Клод Лелуш в кокошнике
Ничего себе денёк. Узнав за завтраком, что я уже со всех ног мчусь во ВГИК на мастер-класс француза Клода Лелуша, но сперва должен успеть на просмотр его новенького фильма «Roman de gare» (в российском прокате «Железнодорожный роман»), моя любимейшая и трогательная мама (заехавшая, между прочим, на пару-тройку недель ко мне в Москву погостить-проведать) так расчувствовалась, что до двери провожала чуть ли не со слезами большой радости. Вспомнив, под каким мегавпечатлением 40 лет назад она пребывала после его киноромана «Мужчина и женщина», на неё нахлынули такие яркие воспоминания, что остановить их поток (или хотя бы частично притормозить) могли только мои финальные слова: «Ну, пока, мамуль, я пошёл».
Ха! Но во время встречи с мастером не остановить было и мою блистательную однокурсницу К. Она как тигрица в засаде (пока звучали вопросы от актёрского факультета, вопросы от режиссеров и тех, кто выбрал в кино ремесло костюмера) заговорщицки поглядывала по сторонам и строила планы завладения вгиковским микрофоном. Всё-таки Лелуш. Когда ещё можно будет спросить режиссёра о своём, о главном. Тем более (тут всё было очевидно, я же рядом сидел), чувствительность замечательной К. к 70-летнему мастеру была на максимальных оборотах. Её мама, провожая любимую дочь во ВГИК, между прочим, тоже много чего рассказала о создателе «Мужчины и женщины» и его легендарной ленте.
Одним словом, заведенные, так сказать, ещё с утра, мы конечно жадно вслушивались сначала в каждое французское слово Лелуша, а затем в каждое русское слово его переводчицы. Да и кинофранцуз был в ударе. Видя перед собой переполненный зал русского киноинститута и особенно светло и улыбчиво вглядываясь (бедный Лелуш, ни минуты без подмигиваний перетруженными глазами) в весенние лица сотен молоденьких студенток (многие из которых по причине нехватки мест, томно сидели в проходах), режиссёр вспоминал о своих первых ещё юношеских связях с Россией.
А история его полного погружения в кино имеет русские корни. Приехав в конце 50-х с французской делегацией в Москву (такая вот награда за победу в конкурсе начинающих операторов) ему, почти 20-тилетнему киноману удалось не только тайно снять на киноплёнку лежащих в мавзолее Ленина и Сталина (Лелуш в деталях рассказывал, как он маскировал камеру под плащом, а чтобы не привлекать внимание советской милиции - ещё и специально горбился), не только познакомиться с режиссёром Михаилом Калатозовым, но и ещё посмотреть рабочие материалы фильма «Летят журавли» (Калатозов сам всё и показал).
Надо ли говорить, что подсмотренными эпизодами фильма молодой француз был потрясён. Видимо, ещё как был. Он, вернувшись в Париж, отыскал телефон директора Каннского кинофестиваля Фавра ле Бре, позвонил ему и эмоционально потребовал обратить внимание отборщиков на готовящийся к прокату советский фильм. И знаете что? На ленту «Летят журавли» внимание было обращено. В том далёком 1958-м фильм получил главный приз кинофестиваля - «Золотую пальмовую ветвь».
Ещё из сказанного французским киномастером. «В кино возможно всё! Это самое естественное и природное из всех искусств: на Земле 6 миллиардов жителей, и каждый из них в течение дня снимает свое кино с помощью глаз - камер и ушей - микрофонов. И в конце дня с помощью памяти мы просматриваем фильмы, «снятые» за день. Кто-то может рассказать историю лучше, кто-то хуже…» Или: «Кто же лучший в мире режиссер?» - спрашивает Лелуш и тут же отвечает: «Господь Бог». «Он сумел убедить каждого из 6 миллиардов живущих на планете, что главная роль у него, а остальные - в массовке».
Итак, на 40 минуте общения дорогая К. всё же овладела микрофоном. И несмотря на то, что в её руках эта штука напрочь отказалась работать, мужественная К. не растерялась и представившись мастеру, назвав факультет (сценарный) громко так, на весь зал спросила мастера Лелуша про своё, оказалось, про сценарное: «Какие компоненты хорошего сценария вы можете нам открыть и что такое для вас хороший сценарий?»
Господин Лелуш молчал. И не потому, что был в шоке. Хотя вопрос-то, действительно, ещё тот. Сложный. Ни одна киношкола и ни один десяток лет бьётся над решением этой, так сказать, общеглобальной драматургической задачи. Сколько учебных книг написано, сколько преподавательских лекций прочитано, сколько киномастеров про сценарное ремесло своим студентам слов сказали - не счесть, а плохие сценарии всё появляются и появляются. Нет. Молчал Лелуш не по этой причине. Просто переводчице нужно было время на перевод гениального вопроса чудесной К., а Клоду Лелушу, прежде чем отвечать очаровательной тигрице «со сценарного», необходимо было хоть немного подумать.
«Очень широкий вопрос!» - замигал глазами Лелуш, глядя на К. «Хороший сценарист - это тот сценарист, который способен всегда удивлять и способный всегда идти далеко впереди своего зрителя. Если зритель в зале начинает угадывать: дальше будет то-то и то-то - мы проиграли. Сценарист должен всегда держать в рукаве несколько козырей! Он должен поражать зрителя и удивлять его».
А теперь о том - почему Лелуш в кокошнике. Ну, не совсем, конечно, в кокошнике. Дело в том, что учёный совет ВГИКа, сгруппировавшись на пару минут вокруг француза, на наших глазах торжественно переодел киномастера, естественно, надев на него мантию почётного доктора ВГИКа. А Лелуш, очень смешно выглядевший во всём этом чёрном, так искренне радовался, так улыбчиво позировал фотографам и так воодушевлено кланялся, что сентиментальные студенты, особенно после его слов: «Даже когда я получал «Золотую пальмовую ветвь» и «Оскара», я так не волновался…» - чуть не пустили слезу. :)
Ха! Но во время встречи с мастером не остановить было и мою блистательную однокурсницу К. Она как тигрица в засаде (пока звучали вопросы от актёрского факультета, вопросы от режиссеров и тех, кто выбрал в кино ремесло костюмера) заговорщицки поглядывала по сторонам и строила планы завладения вгиковским микрофоном. Всё-таки Лелуш. Когда ещё можно будет спросить режиссёра о своём, о главном. Тем более (тут всё было очевидно, я же рядом сидел), чувствительность замечательной К. к 70-летнему мастеру была на максимальных оборотах. Её мама, провожая любимую дочь во ВГИК, между прочим, тоже много чего рассказала о создателе «Мужчины и женщины» и его легендарной ленте.
Одним словом, заведенные, так сказать, ещё с утра, мы конечно жадно вслушивались сначала в каждое французское слово Лелуша, а затем в каждое русское слово его переводчицы. Да и кинофранцуз был в ударе. Видя перед собой переполненный зал русского киноинститута и особенно светло и улыбчиво вглядываясь (бедный Лелуш, ни минуты без подмигиваний перетруженными глазами) в весенние лица сотен молоденьких студенток (многие из которых по причине нехватки мест, томно сидели в проходах), режиссёр вспоминал о своих первых ещё юношеских связях с Россией.
А история его полного погружения в кино имеет русские корни. Приехав в конце 50-х с французской делегацией в Москву (такая вот награда за победу в конкурсе начинающих операторов) ему, почти 20-тилетнему киноману удалось не только тайно снять на киноплёнку лежащих в мавзолее Ленина и Сталина (Лелуш в деталях рассказывал, как он маскировал камеру под плащом, а чтобы не привлекать внимание советской милиции - ещё и специально горбился), не только познакомиться с режиссёром Михаилом Калатозовым, но и ещё посмотреть рабочие материалы фильма «Летят журавли» (Калатозов сам всё и показал).
Надо ли говорить, что подсмотренными эпизодами фильма молодой француз был потрясён. Видимо, ещё как был. Он, вернувшись в Париж, отыскал телефон директора Каннского кинофестиваля Фавра ле Бре, позвонил ему и эмоционально потребовал обратить внимание отборщиков на готовящийся к прокату советский фильм. И знаете что? На ленту «Летят журавли» внимание было обращено. В том далёком 1958-м фильм получил главный приз кинофестиваля - «Золотую пальмовую ветвь».
Ещё из сказанного французским киномастером. «В кино возможно всё! Это самое естественное и природное из всех искусств: на Земле 6 миллиардов жителей, и каждый из них в течение дня снимает свое кино с помощью глаз - камер и ушей - микрофонов. И в конце дня с помощью памяти мы просматриваем фильмы, «снятые» за день. Кто-то может рассказать историю лучше, кто-то хуже…» Или: «Кто же лучший в мире режиссер?» - спрашивает Лелуш и тут же отвечает: «Господь Бог». «Он сумел убедить каждого из 6 миллиардов живущих на планете, что главная роль у него, а остальные - в массовке».
Итак, на 40 минуте общения дорогая К. всё же овладела микрофоном. И несмотря на то, что в её руках эта штука напрочь отказалась работать, мужественная К. не растерялась и представившись мастеру, назвав факультет (сценарный) громко так, на весь зал спросила мастера Лелуша про своё, оказалось, про сценарное: «Какие компоненты хорошего сценария вы можете нам открыть и что такое для вас хороший сценарий?»
Господин Лелуш молчал. И не потому, что был в шоке. Хотя вопрос-то, действительно, ещё тот. Сложный. Ни одна киношкола и ни один десяток лет бьётся над решением этой, так сказать, общеглобальной драматургической задачи. Сколько учебных книг написано, сколько преподавательских лекций прочитано, сколько киномастеров про сценарное ремесло своим студентам слов сказали - не счесть, а плохие сценарии всё появляются и появляются. Нет. Молчал Лелуш не по этой причине. Просто переводчице нужно было время на перевод гениального вопроса чудесной К., а Клоду Лелушу, прежде чем отвечать очаровательной тигрице «со сценарного», необходимо было хоть немного подумать.
«Очень широкий вопрос!» - замигал глазами Лелуш, глядя на К. «Хороший сценарист - это тот сценарист, который способен всегда удивлять и способный всегда идти далеко впереди своего зрителя. Если зритель в зале начинает угадывать: дальше будет то-то и то-то - мы проиграли. Сценарист должен всегда держать в рукаве несколько козырей! Он должен поражать зрителя и удивлять его».
А теперь о том - почему Лелуш в кокошнике. Ну, не совсем, конечно, в кокошнике. Дело в том, что учёный совет ВГИКа, сгруппировавшись на пару минут вокруг француза, на наших глазах торжественно переодел киномастера, естественно, надев на него мантию почётного доктора ВГИКа. А Лелуш, очень смешно выглядевший во всём этом чёрном, так искренне радовался, так улыбчиво позировал фотографам и так воодушевлено кланялся, что сентиментальные студенты, особенно после его слов: «Даже когда я получал «Золотую пальмовую ветвь» и «Оскара», я так не волновался…» - чуть не пустили слезу. :)