Отставной солдат*
Небольшой полустанок где-то российской глубинке. Тормозящий поезд. Метель. Из вагона летит на снег ветхая инвалидная коляска, затем бережно выносят Ивана, безногого 25-ти летнего человека, обвешанного наградами. «Поезд дальше не идет. Ждем, пока не очистят пути», - хрипит над перроном старенький усилитель. Иван благодарит людей, прощается, одиноко катит в сторону вокзала.
В станционном буфете безлюдно. Пожилая женщина в застиранном переднике протягивает Ивану бутылку водки.
-Еду к другу, а тут непогода. Умер он. Служили вместе, - едва справляясь с ознобом сообщает отставной солдат.
Она вздыхает, кладет перед ним бутерброды.
Первый стакан он выпивает залпом не морщась. На столике фотографии. Они такие же как он, в военной форме, бравые, улыбающиеся, с автоматами и без, на фоне здания правительства Грозного.
-Сашка. Ты последний, - шепчет Иван, проводя пальцами по карточке.
Бесшумно вынырнув из темноты подсобки, прихрамывая на одну лапу в сторону Ивана медленно двигался пес. Солдат протянул бутерброд. Пес отвел морду, сел и вильнул хвостом. Иван подкатил на инвалидной коляске к собаке, потрепал ее густую рыжую шерсть и заглянул в глаза.
-Как зовут тебя, дружище? - спросил солдат.
-Приблудная, - крикнула буфетчица протирая соседний столик и добавила - хозяев нет, с полгода как вся семья угорела в пожаре.
Пёс встал, подошел к коляске и положил свою тяжелую большую голову на обрубки ног Ивана. Солдат прижал к себе собаку. На ней был широкий кожаный ошейник с еле заметной, выведенной красивым детским подчерком надписью «Хоня».
За окном усиливалась метель, дровами потрескивала вокзальная буржуйка, буфетчица куда-то ушла.
Иван неотрывно смотрел на Хоню, гладил пса изуродованными ожогами руками, рассказывал ему свою историю о войне. Он показывал Хоне письма, говорил о том, что никто из его друзей, выживших на той войне не смог найти себя в послевоенное время. Они вернулись из Чечни целыми. Их убила мирная жизнь.
Иван, умело управляясь с инвалидной коляской, разъезжал по пустому вокзальному буфету, иногда резко разворачивался, то подъезжая, то отдаляясь от Хони. Он кричал про вертушки, атаки, подрывы, растяжки, предательство командиров и смерть батальона. Извлеченные из рюкзака фотографии на одном столике не умещались. Они лежали везде.
Хоня был благодарным слушателем. Сидел неподвижно. Следил за каждым движением солдата.
Иван наполнил очередной стакан, выпил, залез в рюкзак, вытащил револьвер извлек из него барабан и внимательно оглядел. На глазах солдата были слезы. Пес продолжал смотреть на Ивана. Солдат крутанул барабан, снял оружие с предохранителя, приставил ствол к виску. Хоня поднялся, прихрамывая приблизился к рюкзаку, зацепил его зубами и потянул его в сторону солдата.
Вокзальный репродуктор хриплым голосом известил о возобновлении движения поездов.
[*этюд]
В станционном буфете безлюдно. Пожилая женщина в застиранном переднике протягивает Ивану бутылку водки.
-Еду к другу, а тут непогода. Умер он. Служили вместе, - едва справляясь с ознобом сообщает отставной солдат.
Она вздыхает, кладет перед ним бутерброды.
Первый стакан он выпивает залпом не морщась. На столике фотографии. Они такие же как он, в военной форме, бравые, улыбающиеся, с автоматами и без, на фоне здания правительства Грозного.
-Сашка. Ты последний, - шепчет Иван, проводя пальцами по карточке.
Бесшумно вынырнув из темноты подсобки, прихрамывая на одну лапу в сторону Ивана медленно двигался пес. Солдат протянул бутерброд. Пес отвел морду, сел и вильнул хвостом. Иван подкатил на инвалидной коляске к собаке, потрепал ее густую рыжую шерсть и заглянул в глаза.
-Как зовут тебя, дружище? - спросил солдат.
-Приблудная, - крикнула буфетчица протирая соседний столик и добавила - хозяев нет, с полгода как вся семья угорела в пожаре.
Пёс встал, подошел к коляске и положил свою тяжелую большую голову на обрубки ног Ивана. Солдат прижал к себе собаку. На ней был широкий кожаный ошейник с еле заметной, выведенной красивым детским подчерком надписью «Хоня».
За окном усиливалась метель, дровами потрескивала вокзальная буржуйка, буфетчица куда-то ушла.
Иван неотрывно смотрел на Хоню, гладил пса изуродованными ожогами руками, рассказывал ему свою историю о войне. Он показывал Хоне письма, говорил о том, что никто из его друзей, выживших на той войне не смог найти себя в послевоенное время. Они вернулись из Чечни целыми. Их убила мирная жизнь.
Иван, умело управляясь с инвалидной коляской, разъезжал по пустому вокзальному буфету, иногда резко разворачивался, то подъезжая, то отдаляясь от Хони. Он кричал про вертушки, атаки, подрывы, растяжки, предательство командиров и смерть батальона. Извлеченные из рюкзака фотографии на одном столике не умещались. Они лежали везде.
Хоня был благодарным слушателем. Сидел неподвижно. Следил за каждым движением солдата.
Иван наполнил очередной стакан, выпил, залез в рюкзак, вытащил револьвер извлек из него барабан и внимательно оглядел. На глазах солдата были слезы. Пес продолжал смотреть на Ивана. Солдат крутанул барабан, снял оружие с предохранителя, приставил ствол к виску. Хоня поднялся, прихрамывая приблизился к рюкзаку, зацепил его зубами и потянул его в сторону солдата.
Вокзальный репродуктор хриплым голосом известил о возобновлении движения поездов.
[*этюд]