка, разоблачающая сегодня либеральные догмы.
https://www.spectator.co.uk/article/the-snowflake-factory
"Поколение снежинок": как мы научили наших детей быть нетерпимыми и плаксивыми
Alexey Spectre
15 ноября 2016 г. ·
Это видят: Доступно всем
http://www.spectator.co.uk/2016/06/generation-snowflake-how-we-train-our-kids-to-be-censorious-cry-babies/
Нынешние студенты считают, что мнение, с которым они не согласны, может их убить. Все потому, что мы их этому научили.
Прошла еще одна неделя. Мы получили еще одну порцию дурацких запретов и выходок с "безопасным пространством" от новой породы гиперчувствительной, нетерпимой молодежи. В Оксфордском университете студентам-юристам теперь официально сообщают, когда содержание лекции может их расстроить. В Кембридже звучали призывы отменить званый обед, посвященный концу семестра - на всякий случай, "вдруг африканская тема кого-то где-то оскорбит?" Это даже пародировать уже не надо. "Да что такое с этими тонкокожими маленькими тиранами?" - стонем мы. Нет, выходкам "поколения снежинок" можно возмущаться сколько угодно, но не надо забывать одну важную вещь: их создали мы.
Во-первых, стоит отметить, что молодые люди, кричащие о том, что им больно и обидно, вовсе не притворяются: поколенческая хрупкость - вполне реальное явление. Выступая в последние годы в различных школах и университетах, я замечала, что мои молодые слушатели со все большим раздражением реагируют на любые мои аргументы, которые им не нравятся. Идеи, противоречащие их мировоззрению, причиняют им настоящую боль. Даже самые общие аргументы в пользу свободы слова встречались изумленным аханьем. Но почему они принимают абсолютно все на свой счет? Вкратце, ответ такой: потому что мы их именно так социализировали.
Почему мы удивляемся, что подростки требуют безопасных пространств? С исторической точки зрения подростки всегда стремились к риску и приключениям, но сейчас мы воспитываем детей, рассказывая им, что мир - бесконечно страшное место. Всевозможные благотворительные организации, в частности, сеют панику: то, что раньше называлось "детским жирком" - на самом деле детское ожирение, ведущее к преждевременной смерти, а сладкие напитки, которые любят школьники - "настоящий детский кокаин". Детей постоянно пичкают катастрофическими гиперболами, так что неудивительно, что они вырастают, боясь своей тени.
Современные родители доходят до крайней степени нелепости, стремясь исключить из жизни своих детей любой риск. Это, соответственно, сужает их восприятие и учит детей не быть смелыми. Мания "здоровья и безопасности" привела к тому, что детям отказывают в свободе, которая помогает им окрепнуть и которой наслаждались все предыдущие поколения: играть на улице, лазать по деревьям, ходить в школу одним. С детьми настолько сюсюкаются, что даже школьникам запрещают играть, например, в чехарду, шарики или каштаны. В трех из десяти английских школах запретили игру в "британского бульдога" (вариант салок с несколькими водящими). Буквально на прошлой неделе [в середине июня 2016 года] директриса одной школы в Данди предложила изменить цвет школьной формы, потому что "некоторые исследования показывают, что красный цвет повышает скорость сердцебиения и дыхания". В марте были даже предложения запретить отборы в школьном регби из-за рискованности "этого вида спорта, основанного на столкновениях с большой скоростью".
Еще более опасна индустрия "защиты детей", которая активно поддерживает детей в их стремлении везде видеть потенциальное насилие. Защита детей стала главным приоритетом для всех организаций, работающих с детьми - дошло до того, что родителям запрещают фотографировать собственных детей в аквапарках, а во многие парки развлечений теперь пускают "только в сопровождении ребенка". В 2010 году тогдашний министр внутренних дел Великобритании Тереза Мэй вроде бы поняла, что дело зашло слишком далеко, и пообещала "уменьшить масштабы" нелепых проверок на уголовное прошлое. Но реально ничего сделано не было. Почему мы теперь удивляемся, что студенты чуть ли не в любом общении видят насилие, если их растили с мыслью, что любой незнакомец может представлять угрозу?
Индустрия "антибуллинга" тоже за последние двадцать лет выросла экспоненциально. Если вы считали, что "буллинг" и запугивание - это когда детей бьют, отнимают у них карманные деньги или подвергают систематическим издевательствам, то подумайте снова. Самопровозглашенные эксперты расширили определение "буллинга" до предела: "дразнилки и обзывания", "переворачивание вещей", "распространение слухов", "словесные сексуальные комментарии", "гомофобные дразнилки", "граффити", "бесчувственные шутки", "неприличные жесты" и "исключение из дружеских групп" (т.е. ссоры с приятелями или игнорирование со стороны других детей).
Законы обязывают школы принимать серьезные меры против буллинга, так что дети попадают в бесконечный поток антибуллинговых собраний, мероприятий, книг, спектаклей и историй о знаменитостях, над которыми в детстве издевались. Эта пропаганда заставляет детей рассматривать все свое общение через призму буллинга и патологизирует нормальные детские шалости и ссоры.
Кампании против буллинга уверяют детей, что слова - это чуть ли не хуже, чем физическое насилие, и они могут вызвать долгосрочные психологические травмы. Мы должны учить детей, как преодолевать и переживать повседневные трудности. Но Сара Бреннан, исполнительный директор благотворительного фонда YoungMinds, заявляет, что если с подобным "убийственным, разрушающим жизнь" буллингом не разобраться, то "он приведет к долгим годам боли и страданий, которые будут ощущаться и во взрослой жизни".
Подобные сенсационалистские заявления о травматических последствиях буллинга могут заставить молодых людей слишком сильно реагировать на происходящие события и даже чувствовать сильную тревогу, просто слыша слова, которые они считают для себя ужасными. "Дети кончают с собой не из-за того, что их избивают шайки хулиганов, а из-за того, что не могут стерпеть оскорбления", - писал американский психолог Израэль Кальман. А школы (под руководством "экспертов по буллингу") буквально заставляют детей быть недовольными и расстроенными: они изменили исходный слоган о "палках и камнях" ("Палками и камнями можно переломать мне кости, но вот слова меня никогда не ранят"), так что он теперь звучит как "...но вот слова могут навсегда оставить шрам" или, еще хуже, "...но вот слова могут меня убить".
Так что когда нынешних студентов оскорбляют, они уже не подумают "Ну и что? Это просто слова". Нет, они подумают "О нет, меня оскорбляют! Слова могут меня убить!"
Не нужно изумляться, что студенты, воспитанные на подобной доктрине, говорят, что один вид статуи Сесила Роудса причиняет им такую же боль, как акт насилия. И когда они ноют, что чьи-нибудь слова - от Джермейн Грир до Питера Тэтчелла - наносят им реальный вред. Наши дети, которых мы защищаем от каждого чиха, к моменту поступления в университет несут с собой такой груз эмоционального ангста, что совершенно не готовы даже к самым элементарным трудностям взрослой жизни.
Конечно, можно, слыша истории о том, как студенты не пускают в свои университеты "гостевых" лекторов или запрещают мексиканские шляпы, просто вздыхать "Молодежь совсем с ума посходила". Но печальный факт состоит в том, что мы заставили целое поколение считать себя душевнобольным. По оценкам Совета Англии по финансированию высшего образования, количество студентов, заявивших о том, что страдают от душевной болезни, за четыре года выросло на 132 процента. Причем я даже не сомневаюсь в искренности студентов, сообщающих о симптомах тяжелой депрессии. Вот что беспокоит меня больше всего: они на самом деле страдают от сильного стресса и не могут с ним справиться. Даже экзамены - неотъемлемую вроде бы часть студенческой жизни - часто стали называть "слишком большим давлением на молодежь". Наташа Девон, до недавнего времени - главный борец за душевное здоровье в Министерстве образования, критиковала увеличение числа контрольных работ в школах и говорила, что "вовсе не совпадение", что тревожное расстройство - "самая быстро распространяющаяся болезнь среди молодежи до 21 года".
Есть в "поколении снежинок" одна загадка: как они умудряются совмещать в себе гиперчувствительность и агрессивное чувство "мне все должны". Они словно кричат нам: "Подтвердите наши задетые субъективные чувства, а не то..." Но, опять-таки, и это тоже можно объяснить тем, как мы их воспитали. В течение всей школьной жизни детей ставят на первое место; и теория, и практика образования находятся под контролем "движения за самооценку".
Правительство, может быть, и уволило госпожу Девон, потому что та зашла уж слишком далеко в своей аргументации против контрольных работ, но оно должно было понимать, на что шло, нанимая одну из основательниц благотворительного фонда под названием "Self-Esteem Team" ("Команда самооценку"). Слащавые аргументы борцов за самооценку выращивают нарциссическое, эгоистическое поколение "я, я, я" ("Люби кожу, в которой ты живешь", "Поднимающие самолюбие советы: как подтвердить собственное достоинство", "Каждое утро пиши десять потрясающих вещей о себе", "Стань собственным лучшим другом"). А еще культура самооценки заставляет взрослых ходить на цыпочках вокруг ранимых детишек и соглашаться с любым их мнением, чтобы, не дай бог, не навредить их благополучию.
Американская Национальная ассоциация школьных психологов опубликовала популярную и часто цитируемую статью о том, как школы и родители должны поднимать самооценку детей: "Взрослые должны внимательно слушать ребенка, не перебивая, и не должны говорить ребенку, как он должен себя чувствовать". Благотворительный фонд Family Lives тем временем говорит родителям "не вешать на детей ярлыков, не критиковать их и ни в чем не винить, потому что эти негативные послания... могут оказать пагубное воздействие на их эмоциональное благополучие во взрослой жизни".
Вот и все. В абсурдном поведении "степфордских студентов" нет никакой загадки. Не нужно удивляться даже их внезапному появлению. Мы, взрослые, защищаем детей от критики и отказываемся от собственных критических оценок, чтобы погладить их самооценку. Мы до смерти их пугаем длиннющими списками катастрофических страхов. Мы заставляем их сверхвнимательно высматривать потенциальное насилие со стороны взрослых и сверстников. Мы говорим им, что оскорбительные слова - это то же самое, а то и хуже, чем физическое насилие. Короче говоря, это мы слепили своего тревожного, легко оскорбляющегося, нетерпимого, невероятно тонкокожего монстра Франкенштейна. Это мы создали "поколение снежинок".
Ну и выпишу для вас три комментария из тех, которые появились под переводом статьи на русский:
Evgeny Rakitsky
Слабо верится в то, что это всё в действительности так. Судя по всему автор статьи взял какие-то утрированные случаи, которые объедение под одну крышу со всеми остальными.
Mitri Orb
Сейчас эти же, несуществующие люди, громят города, ибо реальность и фантазии в очередной раз не совпали.
Ирина Максименко
Евгений, в лесу, может и не быть. А в городах давно и реально. И не автор это придумал. Погуглите. Проблема есть. Сбиваясь в стаи, эти "снежинки" превращаются в метель, что сметает всё на своём пути. Известны случаи, когда профессоров увольняли из вузов по заявлению группы студентов. А суть претензий в том, что студентам медикам показались болезненным проведение хирургических операций. А студентам богослова лекция о распятии Христа.
Я понимаю, что не ве читатели моего ЖЖ знают о ком идет речь, поэтому сначала определение этого слова в контексте сегодняшних реалий:
"Snowflake" is a 2010s derogatory slang term for a person, implying that they have an inflated sense of uniqueness, an unwarranted sense of entitlement, or are overly-emotional, easily offended, and unable to deal with opposing opinions.
("Снежинкa" - это унизительный сленговый термин последнего десятилетия для обозначения человека, подразумевающий, что он обладает раздутым чувством уникальности, необоснованным чувством собственной правоты, чрезмерно эмоционалeн, легко обижается и неспособен терпеть противоположные мнения.)
Дальше я предлагаю текст из английского "Спектэтора" на тему "снежинок" который заканчивается фразой, с которой я полностью согласен.
(Спектэйтор - журнал Консервативной Партии, одно время его главредом был Борис Джонсон, нынешний премьер, кроме того это старейший политический журнал в мире, он основан в 1828 году, который не прекратил своё существование до сих пор)
И уже собственным рассуждением на эту тему, точнее, даже не собственным, а нашим коллективным мнением, которое мы выработали в процессе дискуссии на воскресном заседании клуба, я закрою тему, заявленную в заголовке. Наше обсуждение и его выводы я поставлю в отдельной записи.
Но сначала несколько слов об авторе этого материала.
Клэр Фокс, совершенно фантастическая женщина.
Просмотрите статью о ней в ВИКИ.
https://en.wikipedia.org/wiki/Claire_Fox
Из неё вы узнаете, что она - баронесса, поэтому ее избирали в Палату Лордов. Кроме того, вы узнаете, что она была активной коммунисткой, одним из лидеров Революционной Коммунистической Партии.
В частности, она была издателем и главредом главного печатного органа этой партии, журнала "Живой марксизм".
Но потом она, порвав с коммунистами, стала одним из активистов партии "Брексит", т.е. партии за выход Великобритании из ЕС.
И именно от этой партии она была членом Европарламента.
Короче, она из крайне левых переместилась в правую сторону политического спектора и продвинулась на этой стороне достаточно далеко.
В частности догмы современного левого либерализма типа мультикультуризма, политкорректности и т.д. она отвергает. Вот такая она сейчас, бывшая коммунистка, разоблачающая сегодня либеральные догмы.
https://www.spectator.co.uk/article/the-snowflake-factory
"Поколение снежинок": как мы научили наших детей быть нетерпимыми и плаксивыми
Alexey Spectre
15 ноября 2016 г. ·
Это видят: Доступно всем
http://www.spectator.co.uk/2016/06/generation-snowflake-how-we-train-our-kids-to-be-censorious-cry-babies/
Нынешние студенты считают, что мнение, с которым они не согласны, может их убить. Все потому, что мы их этому научили.
Прошла еще одна неделя. Мы получили еще одну порцию дурацких запретов и выходок с "безопасным пространством" от новой породы гиперчувствительной, нетерпимой молодежи. В Оксфордском университете студентам-юристам теперь официально сообщают, когда содержание лекции может их расстроить. В Кембридже звучали призывы отменить званый обед, посвященный концу семестра - на всякий случай, "вдруг африканская тема кого-то где-то оскорбит?" Это даже пародировать уже не надо. "Да что такое с этими тонкокожими маленькими тиранами?" - стонем мы. Нет, выходкам "поколения снежинок" можно возмущаться сколько угодно, но не надо забывать одну важную вещь: их создали мы.
Во-первых, стоит отметить, что молодые люди, кричащие о том, что им больно и обидно, вовсе не притворяются: поколенческая хрупкость - вполне реальное явление. Выступая в последние годы в различных школах и университетах, я замечала, что мои молодые слушатели со все большим раздражением реагируют на любые мои аргументы, которые им не нравятся. Идеи, противоречащие их мировоззрению, причиняют им настоящую боль. Даже самые общие аргументы в пользу свободы слова встречались изумленным аханьем. Но почему они принимают абсолютно все на свой счет? Вкратце, ответ такой: потому что мы их именно так социализировали.
Почему мы удивляемся, что подростки требуют безопасных пространств? С исторической точки зрения подростки всегда стремились к риску и приключениям, но сейчас мы воспитываем детей, рассказывая им, что мир - бесконечно страшное место. Всевозможные благотворительные организации, в частности, сеют панику: то, что раньше называлось "детским жирком" - на самом деле детское ожирение, ведущее к преждевременной смерти, а сладкие напитки, которые любят школьники - "настоящий детский кокаин". Детей постоянно пичкают катастрофическими гиперболами, так что неудивительно, что они вырастают, боясь своей тени.
Современные родители доходят до крайней степени нелепости, стремясь исключить из жизни своих детей любой риск. Это, соответственно, сужает их восприятие и учит детей не быть смелыми. Мания "здоровья и безопасности" привела к тому, что детям отказывают в свободе, которая помогает им окрепнуть и которой наслаждались все предыдущие поколения: играть на улице, лазать по деревьям, ходить в школу одним. С детьми настолько сюсюкаются, что даже школьникам запрещают играть, например, в чехарду, шарики или каштаны. В трех из десяти английских школах запретили игру в "британского бульдога" (вариант салок с несколькими водящими). Буквально на прошлой неделе [в середине июня 2016 года] директриса одной школы в Данди предложила изменить цвет школьной формы, потому что "некоторые исследования показывают, что красный цвет повышает скорость сердцебиения и дыхания". В марте были даже предложения запретить отборы в школьном регби из-за рискованности "этого вида спорта, основанного на столкновениях с большой скоростью".
Еще более опасна индустрия "защиты детей", которая активно поддерживает детей в их стремлении везде видеть потенциальное насилие. Защита детей стала главным приоритетом для всех организаций, работающих с детьми - дошло до того, что родителям запрещают фотографировать собственных детей в аквапарках, а во многие парки развлечений теперь пускают "только в сопровождении ребенка". В 2010 году тогдашний министр внутренних дел Великобритании Тереза Мэй вроде бы поняла, что дело зашло слишком далеко, и пообещала "уменьшить масштабы" нелепых проверок на уголовное прошлое. Но реально ничего сделано не было. Почему мы теперь удивляемся, что студенты чуть ли не в любом общении видят насилие, если их растили с мыслью, что любой незнакомец может представлять угрозу?
Индустрия "антибуллинга" тоже за последние двадцать лет выросла экспоненциально. Если вы считали, что "буллинг" и запугивание - это когда детей бьют, отнимают у них карманные деньги или подвергают систематическим издевательствам, то подумайте снова. Самопровозглашенные эксперты расширили определение "буллинга" до предела: "дразнилки и обзывания", "переворачивание вещей", "распространение слухов", "словесные сексуальные комментарии", "гомофобные дразнилки", "граффити", "бесчувственные шутки", "неприличные жесты" и "исключение из дружеских групп" (т.е. ссоры с приятелями или игнорирование со стороны других детей).
Законы обязывают школы принимать серьезные меры против буллинга, так что дети попадают в бесконечный поток антибуллинговых собраний, мероприятий, книг, спектаклей и историй о знаменитостях, над которыми в детстве издевались. Эта пропаганда заставляет детей рассматривать все свое общение через призму буллинга и патологизирует нормальные детские шалости и ссоры.
Кампании против буллинга уверяют детей, что слова - это чуть ли не хуже, чем физическое насилие, и они могут вызвать долгосрочные психологические травмы. Мы должны учить детей, как преодолевать и переживать повседневные трудности. Но Сара Бреннан, исполнительный директор благотворительного фонда YoungMinds, заявляет, что если с подобным "убийственным, разрушающим жизнь" буллингом не разобраться, то "он приведет к долгим годам боли и страданий, которые будут ощущаться и во взрослой жизни".
Подобные сенсационалистские заявления о травматических последствиях буллинга могут заставить молодых людей слишком сильно реагировать на происходящие события и даже чувствовать сильную тревогу, просто слыша слова, которые они считают для себя ужасными. "Дети кончают с собой не из-за того, что их избивают шайки хулиганов, а из-за того, что не могут стерпеть оскорбления", - писал американский психолог Израэль Кальман. А школы (под руководством "экспертов по буллингу") буквально заставляют детей быть недовольными и расстроенными: они изменили исходный слоган о "палках и камнях" ("Палками и камнями можно переломать мне кости, но вот слова меня никогда не ранят"), так что он теперь звучит как "...но вот слова могут навсегда оставить шрам" или, еще хуже, "...но вот слова могут меня убить".
Так что когда нынешних студентов оскорбляют, они уже не подумают "Ну и что? Это просто слова". Нет, они подумают "О нет, меня оскорбляют! Слова могут меня убить!"
Не нужно изумляться, что студенты, воспитанные на подобной доктрине, говорят, что один вид статуи Сесила Роудса причиняет им такую же боль, как акт насилия. И когда они ноют, что чьи-нибудь слова - от Джермейн Грир до Питера Тэтчелла - наносят им реальный вред. Наши дети, которых мы защищаем от каждого чиха, к моменту поступления в университет несут с собой такой груз эмоционального ангста, что совершенно не готовы даже к самым элементарным трудностям взрослой жизни.
Конечно, можно, слыша истории о том, как студенты не пускают в свои университеты "гостевых" лекторов или запрещают мексиканские шляпы, просто вздыхать "Молодежь совсем с ума посходила". Но печальный факт состоит в том, что мы заставили целое поколение считать себя душевнобольным. По оценкам Совета Англии по финансированию высшего образования, количество студентов, заявивших о том, что страдают от душевной болезни, за четыре года выросло на 132 процента. Причем я даже не сомневаюсь в искренности студентов, сообщающих о симптомах тяжелой депрессии. Вот что беспокоит меня больше всего: они на самом деле страдают от сильного стресса и не могут с ним справиться. Даже экзамены - неотъемлемую вроде бы часть студенческой жизни - часто стали называть "слишком большим давлением на молодежь". Наташа Девон, до недавнего времени - главный борец за душевное здоровье в Министерстве образования, критиковала увеличение числа контрольных работ в школах и говорила, что "вовсе не совпадение", что тревожное расстройство - "самая быстро распространяющаяся болезнь среди молодежи до 21 года".
Есть в "поколении снежинок" одна загадка: как они умудряются совмещать в себе гиперчувствительность и агрессивное чувство "мне все должны". Они словно кричат нам: "Подтвердите наши задетые субъективные чувства, а не то..." Но, опять-таки, и это тоже можно объяснить тем, как мы их воспитали. В течение всей школьной жизни детей ставят на первое место; и теория, и практика образования находятся под контролем "движения за самооценку".
Правительство, может быть, и уволило госпожу Девон, потому что та зашла уж слишком далеко в своей аргументации против контрольных работ, но оно должно было понимать, на что шло, нанимая одну из основательниц благотворительного фонда под названием "Self-Esteem Team" ("Команда самооценку"). Слащавые аргументы борцов за самооценку выращивают нарциссическое, эгоистическое поколение "я, я, я" ("Люби кожу, в которой ты живешь", "Поднимающие самолюбие советы: как подтвердить собственное достоинство", "Каждое утро пиши десять потрясающих вещей о себе", "Стань собственным лучшим другом"). А еще культура самооценки заставляет взрослых ходить на цыпочках вокруг ранимых детишек и соглашаться с любым их мнением, чтобы, не дай бог, не навредить их благополучию.
Американская Национальная ассоциация школьных психологов опубликовала популярную и часто цитируемую статью о том, как школы и родители должны поднимать самооценку детей: "Взрослые должны внимательно слушать ребенка, не перебивая, и не должны говорить ребенку, как он должен себя чувствовать". Благотворительный фонд Family Lives тем временем говорит родителям "не вешать на детей ярлыков, не критиковать их и ни в чем не винить, потому что эти негативные послания... могут оказать пагубное воздействие на их эмоциональное благополучие во взрослой жизни".
Вот и все. В абсурдном поведении "степфордских студентов" нет никакой загадки. Не нужно удивляться даже их внезапному появлению. Мы, взрослые, защищаем детей от критики и отказываемся от собственных критических оценок, чтобы погладить их самооценку. Мы до смерти их пугаем длиннющими списками катастрофических страхов. Мы заставляем их сверхвнимательно высматривать потенциальное насилие со стороны взрослых и сверстников. Мы говорим им, что оскорбительные слова - это то же самое, а то и хуже, чем физическое насилие. Короче говоря, это мы слепили своего тревожного, легко оскорбляющегося, нетерпимого, невероятно тонкокожего монстра Франкенштейна. Это мы создали "поколение снежинок".
Ну и выпишу для вас три комментария из тех, которые появились под переводом статьи на русский:
Evgeny Rakitsky
Слабо верится в то, что это всё в действительности так. Судя по всему автор статьи взял какие-то утрированные случаи, которые объедение под одну крышу со всеми остальными.
Mitri Orb
Сейчас эти же, несуществующие люди, громят города, ибо реальность и фантазии в очередной раз не совпали.
Ирина Максименко
Евгений, в лесу, может и не быть. А в городах давно и реально. И не автор это придумал. Погуглите. Проблема есть. Сбиваясь в стаи, эти "снежинки" превращаются в метель, что сметает всё на своём пути. Известны случаи, когда профессоров увольняли из вузов по заявлению группы студентов. А суть претензий в том, что студентам медикам показались болезненным проведение хирургических операций. А студентам богослова лекция о распятии Христа.