ИЛЬИЧИНКИ. ИЛЬИЧИНКА ПЕРВАЯ
От автора: про изящные искусства - прошу на ПРИИСК. Не прошло и... - и заработали! На днях (как добудем уточнения) должны быть дополнения.
А здесь предложу кое-что из старых своих сказок. (С детства, сколько себя помню, был неравнодушен к жанру!)
Сказки называются "Ильичинки". Написаны они изрядно до августа 1991. Первая (и наиболее полная) машинописная версия "Ильичинок" находится в архиве художника Дмитрия Владимировича Шагина. Он сам так говорит и честно регулярно её там ищет. Чтобы проиллюстрировать. Такая вот судьба единственного экземпляра.
Ниже то, что удалось восстановить по публикациям в периодике Эстонии 90-х и черновикам.
ПРИСКАЗКА
Говорят, рассказывали Леони-дуильичу сказки. Всякому рассказывали. А ему особо да особые. Целый день. Пятилетку за пятилеткой. Глаза не успеет Леони-дильич открыть поутру - здравствуйте, дорогой товарищ, особая «Приходи сказка» начинается: референт дежурный из папочки свежайшую (аки осетринка!) сказку читает. А потом другой референт. Сказка за сказкой кому не понравится? Все тогда по Кремлю ходили, из кабинета в кабинет, и друг другу сказки рассказывали. Сказочное время. Лучшие сказки прямо с трибуны вслух по бумажке, чтобы ненароком не ошибиться, зачитывали! Но однажды прокрался к Леони-дуильичу некий злодей-диссидент в серой шляпе и черных очках. Здравствуй, злодей в серой шляпе и черных очках, сказал добрый Леони-дильич, ты пришел сюда в серой шляпе и черных очках без штанов и трусов сказку мне на ночь рассказать? Ничему не удивлялся и ничего не боялся наш Леони-дильич! Да, отвечает злыдень. И ни шляпу, ни очки не сняв поведал непотребный, прихохатывая, Леони-дуильичу сказку страшную, сказку жуткую, диссидентскую.
Вот она…
ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ
Что, если есть на белом свете такая страна, где… Где, скажем, важнейшей из наук была Арифметика. А потом пришел всеобщий, отнюдь не умозрительный кирдык. И уцелевшие одичали. Не то, чтобы совсем. Но порядком. И в борьбе с окружающими трудностями пришли к такому оптимальному режиму работы головного мозга, который мог удерживать только одну из строчек Таблицы Умножения. Допустим, к Северу от Экватора этой воображаемой страны запомнили 2х2=4. Чтобы не утратить и этого, отвлеченного в общем-то от практических нужд дикаря знания, они возвели 2х2 в ранг догмы. А соседи, кто южнее, соответственно запомнили 3х3=9. Умники с обеих сторон неоднократно, скрытно и явно, перед лицом собравшегося народа, проверяли практикой свои догмы, радостно восклицая в одном случае, верую во дважды два четыре, а в другом случае не с меньшим энтузиазмом кричали про то, что трижды три это девять и нет другого результата под небом. Повторю, запомнить что-то же еще столь отвлеченное (помимо одной единственной строчки) никто не мог. Однако, если дважды дважднику убедительно доказать, что трижды три это девять (пальцев на двух руках для этого вполне хватает), то убежденный дважды дваждник становился трижды триждником, весьма ревностным, причем, как и всякий неофит. Нехитрые жертвы свои новообращенный начинал носить к алтарю трижды триждников. И наоборот, после столь же убедительных доказательств, для которых вообще хватало пальцев одной руки, трижды триждник превращался в пылкого дважды дваждника. Трижды триждники в результате резали дважды дважндиков, а дважды дваждники шинковал трижды триждников, будучи глубоко уверенными, что творят благие дела во имя Арифметики, ибо их формула верна. Нельзя сказать, что вся эта пост-апокалиптическая арифметическая разлюли-малина исчерпывалась только этими двумя полюсами. Жили-были и пятидежды пятижденики и остальные. Правда, в гораздо меньшем количестве жили-были - ведь бывает, что кому-то не везет, как бодливой корове? Поэтому их дружно резали и дважды дваждники и трижды триждники. Наиредчайшие же восемью девяточники, периодически возникавшие в наиболее интеллектуально и культурно продвинутых слоях остальных конфессий, те вообще, если успевали, прятались и ховались по всем доступным дебрям и пещерам, живя впроголодь и недолго, но каким-то непостижимым образом высекая то всё свое сокровенное знание сразу, то символы оного на недоступных простому смертному скалах. Умственное напряжение восемью девяточников допустимого нами мира не могло не породить всепобеждающего (и потому, верного!) и верного (и потому, всепобеждающего!) учения нулевиков. Которые очень просто доказали, что при умножении на ноль все становится нолем. И ноль определяет сознание. Когда все остальные в очередной раз по уважительному поводу резали друг дружку, нулевики заявили о себе, для начала обнулив почти всех дважды дваждников. Трижды триждники даже обрадоваться толком не успели. По заветам Великого Нулевика, ударными темпами нулевики обнулили трижды триждников. Но тоже не до конца обнулили. Для экзотики и показа собственной широты взглядов, своей победной правоты и невиданных доселе в этом мире великодушия и терпимости какая-то часть дважды дваждников и трижды триждников была победителями сохранена. Правда, правоверными или аутентичными дваждниками или триждниками уцелевших никто бы не назвал, - все они вынуждены были признать, что и 2х2 и 3х3 при умножении на ноль дают только ноль, так как практика это критерий истины. На практике повсюду царило обнуление. Однажды последний Великий Обнулитель, обнулив своего предшественника, который тоже некогда обнулил своего предшественника, а тот своего, - так вот, однажды Великий Обнулитель в годовщину какого-то из Великих Обнулений или в годовщину чего-то другого, а может быть, и вообще, просто с дуру и жиру решил обнулить саму идею ноля. Сказано - сделано (у нас же сказка). В документальном итоге по обнуленному пространству времени ходят-бродят совсем не поймешь кто. Доходит порой до прямого бреда, но лишь потому доходит, что отчего-то всё ещё есть чему и где доходить. Арифметика не обнуляема! И жительница старых школьных, купоросного цвета, тетрадных обложек Госпожа Таблица Умножения, знаешь её всю или частями, да хоть совершенно не знай! - никуда не девается.
В нашем воображаемом мире.
А здесь предложу кое-что из старых своих сказок. (С детства, сколько себя помню, был неравнодушен к жанру!)
Сказки называются "Ильичинки". Написаны они изрядно до августа 1991. Первая (и наиболее полная) машинописная версия "Ильичинок" находится в архиве художника Дмитрия Владимировича Шагина. Он сам так говорит и честно регулярно её там ищет. Чтобы проиллюстрировать. Такая вот судьба единственного экземпляра.
Ниже то, что удалось восстановить по публикациям в периодике Эстонии 90-х и черновикам.
ПРИСКАЗКА
Говорят, рассказывали Леони-дуильичу сказки. Всякому рассказывали. А ему особо да особые. Целый день. Пятилетку за пятилеткой. Глаза не успеет Леони-дильич открыть поутру - здравствуйте, дорогой товарищ, особая «Приходи сказка» начинается: референт дежурный из папочки свежайшую (аки осетринка!) сказку читает. А потом другой референт. Сказка за сказкой кому не понравится? Все тогда по Кремлю ходили, из кабинета в кабинет, и друг другу сказки рассказывали. Сказочное время. Лучшие сказки прямо с трибуны вслух по бумажке, чтобы ненароком не ошибиться, зачитывали! Но однажды прокрался к Леони-дуильичу некий злодей-диссидент в серой шляпе и черных очках. Здравствуй, злодей в серой шляпе и черных очках, сказал добрый Леони-дильич, ты пришел сюда в серой шляпе и черных очках без штанов и трусов сказку мне на ночь рассказать? Ничему не удивлялся и ничего не боялся наш Леони-дильич! Да, отвечает злыдень. И ни шляпу, ни очки не сняв поведал непотребный, прихохатывая, Леони-дуильичу сказку страшную, сказку жуткую, диссидентскую.
Вот она…
ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ
Что, если есть на белом свете такая страна, где… Где, скажем, важнейшей из наук была Арифметика. А потом пришел всеобщий, отнюдь не умозрительный кирдык. И уцелевшие одичали. Не то, чтобы совсем. Но порядком. И в борьбе с окружающими трудностями пришли к такому оптимальному режиму работы головного мозга, который мог удерживать только одну из строчек Таблицы Умножения. Допустим, к Северу от Экватора этой воображаемой страны запомнили 2х2=4. Чтобы не утратить и этого, отвлеченного в общем-то от практических нужд дикаря знания, они возвели 2х2 в ранг догмы. А соседи, кто южнее, соответственно запомнили 3х3=9. Умники с обеих сторон неоднократно, скрытно и явно, перед лицом собравшегося народа, проверяли практикой свои догмы, радостно восклицая в одном случае, верую во дважды два четыре, а в другом случае не с меньшим энтузиазмом кричали про то, что трижды три это девять и нет другого результата под небом. Повторю, запомнить что-то же еще столь отвлеченное (помимо одной единственной строчки) никто не мог. Однако, если дважды дважднику убедительно доказать, что трижды три это девять (пальцев на двух руках для этого вполне хватает), то убежденный дважды дваждник становился трижды триждником, весьма ревностным, причем, как и всякий неофит. Нехитрые жертвы свои новообращенный начинал носить к алтарю трижды триждников. И наоборот, после столь же убедительных доказательств, для которых вообще хватало пальцев одной руки, трижды триждник превращался в пылкого дважды дваждника. Трижды триждники в результате резали дважды дважндиков, а дважды дваждники шинковал трижды триждников, будучи глубоко уверенными, что творят благие дела во имя Арифметики, ибо их формула верна. Нельзя сказать, что вся эта пост-апокалиптическая арифметическая разлюли-малина исчерпывалась только этими двумя полюсами. Жили-были и пятидежды пятижденики и остальные. Правда, в гораздо меньшем количестве жили-были - ведь бывает, что кому-то не везет, как бодливой корове? Поэтому их дружно резали и дважды дваждники и трижды триждники. Наиредчайшие же восемью девяточники, периодически возникавшие в наиболее интеллектуально и культурно продвинутых слоях остальных конфессий, те вообще, если успевали, прятались и ховались по всем доступным дебрям и пещерам, живя впроголодь и недолго, но каким-то непостижимым образом высекая то всё свое сокровенное знание сразу, то символы оного на недоступных простому смертному скалах. Умственное напряжение восемью девяточников допустимого нами мира не могло не породить всепобеждающего (и потому, верного!) и верного (и потому, всепобеждающего!) учения нулевиков. Которые очень просто доказали, что при умножении на ноль все становится нолем. И ноль определяет сознание. Когда все остальные в очередной раз по уважительному поводу резали друг дружку, нулевики заявили о себе, для начала обнулив почти всех дважды дваждников. Трижды триждники даже обрадоваться толком не успели. По заветам Великого Нулевика, ударными темпами нулевики обнулили трижды триждников. Но тоже не до конца обнулили. Для экзотики и показа собственной широты взглядов, своей победной правоты и невиданных доселе в этом мире великодушия и терпимости какая-то часть дважды дваждников и трижды триждников была победителями сохранена. Правда, правоверными или аутентичными дваждниками или триждниками уцелевших никто бы не назвал, - все они вынуждены были признать, что и 2х2 и 3х3 при умножении на ноль дают только ноль, так как практика это критерий истины. На практике повсюду царило обнуление. Однажды последний Великий Обнулитель, обнулив своего предшественника, который тоже некогда обнулил своего предшественника, а тот своего, - так вот, однажды Великий Обнулитель в годовщину какого-то из Великих Обнулений или в годовщину чего-то другого, а может быть, и вообще, просто с дуру и жиру решил обнулить саму идею ноля. Сказано - сделано (у нас же сказка). В документальном итоге по обнуленному пространству времени ходят-бродят совсем не поймешь кто. Доходит порой до прямого бреда, но лишь потому доходит, что отчего-то всё ещё есть чему и где доходить. Арифметика не обнуляема! И жительница старых школьных, купоросного цвета, тетрадных обложек Госпожа Таблица Умножения, знаешь её всю или частями, да хоть совершенно не знай! - никуда не девается.
В нашем воображаемом мире.