Из старых текстов
Марш проигравших
Все кончено, Элвис покинул здание.
И дело не в том, что старый даос претворился пылью на заброшенной четырехсотлетней дороге, просто мы утеряли смысл. Признаваться в этом стыдно, но вещи надо называть своими именами, равно как и знать, что марш энтузиастов давно сменился маршем проигравших, а мажор перешел в минор. Причина не в кризисах, когда их не было, она в том, что главным слоганом внезапно стало словосочетание «жизнь удалась». А ведь победитель, как известно, не получает ничего (Э. Хемингуэй), лучше большое поражение, чем маленькая победа (У. Фолкнер), жизнь всегда взаймы (Э. Ремарк), да и просто надо жить, чтобы жить (К. Лелюш, если еще помните, кто это такой).
Видимо, пора вслед за Элвисом улетать обратно. На Марс, Юпитер, Альфа Центавру, куда хватит топлива, потому как Земля все меньше становится тем местом, где хотелось бы находиться, если, опять же, не понимать под жизнью существование.
А как еще назвать времяпрепровождение, лишенное иллюзий и поиска той торжественной ноты, которая сродни Божьему гласу, несущему прозрение в полной темноте. Консьюмеристская цивилизация подписала себе смертный приговор. Смешно понимать, что ты дожил до этих времен, а не читаешь о подобном у Лема, Шекли, Стругацких, почти полвека назад начавших бить набат. Для кого-то поиски смысла это как ловля кошки в темной комнате, ведь ее там, скорее всего, нет. А вдруг есть, и прикосновение к ее шелковой шкурке пронзит электрическим зарядом, отчего ты увидишь что-то такое, что изменит и тебя, и все вокруг.
Это преамбула, суть в ином. Сорок лет назад, когда настоящее только начиналось выковываться на дьявольской наковальне еще затянутого облаками Миллениума, неподалеку от городка Вудсток, что в Америке, штат Нью-Йорк, собралось полмиллиона человек, в общем-то, не мало. Началось все 15-го августа 1969 года, закончилось утром 18-го. Почти все это время лил дождь, а мокрые, покрытые грязью и улыбающиеся люди искали каждый свою кошку в темной комнате, и дышали как единый огромный организм, который намного добрее и позитивнее, чем Ктулху, Кракен или Левиафан.
Я не буду перечислять тех, кто играл свою музыку в те три дня. Большая часть из них заняла почетное место во всемирном Зале славы рок-н-ролла, а многих уже нет. Или улетели вслед за Элвисом, или просто затерялись в темноте необозримой комнаты, где их невозможно найти.
Но именно тогда, в эти три дня, марш энтузиастов и начал меняться на марш проигравших. То ли слишком много наркоты было принято на поле фермера Макса Ясгура, то ли божественный дар секса внезапно перешел в свальный грех. А может дождь, порою прекращавшийся, но потом начинавшийся снова еще сильнее, грозил истинным Потопом, только вот что-то навсегда исчезло, оставив лишь воспоминание о трех безудержных и прекрасных днях и ночах, когда все эти пятьсот тысяч человек хотели лишь одного, просто жить.
Не действительностью, иллюзиями, но так, чтобы одно стало другим. Тогда это казалось возможным, хотя Уроборос пожирает свой хвост, а значит, надежда остается. В бесконечности мира возможен новый Вудсток, только лучше и чище, надо лишь попытаться понять, чего мы хотим и ради чего живем на Земле, если, конечно, она еще потерпит нас какое-то время. Но пока все кончено, Элвис покинул здание, и неведомо, сколько ждать, пока он вновь войдет в двери.
Все кончено, Элвис покинул здание.
И дело не в том, что старый даос претворился пылью на заброшенной четырехсотлетней дороге, просто мы утеряли смысл. Признаваться в этом стыдно, но вещи надо называть своими именами, равно как и знать, что марш энтузиастов давно сменился маршем проигравших, а мажор перешел в минор. Причина не в кризисах, когда их не было, она в том, что главным слоганом внезапно стало словосочетание «жизнь удалась». А ведь победитель, как известно, не получает ничего (Э. Хемингуэй), лучше большое поражение, чем маленькая победа (У. Фолкнер), жизнь всегда взаймы (Э. Ремарк), да и просто надо жить, чтобы жить (К. Лелюш, если еще помните, кто это такой).
Видимо, пора вслед за Элвисом улетать обратно. На Марс, Юпитер, Альфа Центавру, куда хватит топлива, потому как Земля все меньше становится тем местом, где хотелось бы находиться, если, опять же, не понимать под жизнью существование.
А как еще назвать времяпрепровождение, лишенное иллюзий и поиска той торжественной ноты, которая сродни Божьему гласу, несущему прозрение в полной темноте. Консьюмеристская цивилизация подписала себе смертный приговор. Смешно понимать, что ты дожил до этих времен, а не читаешь о подобном у Лема, Шекли, Стругацких, почти полвека назад начавших бить набат. Для кого-то поиски смысла это как ловля кошки в темной комнате, ведь ее там, скорее всего, нет. А вдруг есть, и прикосновение к ее шелковой шкурке пронзит электрическим зарядом, отчего ты увидишь что-то такое, что изменит и тебя, и все вокруг.
Это преамбула, суть в ином. Сорок лет назад, когда настоящее только начиналось выковываться на дьявольской наковальне еще затянутого облаками Миллениума, неподалеку от городка Вудсток, что в Америке, штат Нью-Йорк, собралось полмиллиона человек, в общем-то, не мало. Началось все 15-го августа 1969 года, закончилось утром 18-го. Почти все это время лил дождь, а мокрые, покрытые грязью и улыбающиеся люди искали каждый свою кошку в темной комнате, и дышали как единый огромный организм, который намного добрее и позитивнее, чем Ктулху, Кракен или Левиафан.
Я не буду перечислять тех, кто играл свою музыку в те три дня. Большая часть из них заняла почетное место во всемирном Зале славы рок-н-ролла, а многих уже нет. Или улетели вслед за Элвисом, или просто затерялись в темноте необозримой комнаты, где их невозможно найти.
Но именно тогда, в эти три дня, марш энтузиастов и начал меняться на марш проигравших. То ли слишком много наркоты было принято на поле фермера Макса Ясгура, то ли божественный дар секса внезапно перешел в свальный грех. А может дождь, порою прекращавшийся, но потом начинавшийся снова еще сильнее, грозил истинным Потопом, только вот что-то навсегда исчезло, оставив лишь воспоминание о трех безудержных и прекрасных днях и ночах, когда все эти пятьсот тысяч человек хотели лишь одного, просто жить.
Не действительностью, иллюзиями, но так, чтобы одно стало другим. Тогда это казалось возможным, хотя Уроборос пожирает свой хвост, а значит, надежда остается. В бесконечности мира возможен новый Вудсток, только лучше и чище, надо лишь попытаться понять, чего мы хотим и ради чего живем на Земле, если, конечно, она еще потерпит нас какое-то время. Но пока все кончено, Элвис покинул здание, и неведомо, сколько ждать, пока он вновь войдет в двери.