Об универсальности демократии: рецензия на фильм Л. фон Триера «Мандерлей» (2005)
Рабство, рабство, ты куда ушло
Рабство, рабство, было хорошо
Триер - режиссер, которого представителем артхауса делают в основном финалы его фильмов. Как бы ни петлял фильм, он обязательно должен закончиться трагедией. Именно она создает ощущение глубины темы и серьезности проблемы. Рассказ с хэппи-эндом - это законченная история, дарующая чувство расслабления и безопасности. Грустная концовка идет против желания зрителя и безопасность не поселяет, словно маньяк, которого долго искали, так и не был пойман, а потому история не закончена, проблема не решена. Она продолжается в душе у зрителя. Именно это тяжкое бремя и отличает артхаус и конкретно Триера.
Трагедия, таким образом, - это постановка проблемы. При этом любимые проблемы Триера - это проблемы либерализма, демократии, Запада и Америки. Эксплуататорская сущность буржуев была раскрыта в его более ранних фильмах. Теперь Триер обратился к противоположным и наиболее выраженным характеристикам либерализма - тем, что связаны с освобождением (либерализм - от лат. liber - «свободный»). В этом смысле идеи Триера сходятся с представлениями П.П. Пазолини о том, что буржуй - это неизлечимо, и даже если он будет пытаться делать добро - он только навредит.
Политическая наивность
Неизлечимая болезнь либерала с точки зрения Триера - это поразительная вера в добрую и разумную природу человека - любого человека, как сейчас говорится, независимо от его расовой, этнической и религиозной принадлежности. Главная героиня фильма - Грейс, - борясь за соблюдение конституционных прав негров, в этом фильме олицетворяет либеральную наивность. Тем самым Триер показывает, что либералы, в принципе, неплохие ребята и относиться к ним нужно снисходительно. По крайней мере, к некоторым из них. Так к девушке относится ее мудрый отец - поживший на свете, участвовавший в гангстерских перестрелках, знающий реальную природу человека. Он знает все шаги дочери наперед. Как сам Триер, видящий сюжетную линию еще до того, как она обыграется Брайс Ховард, Уиллемом Дефо и их коллегами.
Можно даже сказать, что Грейс Маллигэн - это и есть мы, западный зритель, имеющий устоявшиеся представления о свободе и равенстве всех людей. Мы отождествляем себя с ней, симпатизируем ее самоотверженной деятельности и с ужасом наблюдаем за неподдающейся и упрямой стихией, которую, как волевые люди, не желаем признавать.
А между тем Триер в течение фильма дает нам понять, что разум не всемогущ, рассудочное понимание не всеобъемлюще, а воля - это жалкое хотение маленького человека, перед которым разыгрывает свое действо непостижимость потустороннего: таинственная устрашающая природная стихия (пыльная буря, атаковавшая плантацию), бездонная пучина рода (влечение героини к Тимоти) и все наши мелкие черты характера, прочно застрявшие в спирали ДНК.
Поэтому вместо того, чтобы показывать всемогущий либеральный разум, case study теории рационального выбора, Триер обращает внимание на неприятные (в его стиле), но неизгладимые реалии: наша воля подчинена множеству обстоятельств и каждому из нас природой изначально предначертано наше место. Дружно вспомним Платона: кому-то быть воином, кому-то - правителем, ну а кто-то имеет предрасположенности только для занятия земледелием. Теперь перенесемся на рабские плантации Триера: та же официально закрепленная сегрегация - «угодливый негр», «негр-гордец», «негр-клоун»... И - что самое важное - различным категориям полагается разное отношение.
Что за фашизм? - воскликнут демократы и правозащитники. Фашизм фашизмом, говорит Триер, но именно такая сегрегация «по особенностям» помогала плантации выживать в течение многих лет. Пришла Грейс со своей демократией - и все тут же распалось. Не всем подходят «усредненные либерально-демократические стандарты». Сразу вспоминаются пресловутые идеологемы, картинки вторжения в Ирак и Ливию. Ну не приспособлены негры для жизни в современном либеральном государстве, - говорит Триер о стране, о которой едва знает что-то из личного опыта.
Демократия по-восточному?
Но разве здесь только тема негров? Режиссер показывает кое-что более глубокое: сами белые англосаксонские протестанты еще не преодолели своей связи с природной необходимостью. Это было ранее показано в «Догвилле» и на это намекается в «Мандерлее». Негры - это лишь частный случай, яркое пятно в сложном, хаотичном мире, на фоне которого надуманный либерализм смотрится не слишком солидно.
В своем гуманистическом упоении современные эмансипаторы доходят до глупостей. Их демократизм стал настолько всеобъемлющим, что они решили, что выбирать можно всем и всё. Очень символично в этом смысле смотрелся абсурдный момент, когда «вече» негров определяло время путем голосования: «я за полдевятого», «я за без двадцати».
Скажите спасибо Руссо, его предшественникам и последователям, для которых решение народа было сакральным. И без разницы, каким это решение может быть. Как писал критически настроенный Л. Штраус, «если последним критерием справедливости становится общая воля, то есть воля свободного общества, то каннибализм столь же справедлив, как и полная его противоположность. Любое установление, освященное умом народа, должно будет считаться сакральным». Именно такая ситуация и сложилась на «свободной» плантации, где большинством голосов решено было совершить жестокий и несправедливый самосуд.
Подобную тупость, как следствие недооценки культурных факторов, мы наблюдали в реальности: в ходе ближневосточных революций в Египте, Тунисе, Ливии на место недемократичных, но светских правителей пришли демократически избранные исламистские фанатики. Так нужна Востоку демократия?
Поэтому Триер и говорит устами своего героя: «Люди бывают разные. Кроликам и быкам тоже не дают равные порции, они разные»
Да здравствует интолерантность?
Интересно упомянуть другой, гораздо менее артхаусный фильм, поднимающий схожую проблему - « Типа крутые легавые». Системообразующий конфликт «мир белых - мир черных» здесь заменен проблемой взаимоотношения прогрессивной столицы и отсталой деревни. Здесь свои «кролики» и «быки». «Это тебе не Лондон» - заявляет местный житель вынужденному «дауншифтеру».
Но, несмотря на все сходства, в «Легавых» отличается сама мораль, которая мне, надо заметить, гораздо более симпатична. Высоколобому интеллектуалу я предпочту создателя тупых комедий.
В «Легавых» показано, что «местные» методы - это не выход. Неограниченная авторитарная власть может быть эффективной и разумной, но она чревата преступлениями и зверствами. А главное - такая система унижает человеческое достоинство. Все эти «мракобесы» недооценивают силу формального и реального равенства прав для самочувствия в современном обществе.
Сегодня мир таков, что теряют свою моральную оправданность любые попытки указать человеку «место, данное ему судьбой». Пусть не у всех есть чувство достоинства, пусть не все им пользуются, но достоинством лучших людей нельзя пренебрегать.
В то же время нельзя не согласиться с Триером: что бы ни говорили о цивилизации, и демократии, первобытные чувства всегда с нами. Нельзя забывать о реальной природе человека и нерациональном факторе.
Ну вот. Триер опять преуспел. Принципы либеральной демократии вновь опасно пошатнулись. Но нужно помнить, что режиссер вовсе не навязывает нам свой «культуралистский» подход к демократии и подобным вещам. Он скорее ставит проблему: где граница применения единых гуманистических принципов к такой разношерстной культурной массе, которая существует в рамках всего одной страны? Артхаус на то и создан, чтобы развенчивать, казалось бы, успешные нарративы.
Но что же в фильме конструктивного? Что же нам делать? Это решать зрителю, на то ему и дан разум, на то этот разум и уважает современное прогрессивное государство. И пусть зритель не покупается на дешевые уловки мастера: весь пафос, трэш и гротеск просто для эффекта.
Конечно, критика права. Воплощение идей и сценария выполнено на троечку с плюсом, да и Кидман невозможно никем заменить. Но что поделаешь? Терпите, господа. Для меня здесь главное - идеи. Я тоже плевался, когда читал «Пену дней», но только когда была дочитана последняя страница, вдруг начался мощный синергетический эффект. По мне, лучше те произведения, которые поражают как целостность, чем те, которые являются всего лишь конгломератом приятных мелочей. И в этом отношении лично для меня «Мандерлей» был даже более привлекателен, чем «Догвилль».
Итог:
Достоинства: смелая социально-философская проблематика, тонкий психологизм и прочие характеристики, которые нам нравятся у Триера. Недостатки: на фоне своего предшественника уступает практически во всем: актерская игра, режиссерское воплощение и т.д. Его трудно воспринимать как самостоятельный фильм, потому что догвиллевская стилистика была полностью скопирована.
