Ещё про стихи
Есть такой изумительный автор-исполнитель - Андрей Корф. У него много-много очень хороших песен. но одна из них отразила моё состояние как никогда - это
Баллада об Акселе фон Ферзене
посвящается Маше
История эта случилась не с нами,
А с теми двумя, что весенними снами
На божий на свет для любви рождены.
Он, Аксель фон Ферзен, гроза сарацинам,
Был рыцарь, чьи латы пропахли жасмином
От частых свиданий при свете Луны.
Она в своем замке пустыни безлюдней,
И жизнь ее тихо меж книгой и лютней
Текла, как родник за высокой скалой.
Любовь началась, как бывает с любовью,
Бессонной свечою припав к изголовью,
Непрошеной тенью метнувшись в седло.
И бьются копыта, и сердце им вторит,
От замка до замка дорогу проторит
Сначала слуга, а потом - господин.
И вылетел голубь из узкой бойницы,
И встретились взгляды, и вспыхнули лица,
Два алых тюльпана сплетая в один...
Пр.
Ах, моя девица, что с тобой деется,
Пой, смейся, пляши, плачь, менестрель.
Сказка не скажется, нить не завяжется
Там, где про любовь пела свирель.
Любовь пролилась, как вино из стакана,
В далекие замки, в далекие страны,
И толпы гостей потянулись на свет.
Прознав, как умна молодая девица,
К ней всякий ученый спешил поклониться,
За долгой беседой вкушая обед.
А после беседы в высотах науки
Она прибегала к любимому в руки,
Как с гор в берега прибегает река,
А он говорил, что любви ее мало,
Что сердце на книги она разменяла,
Что слишком умна, чтоб любить дурака.
Она отвечала: - Любимый, я с вами!
И вот уже слуги бегут за дровами
В читальню графини, где тесно от книг,
И в жаркой золе, как подбитая птица,
Кружится на месте пустая страница,
И в юной душе высыхает родник.
Пр.
Но гости остались, и, лютню настроив,
Просили любимую спеть про героев
Любовной тропы и военной тропы.
И нежные пальцы ложились на струны,
И песни о нем загорались, как луны,
На черном от зависти небе толпы.
А после концерта, достойного Рима,
Бежала к нему, и ложилась, как рифма
В его незаконченный ночью сонет.
А он говорил, что любовь променяла
На славу, а слава, как тесто, сбежала,
И там, где успех, для любви места нет.
Она отвечала: - Любимый, я с вами!
И лютню разбила своими руками,
А струны в уздечку вплела жеребцу.
С тех пор на скаку эти струны звенели,
И песню любимой так жалобно пели,
Что конь оступался на ровном плацу.
Пр.
Но гости остались, как сытые трутни,
И, видя невесту без книги и лютни,
Они воспевали ее красоту.
"Девица нежна, как старинные вина,
Девица желанна, как смерть сарацина..."
И плакал художник, припавши к холсту.
А после застолий она, как и прежде,
К нему возвращалась, как разум - к невежде,
Как в темный сундук проливается свет.
А он говорил: - Красотой не владеют,
И что ж за любовь, коль с тобой ее делят
Бездарный художник и нищий поэт?
Она отвечала: - Любимый, я с вами!
И, плача от боли, прижалась губами
К мечу, что видал и турнир, и поход.
Клинок обняла, как любимого графа,
И долго ласкала без боли и страха,
Соленую кровь принимая, как мед.
Пр.
История эта случилась не с нами,
А с теми двумя, что весенними снами
Пришли налегке и уйдут налегке.
Оставив золу от сгоревшего слова,
Поющие струны в узде вороного,
И девичью кровь на толедском клинке.
История эта не знает финала,
А может и знала, да мне не сказала
Портовая шлюха по имени Клер.
Хорошая девка, да жалко - со шрамом,
Зато на гитаре играет исправно,
Хоть держит, как лютню, на старый манер.
Пр.
Баллада об Акселе фон Ферзене
посвящается Маше
История эта случилась не с нами,
А с теми двумя, что весенними снами
На божий на свет для любви рождены.
Он, Аксель фон Ферзен, гроза сарацинам,
Был рыцарь, чьи латы пропахли жасмином
От частых свиданий при свете Луны.
Она в своем замке пустыни безлюдней,
И жизнь ее тихо меж книгой и лютней
Текла, как родник за высокой скалой.
Любовь началась, как бывает с любовью,
Бессонной свечою припав к изголовью,
Непрошеной тенью метнувшись в седло.
И бьются копыта, и сердце им вторит,
От замка до замка дорогу проторит
Сначала слуга, а потом - господин.
И вылетел голубь из узкой бойницы,
И встретились взгляды, и вспыхнули лица,
Два алых тюльпана сплетая в один...
Пр.
Ах, моя девица, что с тобой деется,
Пой, смейся, пляши, плачь, менестрель.
Сказка не скажется, нить не завяжется
Там, где про любовь пела свирель.
Любовь пролилась, как вино из стакана,
В далекие замки, в далекие страны,
И толпы гостей потянулись на свет.
Прознав, как умна молодая девица,
К ней всякий ученый спешил поклониться,
За долгой беседой вкушая обед.
А после беседы в высотах науки
Она прибегала к любимому в руки,
Как с гор в берега прибегает река,
А он говорил, что любви ее мало,
Что сердце на книги она разменяла,
Что слишком умна, чтоб любить дурака.
Она отвечала: - Любимый, я с вами!
И вот уже слуги бегут за дровами
В читальню графини, где тесно от книг,
И в жаркой золе, как подбитая птица,
Кружится на месте пустая страница,
И в юной душе высыхает родник.
Пр.
Но гости остались, и, лютню настроив,
Просили любимую спеть про героев
Любовной тропы и военной тропы.
И нежные пальцы ложились на струны,
И песни о нем загорались, как луны,
На черном от зависти небе толпы.
А после концерта, достойного Рима,
Бежала к нему, и ложилась, как рифма
В его незаконченный ночью сонет.
А он говорил, что любовь променяла
На славу, а слава, как тесто, сбежала,
И там, где успех, для любви места нет.
Она отвечала: - Любимый, я с вами!
И лютню разбила своими руками,
А струны в уздечку вплела жеребцу.
С тех пор на скаку эти струны звенели,
И песню любимой так жалобно пели,
Что конь оступался на ровном плацу.
Пр.
Но гости остались, как сытые трутни,
И, видя невесту без книги и лютни,
Они воспевали ее красоту.
"Девица нежна, как старинные вина,
Девица желанна, как смерть сарацина..."
И плакал художник, припавши к холсту.
А после застолий она, как и прежде,
К нему возвращалась, как разум - к невежде,
Как в темный сундук проливается свет.
А он говорил: - Красотой не владеют,
И что ж за любовь, коль с тобой ее делят
Бездарный художник и нищий поэт?
Она отвечала: - Любимый, я с вами!
И, плача от боли, прижалась губами
К мечу, что видал и турнир, и поход.
Клинок обняла, как любимого графа,
И долго ласкала без боли и страха,
Соленую кровь принимая, как мед.
Пр.
История эта случилась не с нами,
А с теми двумя, что весенними снами
Пришли налегке и уйдут налегке.
Оставив золу от сгоревшего слова,
Поющие струны в узде вороного,
И девичью кровь на толедском клинке.
История эта не знает финала,
А может и знала, да мне не сказала
Портовая шлюха по имени Клер.
Хорошая девка, да жалко - со шрамом,
Зато на гитаре играет исправно,
Хоть держит, как лютню, на старый манер.
Пр.