Будем жить! (рассказ)
“Шаг!”
Полукрик-полухрип пронзает тебя подобно вспышке молнии. Он похож на треск ломающегося дерева, безжалостно убиваемого ураганом. И, подобно лесному великану, который падает, круша подлесок, мы рвемся вперед, убивая и калеча противника, до тех пор, пока нас не остановят. Но дерево, упав на землю, успокаивается в своем смертоносном движении. Мы же всего лишь берем короткую передышку, чтобы восстановить строй, занять места павших, подтянуть идущих сзади, набраться сил. Пока не прозвучит новый полукрик-полухрип.
Успокойся. Оглянись. Все в порядке. Уже выровняли строй, отбив атаки противника. Потери у нас все еще небольшие, несмотря на то, что сопротивление стало воистину непреодолимым. Но мы сможем продвинуться дальше. Потому что мы - лучшие воины нашего королевства. И мы хорошо умеем делать свое дело: убивать, калечить, выжить в безумии битвы. Нам платили за наши жизни, когда стоял мир, и теперь - мы возвращаем долг. Мы выполним свою работу, сколь бы бессмысленной на первый взгляд она ни казалась.
“Шаг!”
Вновь давим на противника, чтобы продвинуться вперед. Тяжело… Нам противостоят уже не какие-то обезьяны в доспехах, это уже настоящие войска - против нас брошены отборные воины врага. Но мы - лучше их. Нас не надо гнать в битву, мы сами выбрали свой путь. Еще до того, как противник совершит ошибку, мы уже знаем о ней, и сразу же, без колебания и задержки, железный кулак нашего строя обрушивается на несчастных. Со стороны наш отряд скорее напоминает цельный организм - сказочное чудовище, покрытое железной чешуей и шипами. Только вот у этого чудовища нет головы, нет боков, нет уязвимых мест - оно способно убивать любой частью своего тела и двигаться в любом направлении.
Долгие годы потребовались старому королю, чтобы собрать нас и обучить. Пройдя через множество битв, мы сплотились. Железные ураганы выигранных сражений смели шелуху слабых душой и телом. Но в этом мы не были уникальны. Там, за двумя рядами щитов, на нас смотрели, нас ненавидели, нас хотели убить такие же прекрасно подготовленные воины. Но мы били их, медленно, но уверенно, продвигаясь дальше, в своем безумном порыве. Потому что у нас было одно-единственное преимущество. Пожалуй, наше главное оружие в этой битве - в отличие от врага, каждый из нас твердо знал: сегодня он умрет.
“Шаг!”
Многие жизни брызгами разбившейся волны взлетают в свой последний путь к небу. Всхлип! И из пересохшей глотки рвутся слова безумца. Взмах! И будто в тяжелом бреду несется кулак, сжимающий оружие. И бьет, кромсает, рубит, ломает, калечит, отнимает! Ну же! Плечом к плечу, надавим, сделаем ее один шаг! Собьем противника с ног, перешагнем через трупы, чтобы сделать еще один шаг. Чтобы подойти к смерти еще ближе.
Как же надоела эта затяжная и выматывающая возня. Ты скован и стеснен строем. Железная стена щитов. Вылетающая из-за стены смерть. Строй защищает тебя, строй безжалостно давит врага. Но как же не хочется умереть в тесноте, связанным обязанностями и необходимостью. Как же хочется вздохнуть полной грудью. Отбросив опротивевший щит, сорвать из-за спины давно уже томящийся по крови второй меч. И подобно смерчу, с мечем в каждой руке, ворваться в ряды противника. Не думая о защите. Не боясь ударов. Не замечая смерти. Упиваясь страхом, застывшим в глазах противников. Вести свой танец. Танец смерти. Своей и чужой.
Но ты не сделаешь этого. По крайней мере сейчас. Потому что кроме неутолимой жажды берсеркера, у тебя есть твой долг. И ты его выполнишь. Ну же! Выровняй строй. Почувствуй плечо соседа. Подбодри товарищей словом. И жди команды.
“Шаг!”
Давим. Можно сделать еще шажок. Еще. И едва успеваешь сместиться. Твой сосед получил свое, и кровавый росчерк смерти оставил в нашем строю незащищенное место. А воину из второго ряда требовались мгновения, чтобы занять место павшего: невесомый миг длинною в множество жизней. Подобно безжалостному потоку воды, крушащему скалы, в образовавшуюся брешь нашего строя ринулся клин противника, но был остановлен тобой и твоими товарищами. Бешенство убийственного встречного порыва людей, когда ты скорее выступаешь щитом, на который сыпется град ударов, а из-за твоей спины подобно молниям сверкают смертоносные жала оружия. Миг, мгновение? Вечность….
Добротные доспехи выдержали. Ты выжил. Оглушенного, и мало что соображающего, тебя втаскивают внутрь стоя. И, несмотря на звон в ушах и боль по всему телу, ты ощущаешь дружеское похлопывание по плечу. Сейчас нет ни слов, ни радости, ни восхищения. Простое одобрение за хорошо проделанную работу. Хлопнуть по плечу и занять твое место в первом ряду, вот и все. Ты же должен отдохнуть.
“Шаг!”
Увлекаемый сражающимися товарищами, ты продвигаешься вперед. Но сейчас в голове вертятся вопросы. Почему тот, кто встал во главе нашего отряда, упрямо выкрикивает именно это слово? Ведь мы делаем не один шаг. Три, пять, шесть, десяток… Пока нас не остановят. Пока мы не уткнемся в неподъемную тяжесть вражеского строя. Пока ноги не начнут скользить по земле, залитой кровью. Но кто-то упорно выкрикивает это слово, бросая нас вперед. Почему? Может потому, что это была единственная команда нашего командира за весь сегодняшний день? А может потому, что нам сделать первый шаг было столь тяжело? Но, сделав его, мы смогли теперь пойти до конца. Не знаю. Но как бы там ни было, это слово сейчас заменило нам все. Мы так и живем от «шага» до «шага».
А командира уже нет с нами. Он уже давно получил свое. Одним из первых. Но наш командир знал, на что он идет. И заставил нас понять, зачем это надо. Когда стало очевидно, что эта битва поиграна, и мы - резерв нашего войска уже ничего не сможем изменить, командир сказал: мы должны атаковать противника. Атаковать яростно и безумно, направив свой удар на командование войском врага. И бить их так, чтобы они, испугавшись и запаниковав, кинули против нас свои резервные отряды. Ведь сейчас эти отряды подобно дубине на скотобойне замерли, ожидая удобного момента, чтобы нанести смертельный удар по загривку мечущегося зверя - нашего короля. Командир предупредил нас, что никто из тех, кто пойдут в атаку, не выживет. Но своими смертями мы заплатим за надежду своей страны. Своими смертями мы вернем долг нашему народу. Командир спросил нас: мы мышцы войска, но что могут мышцы без сердца и головы? Не дождавшись ответа, он добавил: мы - всего лишь простые солдаты, за нами не пойдет страна, а за ним - пойдет. И командир махнул рукой туда, где сражался молодой король. Неужели мы хотим, чтобы наша страна покорилась врагу? И если мы сможем предоставить возможность молодому королю вырваться из бойни и продолжить сопротивление, то, что же больше мы можем тогда сделать? А потом повернулся и молча пошел на врага. И мы пошли вместе с ним.
“Шаг!”
Даже сейчас - в середине строя, ты участвуешь в общей атаке. Подобно текучему песку, где каждая песчинка участвует в потоке, твои движения вливаются в общий напор. А еще, ты внимательно следишь: не возникнет ли необходимость сменить кого-то, не предпримет ли противник какие-то новые шаги. Через тебя идут короткие донесения о состоянии отряда. И между тем ты пытаешься оценить общее настроение отряда, сравниваешь его со своими ощущениями. И уже легко распознаешь вопросы, которые роятся в головах воинов отряда, и знаешь ответы на эти вопросы…
Сколько раз мы слышали команду, бросающую нас вперед на врага? Уже и не счесть, да и не нужно.
Сколько еще мы сможем продержаться? Столько сколько будет необходимо.
Сколько нас пошло в эту атаку? Все мы, никто не остался.
Сколько уже погибло наших товарищей? Мы не хотим знать.
Сколько еще живо? Мы все.
Одна цель. Одно желание. Одно стремление. Вперед. Сражаться. Умереть.
“Шаг!”
Мимо осторожно на руках передают в глубину строя кого-то. Выныриваешь из омута мыслей и переживаний на поверхность, и смотришь на раненого. Это четвертый центурион. Он принял на себя командование, когда погибли командир и его помощник. А наш центурион уже давно мертв. Выходит, из старших никого уже не осталось. Смертельно раненый вдруг хватает тебя за руку. Из-за забрала рассеченного шлема смотрят глаза полные боли: невероятно, но он еще жив. Сквозь гул битвы до тебя доносятся слова: «Возглавь их. Они тебя послушают, я знаю. Закончи начатое.»
Вмиг пересыхает горло и становится страшно. Неожиданно чувствуешь, что за силой и отвагой отряда прячутся страх и неуверенность. Видишь, что на тебя смотрят стоящие рядом с тобой воины, ждут от тебя чего-то. Замечаешь, что железный строй остановился в замешательстве. Предугадываешь, что скоро противник атакует, почувствовав ваше смятение. И, отринув напрочь свои сомнения, зло и стремительно начинаешь пробираться через отряд.
Вот, заняв место во главе строя, опустив забрало, в последний раз оглянувшись на воинов твоего отряда, облизав губы, выкрикиваешь одно единственное слово.
“Шаг!”
Уже не уходишь вглубь строя для отдыха. Все время впереди. Все время на острие движения. Безумно устал, но не можешь заставить себя отступить. Потому что ты - лидер. К тебе иду невидимые ниточки от каждого солдата твоего отряда. Делая шаг вперед, ты чувствуешь, как вместе с тобой его делают все твои воины.
Люди предельно устали. Отряд уже действительно делает только один шаг за раз, упрямо продолжая двигаться вперед. Но гораздо хуже психологическая усталость. Всеми клетками тела ты ощущаешь ее. Любой из вас в глубине своей души берсеркер. И ему претит этот бой в строю, когда твои движения сковывает не столько противник, сколько твои товарищи. Хочется перед смертью развернуться, вложить в удар всю силу, увидеть панику в глазах противника, почувствовать себя Богом. И сейчас, словно камень, желание потешить напоследок душу, топит измотанных людей в пучине отчаяния. Но твои воины не зря считаются лучшими в нашем королевстве. Отряд держит строй и ждет, когда ты вновь выкрикнешь слово, которое бросит его на противника.
...
Команда уже готова была сорваться с твоих губ, но что-то заставило оглянуться. И на холме, вдалеке от вас, ты заметил скачущих прочь всадников. Один из них внезапно остановился и повернулся к углям отбушевавшего пожарища битвы. Молодой король в последний раз окинул взглядом поле своего поражения. И заметил нас! Короткий приказ, и к нему подлетел всадник со знаменем. Взяв знамя несломленного сопротивления нашей страны, молодой король вознес его к небу, салютуя павшим. Затем, круто развернув коня, он стремительно исчез за холмом.
Дело было сделано. Нам всем оставалось только одно - умереть.
Скинув с руки надоевший щит, ты наконец-то вытащил из-за спины второй меч. И вытолкнул буквально из самой души пару тихих слов, которые, тем не менее, услышали все. И распрямились плечи воинов твоего отряда. И мелодично запело освобождаемое оружие. И строй подобрался, вжимаясь в себя, чтобы дать пространство для первого свободного удара. И послышались голоса насмешек и прощаний. И появились на лицах воинов странные ухмылки, а в газах загорелись бешеные огоньки...
И с выдохом «Будем жить!» строй стремительно развернулся…
Полукрик-полухрип пронзает тебя подобно вспышке молнии. Он похож на треск ломающегося дерева, безжалостно убиваемого ураганом. И, подобно лесному великану, который падает, круша подлесок, мы рвемся вперед, убивая и калеча противника, до тех пор, пока нас не остановят. Но дерево, упав на землю, успокаивается в своем смертоносном движении. Мы же всего лишь берем короткую передышку, чтобы восстановить строй, занять места павших, подтянуть идущих сзади, набраться сил. Пока не прозвучит новый полукрик-полухрип.
Успокойся. Оглянись. Все в порядке. Уже выровняли строй, отбив атаки противника. Потери у нас все еще небольшие, несмотря на то, что сопротивление стало воистину непреодолимым. Но мы сможем продвинуться дальше. Потому что мы - лучшие воины нашего королевства. И мы хорошо умеем делать свое дело: убивать, калечить, выжить в безумии битвы. Нам платили за наши жизни, когда стоял мир, и теперь - мы возвращаем долг. Мы выполним свою работу, сколь бы бессмысленной на первый взгляд она ни казалась.
“Шаг!”
Вновь давим на противника, чтобы продвинуться вперед. Тяжело… Нам противостоят уже не какие-то обезьяны в доспехах, это уже настоящие войска - против нас брошены отборные воины врага. Но мы - лучше их. Нас не надо гнать в битву, мы сами выбрали свой путь. Еще до того, как противник совершит ошибку, мы уже знаем о ней, и сразу же, без колебания и задержки, железный кулак нашего строя обрушивается на несчастных. Со стороны наш отряд скорее напоминает цельный организм - сказочное чудовище, покрытое железной чешуей и шипами. Только вот у этого чудовища нет головы, нет боков, нет уязвимых мест - оно способно убивать любой частью своего тела и двигаться в любом направлении.
Долгие годы потребовались старому королю, чтобы собрать нас и обучить. Пройдя через множество битв, мы сплотились. Железные ураганы выигранных сражений смели шелуху слабых душой и телом. Но в этом мы не были уникальны. Там, за двумя рядами щитов, на нас смотрели, нас ненавидели, нас хотели убить такие же прекрасно подготовленные воины. Но мы били их, медленно, но уверенно, продвигаясь дальше, в своем безумном порыве. Потому что у нас было одно-единственное преимущество. Пожалуй, наше главное оружие в этой битве - в отличие от врага, каждый из нас твердо знал: сегодня он умрет.
“Шаг!”
Многие жизни брызгами разбившейся волны взлетают в свой последний путь к небу. Всхлип! И из пересохшей глотки рвутся слова безумца. Взмах! И будто в тяжелом бреду несется кулак, сжимающий оружие. И бьет, кромсает, рубит, ломает, калечит, отнимает! Ну же! Плечом к плечу, надавим, сделаем ее один шаг! Собьем противника с ног, перешагнем через трупы, чтобы сделать еще один шаг. Чтобы подойти к смерти еще ближе.
Как же надоела эта затяжная и выматывающая возня. Ты скован и стеснен строем. Железная стена щитов. Вылетающая из-за стены смерть. Строй защищает тебя, строй безжалостно давит врага. Но как же не хочется умереть в тесноте, связанным обязанностями и необходимостью. Как же хочется вздохнуть полной грудью. Отбросив опротивевший щит, сорвать из-за спины давно уже томящийся по крови второй меч. И подобно смерчу, с мечем в каждой руке, ворваться в ряды противника. Не думая о защите. Не боясь ударов. Не замечая смерти. Упиваясь страхом, застывшим в глазах противников. Вести свой танец. Танец смерти. Своей и чужой.
Но ты не сделаешь этого. По крайней мере сейчас. Потому что кроме неутолимой жажды берсеркера, у тебя есть твой долг. И ты его выполнишь. Ну же! Выровняй строй. Почувствуй плечо соседа. Подбодри товарищей словом. И жди команды.
“Шаг!”
Давим. Можно сделать еще шажок. Еще. И едва успеваешь сместиться. Твой сосед получил свое, и кровавый росчерк смерти оставил в нашем строю незащищенное место. А воину из второго ряда требовались мгновения, чтобы занять место павшего: невесомый миг длинною в множество жизней. Подобно безжалостному потоку воды, крушащему скалы, в образовавшуюся брешь нашего строя ринулся клин противника, но был остановлен тобой и твоими товарищами. Бешенство убийственного встречного порыва людей, когда ты скорее выступаешь щитом, на который сыпется град ударов, а из-за твоей спины подобно молниям сверкают смертоносные жала оружия. Миг, мгновение? Вечность….
Добротные доспехи выдержали. Ты выжил. Оглушенного, и мало что соображающего, тебя втаскивают внутрь стоя. И, несмотря на звон в ушах и боль по всему телу, ты ощущаешь дружеское похлопывание по плечу. Сейчас нет ни слов, ни радости, ни восхищения. Простое одобрение за хорошо проделанную работу. Хлопнуть по плечу и занять твое место в первом ряду, вот и все. Ты же должен отдохнуть.
“Шаг!”
Увлекаемый сражающимися товарищами, ты продвигаешься вперед. Но сейчас в голове вертятся вопросы. Почему тот, кто встал во главе нашего отряда, упрямо выкрикивает именно это слово? Ведь мы делаем не один шаг. Три, пять, шесть, десяток… Пока нас не остановят. Пока мы не уткнемся в неподъемную тяжесть вражеского строя. Пока ноги не начнут скользить по земле, залитой кровью. Но кто-то упорно выкрикивает это слово, бросая нас вперед. Почему? Может потому, что это была единственная команда нашего командира за весь сегодняшний день? А может потому, что нам сделать первый шаг было столь тяжело? Но, сделав его, мы смогли теперь пойти до конца. Не знаю. Но как бы там ни было, это слово сейчас заменило нам все. Мы так и живем от «шага» до «шага».
А командира уже нет с нами. Он уже давно получил свое. Одним из первых. Но наш командир знал, на что он идет. И заставил нас понять, зачем это надо. Когда стало очевидно, что эта битва поиграна, и мы - резерв нашего войска уже ничего не сможем изменить, командир сказал: мы должны атаковать противника. Атаковать яростно и безумно, направив свой удар на командование войском врага. И бить их так, чтобы они, испугавшись и запаниковав, кинули против нас свои резервные отряды. Ведь сейчас эти отряды подобно дубине на скотобойне замерли, ожидая удобного момента, чтобы нанести смертельный удар по загривку мечущегося зверя - нашего короля. Командир предупредил нас, что никто из тех, кто пойдут в атаку, не выживет. Но своими смертями мы заплатим за надежду своей страны. Своими смертями мы вернем долг нашему народу. Командир спросил нас: мы мышцы войска, но что могут мышцы без сердца и головы? Не дождавшись ответа, он добавил: мы - всего лишь простые солдаты, за нами не пойдет страна, а за ним - пойдет. И командир махнул рукой туда, где сражался молодой король. Неужели мы хотим, чтобы наша страна покорилась врагу? И если мы сможем предоставить возможность молодому королю вырваться из бойни и продолжить сопротивление, то, что же больше мы можем тогда сделать? А потом повернулся и молча пошел на врага. И мы пошли вместе с ним.
“Шаг!”
Даже сейчас - в середине строя, ты участвуешь в общей атаке. Подобно текучему песку, где каждая песчинка участвует в потоке, твои движения вливаются в общий напор. А еще, ты внимательно следишь: не возникнет ли необходимость сменить кого-то, не предпримет ли противник какие-то новые шаги. Через тебя идут короткие донесения о состоянии отряда. И между тем ты пытаешься оценить общее настроение отряда, сравниваешь его со своими ощущениями. И уже легко распознаешь вопросы, которые роятся в головах воинов отряда, и знаешь ответы на эти вопросы…
Сколько раз мы слышали команду, бросающую нас вперед на врага? Уже и не счесть, да и не нужно.
Сколько еще мы сможем продержаться? Столько сколько будет необходимо.
Сколько нас пошло в эту атаку? Все мы, никто не остался.
Сколько уже погибло наших товарищей? Мы не хотим знать.
Сколько еще живо? Мы все.
Одна цель. Одно желание. Одно стремление. Вперед. Сражаться. Умереть.
“Шаг!”
Мимо осторожно на руках передают в глубину строя кого-то. Выныриваешь из омута мыслей и переживаний на поверхность, и смотришь на раненого. Это четвертый центурион. Он принял на себя командование, когда погибли командир и его помощник. А наш центурион уже давно мертв. Выходит, из старших никого уже не осталось. Смертельно раненый вдруг хватает тебя за руку. Из-за забрала рассеченного шлема смотрят глаза полные боли: невероятно, но он еще жив. Сквозь гул битвы до тебя доносятся слова: «Возглавь их. Они тебя послушают, я знаю. Закончи начатое.»
Вмиг пересыхает горло и становится страшно. Неожиданно чувствуешь, что за силой и отвагой отряда прячутся страх и неуверенность. Видишь, что на тебя смотрят стоящие рядом с тобой воины, ждут от тебя чего-то. Замечаешь, что железный строй остановился в замешательстве. Предугадываешь, что скоро противник атакует, почувствовав ваше смятение. И, отринув напрочь свои сомнения, зло и стремительно начинаешь пробираться через отряд.
Вот, заняв место во главе строя, опустив забрало, в последний раз оглянувшись на воинов твоего отряда, облизав губы, выкрикиваешь одно единственное слово.
“Шаг!”
Уже не уходишь вглубь строя для отдыха. Все время впереди. Все время на острие движения. Безумно устал, но не можешь заставить себя отступить. Потому что ты - лидер. К тебе иду невидимые ниточки от каждого солдата твоего отряда. Делая шаг вперед, ты чувствуешь, как вместе с тобой его делают все твои воины.
Люди предельно устали. Отряд уже действительно делает только один шаг за раз, упрямо продолжая двигаться вперед. Но гораздо хуже психологическая усталость. Всеми клетками тела ты ощущаешь ее. Любой из вас в глубине своей души берсеркер. И ему претит этот бой в строю, когда твои движения сковывает не столько противник, сколько твои товарищи. Хочется перед смертью развернуться, вложить в удар всю силу, увидеть панику в глазах противника, почувствовать себя Богом. И сейчас, словно камень, желание потешить напоследок душу, топит измотанных людей в пучине отчаяния. Но твои воины не зря считаются лучшими в нашем королевстве. Отряд держит строй и ждет, когда ты вновь выкрикнешь слово, которое бросит его на противника.
...
Команда уже готова была сорваться с твоих губ, но что-то заставило оглянуться. И на холме, вдалеке от вас, ты заметил скачущих прочь всадников. Один из них внезапно остановился и повернулся к углям отбушевавшего пожарища битвы. Молодой король в последний раз окинул взглядом поле своего поражения. И заметил нас! Короткий приказ, и к нему подлетел всадник со знаменем. Взяв знамя несломленного сопротивления нашей страны, молодой король вознес его к небу, салютуя павшим. Затем, круто развернув коня, он стремительно исчез за холмом.
Дело было сделано. Нам всем оставалось только одно - умереть.
Скинув с руки надоевший щит, ты наконец-то вытащил из-за спины второй меч. И вытолкнул буквально из самой души пару тихих слов, которые, тем не менее, услышали все. И распрямились плечи воинов твоего отряда. И мелодично запело освобождаемое оружие. И строй подобрался, вжимаясь в себя, чтобы дать пространство для первого свободного удара. И послышались голоса насмешек и прощаний. И появились на лицах воинов странные ухмылки, а в газах загорелись бешеные огоньки...
И с выдохом «Будем жить!» строй стремительно развернулся…