Чего испугался Нурди Нухажиев?
Оригинал взят у aslan_kuazo в Чего испугался Нурди Нухажиев?
На днях я поехал в Грозный, к самому Нурди Нухажиеву, омбудсмену всея Чечни. Был повод - я один из «героев» объёмного очередного антиингушского опуса этого господина на пару с Х.Умхаевым - «В поисках национальной идентичности».
Но я поехал к нему не для разборок.
С этими людьми считаю бессмысленным устраивать такое. Своей этой несуразной и глупейшей «блевотиной» они до конца раскрыли самих себя и тем самым показали своё истинное лицо, если точнее - изнанку.
Просто я хотел вкратце сказать им, что в деле разрушения вайнахского единства они добились того, чего не смогли бы добиться самые лютые враги, и хотел поздравить их с таким «успехом». Также, завершая свою мысль, я хотел подарить ему только что вышедший трёхтомник моей поэзии «Кавказская лира», где есть стихи на чеченскую и чечено-ингушскую тематику в её позитивном осмыслении. Я просто хотел указать ему на свою настоящую философию чечено-ингушского единства, указать на то, какой я есть на самом деле, а не такой, каким они пытаются выдать меня в своем опусе - этаким ярым античеченистом.
Но мне этого не удалось сделать.
Нурди Нухажиев меня не принял, как бы я ни настоял.
Трижды засылал к нему для доклада о себе его секретаршу, тоже женщину достаточно спесивую - видно, место службы сказалось и на ней.
Я говорил, что не собираюсь отнимать долго времени у него, а только поговорю кратко, подарю книги и уйду. Тем более, мы с ним уже лично знакомы, ранее имели встречу и общение.
Ничего не получалось.
Тогда я стал нажимать на то, что я гость, приехал из другой республики, и как гостя - хотя бы! - он должен меня принять. У нас, в Ингушетии, даже Глава республики принимает гостя, если он настаивает. К тому же, по вайнахским нормам этикета, меня - гостя - он, истинный вайнах и нохчи (как себя он позиционирует в той же книге), просто не может не принять.
Но из этого тоже ничего не вышло.
Я чувствовал уже некую растерянность с их стороны.
И наконец, после третьего захода, секретарша, выходя решительным шагом из кабинета своего шефа Н.Нухажиева, пригласила меня за собой на улицу. Я подумал, что, видимо, меня поручили провести в какое-нибудь отдельное служебное помещение, чтобы принять в неофициальной обстановке. С такой уверенностью за ней и последовал.
Мы вышли на улицу и тут же вошли в соседнюю дверь, успелось прочитать вывеску при входе - «Аппарат Уполномоченного по правам человека в Чеченской Республике». Я пока ещё верил в свою догадку.
Впереди секретарша, за нею я - мы скорым и решительным шагом вошли сначала в небольшой вестибюль или прихожую, затем, отворяя массивные двери, сначала направо, затем налево прошли в какой-то просторный кабинет - очевидно, это был кабинет руководителя Аппарата.
Когда открылась дверь и мы вошли внутрь, чуть поодаль, за рабочим столом стоял статный мужчина, похожий на Хамзата Умхаева, что на фото с книжной обложки. Завидев нас, он сразу положил трубку служебного телефона. Но молчал. Ни слова привествия.
Я понял, куда меня привели. И понял, что наверняка это его шеф по телефону поручил ему принять меня и поговорить со мной.
Секретарша мне заявила сходу: «Вот с ним и поговорите».
Я вначале осёкся и спрашиваю в ответ: «Зачем мне он, мне нужен Нухажиев, и я намерен говорить только с ним». Секретарша неумолимо и с достаточной решительностью в голосе, но с заметной нагловатостью, отвечает: «С ним поговорите!». Я, уже показывая своё возмущение, также решительно повторяю: «Нет, мне нужен сам Нухажиев, а этот… Зачем он мне нужен? Я не буду с ним говорить».
Всё это время на нас стоя и молча смотрел хозяин кабинета Х. Умхаев, к кому и относились, вообще-то, не очень лицеприятные мои слова.
Я ещё раз повторил: «Сам Нухажиев будет со мной говорить или нет?». Секретарша решительно ответила, что нет. Тогда, я резко повернулся к выходу, и, сказав на ходу «до свидания», покинул помещение.
Я так и понял, что Нурди Нухажиев просто не решился, а если точнее сказать, - просто испугался меня принять. Чего ради? -осталось непонятным.
Раз ты герой и мужчина выдавать такие перлы и целые опусы оскорбительного назначения в адрес не только отдельных лиц, но и целого народа, то будь мужчиной и принять хотя бы одного из тех, кого ты поносишь. Тем более что я был один, как перст. А если бы пришла к нему группа лиц или толпа?... Как бы он тогда повёл себя, что бы с ним сталось?... Даже представить себе не решаюсь.
Но в заключение хочу просто сказать одно: никакой вы - Н.Нухажиев и иже с вами - не вайнахи и не нохчи от настоящих нахских корней. Даже этим одним, незначительным вроде, поступком вы себя выдали, не говоря уже о вашем "опусе". Настоящий вайнах и настоящий нохчо так с гостем не поступает, даже если он пришёл к нему, в его дом, с нелицеприятным смыслом. Он его хотя бы примет и выслушает.
Беда настоящих вайнахов в том, что всякие лже-нохчи и лже-вайнахи, где-то, может быть, и лже-гIалгIай, с неизвестными и непонятными корнями, присосавшись к вайнахскому телу, как пиявки и клопы, только и занимаются тем, что травят нас своим ядом разрушения и междоусобицы. Только неизвестно, когда же заговорят настоящие нохчи и вайнахи и вытравят всех к чёртовой матери, чтобы более никогда неповадно было гадить «экологию» наших взаимоотношений. Мы уживёмся на славу, если такие оставят нас в покое. И притом не важно, в единой республике это будет или в раздельных - это только формальности.
На днях я поехал в Грозный, к самому Нурди Нухажиеву, омбудсмену всея Чечни. Был повод - я один из «героев» объёмного очередного антиингушского опуса этого господина на пару с Х.Умхаевым - «В поисках национальной идентичности».
Но я поехал к нему не для разборок.
С этими людьми считаю бессмысленным устраивать такое. Своей этой несуразной и глупейшей «блевотиной» они до конца раскрыли самих себя и тем самым показали своё истинное лицо, если точнее - изнанку.
Просто я хотел вкратце сказать им, что в деле разрушения вайнахского единства они добились того, чего не смогли бы добиться самые лютые враги, и хотел поздравить их с таким «успехом». Также, завершая свою мысль, я хотел подарить ему только что вышедший трёхтомник моей поэзии «Кавказская лира», где есть стихи на чеченскую и чечено-ингушскую тематику в её позитивном осмыслении. Я просто хотел указать ему на свою настоящую философию чечено-ингушского единства, указать на то, какой я есть на самом деле, а не такой, каким они пытаются выдать меня в своем опусе - этаким ярым античеченистом.
Но мне этого не удалось сделать.
Нурди Нухажиев меня не принял, как бы я ни настоял.
Трижды засылал к нему для доклада о себе его секретаршу, тоже женщину достаточно спесивую - видно, место службы сказалось и на ней.
Я говорил, что не собираюсь отнимать долго времени у него, а только поговорю кратко, подарю книги и уйду. Тем более, мы с ним уже лично знакомы, ранее имели встречу и общение.
Ничего не получалось.
Тогда я стал нажимать на то, что я гость, приехал из другой республики, и как гостя - хотя бы! - он должен меня принять. У нас, в Ингушетии, даже Глава республики принимает гостя, если он настаивает. К тому же, по вайнахским нормам этикета, меня - гостя - он, истинный вайнах и нохчи (как себя он позиционирует в той же книге), просто не может не принять.
Но из этого тоже ничего не вышло.
Я чувствовал уже некую растерянность с их стороны.
И наконец, после третьего захода, секретарша, выходя решительным шагом из кабинета своего шефа Н.Нухажиева, пригласила меня за собой на улицу. Я подумал, что, видимо, меня поручили провести в какое-нибудь отдельное служебное помещение, чтобы принять в неофициальной обстановке. С такой уверенностью за ней и последовал.
Мы вышли на улицу и тут же вошли в соседнюю дверь, успелось прочитать вывеску при входе - «Аппарат Уполномоченного по правам человека в Чеченской Республике». Я пока ещё верил в свою догадку.
Впереди секретарша, за нею я - мы скорым и решительным шагом вошли сначала в небольшой вестибюль или прихожую, затем, отворяя массивные двери, сначала направо, затем налево прошли в какой-то просторный кабинет - очевидно, это был кабинет руководителя Аппарата.
Когда открылась дверь и мы вошли внутрь, чуть поодаль, за рабочим столом стоял статный мужчина, похожий на Хамзата Умхаева, что на фото с книжной обложки. Завидев нас, он сразу положил трубку служебного телефона. Но молчал. Ни слова привествия.
Я понял, куда меня привели. И понял, что наверняка это его шеф по телефону поручил ему принять меня и поговорить со мной.
Секретарша мне заявила сходу: «Вот с ним и поговорите».
Я вначале осёкся и спрашиваю в ответ: «Зачем мне он, мне нужен Нухажиев, и я намерен говорить только с ним». Секретарша неумолимо и с достаточной решительностью в голосе, но с заметной нагловатостью, отвечает: «С ним поговорите!». Я, уже показывая своё возмущение, также решительно повторяю: «Нет, мне нужен сам Нухажиев, а этот… Зачем он мне нужен? Я не буду с ним говорить».
Всё это время на нас стоя и молча смотрел хозяин кабинета Х. Умхаев, к кому и относились, вообще-то, не очень лицеприятные мои слова.
Я ещё раз повторил: «Сам Нухажиев будет со мной говорить или нет?». Секретарша решительно ответила, что нет. Тогда, я резко повернулся к выходу, и, сказав на ходу «до свидания», покинул помещение.
Я так и понял, что Нурди Нухажиев просто не решился, а если точнее сказать, - просто испугался меня принять. Чего ради? -осталось непонятным.
Раз ты герой и мужчина выдавать такие перлы и целые опусы оскорбительного назначения в адрес не только отдельных лиц, но и целого народа, то будь мужчиной и принять хотя бы одного из тех, кого ты поносишь. Тем более что я был один, как перст. А если бы пришла к нему группа лиц или толпа?... Как бы он тогда повёл себя, что бы с ним сталось?... Даже представить себе не решаюсь.
Но в заключение хочу просто сказать одно: никакой вы - Н.Нухажиев и иже с вами - не вайнахи и не нохчи от настоящих нахских корней. Даже этим одним, незначительным вроде, поступком вы себя выдали, не говоря уже о вашем "опусе". Настоящий вайнах и настоящий нохчо так с гостем не поступает, даже если он пришёл к нему, в его дом, с нелицеприятным смыслом. Он его хотя бы примет и выслушает.
Беда настоящих вайнахов в том, что всякие лже-нохчи и лже-вайнахи, где-то, может быть, и лже-гIалгIай, с неизвестными и непонятными корнями, присосавшись к вайнахскому телу, как пиявки и клопы, только и занимаются тем, что травят нас своим ядом разрушения и междоусобицы. Только неизвестно, когда же заговорят настоящие нохчи и вайнахи и вытравят всех к чёртовой матери, чтобы более никогда неповадно было гадить «экологию» наших взаимоотношений. Мы уживёмся на славу, если такие оставят нас в покое. И притом не важно, в единой республике это будет или в раздельных - это только формальности.