S.T.A.L.K.E.R. : Нечистая земля
Ну и второй момент, который я хотел бы осветить в связи со Сталкером - помимо реальностности. Он связан с довольно неблагодарным, но горячо любимым мною делом объяснения чувств. Казалось бы, ну чувствуешь ты что-нибудь - и хорошо, сиди себе в уголочке и штырься. Но нет, у меня же сами знаете какое образование и мощная машинка рефлексии, которая ресурсы жрет так, словно это нормально - сидеть целый день и рефлексировать, не спать, не есть, не срать, извините.
Ну так вот. Прихожу я, скажем, на завод Юпитер - и тут меня вштыривает.
Или на причал в Припяти - там штуки такие, типичные для курортных мест - крытая галерея, кафе, фонтан, мраморная лестница к морю реке. По таким местам топчутся в диких количествах влюбленные парочки, потягивают портвейн, наслаждаются жизнью. А теперь здесь толпа монолитовцев и зомбаков, и если их уничтожишь - такая тишина наступает, от которой у меня сердце неровно бьется.
Чувство это наиболее точно изображает песня «Город детства», исполненная «Гражданской обороной» - именно ей, а не всякими там эдитами пьехами. У них из милой пичальки получается реальная трагедия, как будто это действительно песня про Припять.
Позже я понял, что это общее такое готическое чувство, которое и при созерцании заброшенных усадеб и прочих кладбищ возникает. Я писал уже, наверно, что психологически я вполне себе гот и не стал им только потому, что слишком поздно познакомился с Кириллом Золотухиным. :)
Короче, чувство это охватывает при созерцании мест, хранящих следы пребывания человека. Именно следы - человек здесь уже того, тю-тю. Это, следовательно, визуализированная и опространствленная конечность, бренность, ничтожность человека, причем в тройственном даже отношении. Во-первых, перед природой, во-вторых, перед плодами рук человеческих (разрушение советских монументалей в Сталкере как бы намекают), и в -третьих, ничтожность плодов рук человеческих перед природой, временем, которое их потихонечку разрушает - опять же лирики для отсылаю к этому своему выебону.
Хана всем перед природой, пацаны.
Так вот, стоя на территории завода Юпитер или на набережной Припяти, я ощущаю причастность у этой все обращающей в прах силе - к вечности, пред лицом которой свершается распад. И не могу придумать ничего лучше, как притянуть сюда за уши известный кантовский анализ величественности - вот, дескать, пялимся мы на грозу и понимаем, что мы по сравнению с нею сущее говно, но все-таки крутые, потому что - у нас мораль! Мы типа причастны к вечности и все такое. Поступайте, в общем, из чувства долга, и будет вам щастье.
Так вот, здесь превосходство не в силу наличия морали, а в силу самой возможности созерцания этого распада, которому ты в момент созерцания не причастен. Вот вы, мажоры сраные, гулявшие по мраморным лестницам, все померли, а я перебил всех монолитовцев и гуляю тут теперь, горжусь.
Гордись, смертный, гордись. Боги позволили тебе ходить среди них.
Но мне это кантианское объяснение не нравится. Сами сравните его с роликом «Город детства».
Ну что, сравнили? Как там унылое кантианство - вписывается?
Вот как-то так, да.
Ну так вот. Прихожу я, скажем, на завод Юпитер - и тут меня вштыривает.
Или на причал в Припяти - там штуки такие, типичные для курортных мест - крытая галерея, кафе, фонтан, мраморная лестница к морю реке. По таким местам топчутся в диких количествах влюбленные парочки, потягивают портвейн, наслаждаются жизнью. А теперь здесь толпа монолитовцев и зомбаков, и если их уничтожишь - такая тишина наступает, от которой у меня сердце неровно бьется.
Чувство это наиболее точно изображает песня «Город детства», исполненная «Гражданской обороной» - именно ей, а не всякими там эдитами пьехами. У них из милой пичальки получается реальная трагедия, как будто это действительно песня про Припять.
Click to viewПозже я понял, что это общее такое готическое чувство, которое и при созерцании заброшенных усадеб и прочих кладбищ возникает. Я писал уже, наверно, что психологически я вполне себе гот и не стал им только потому, что слишком поздно познакомился с Кириллом Золотухиным. :)
Короче, чувство это охватывает при созерцании мест, хранящих следы пребывания человека. Именно следы - человек здесь уже того, тю-тю. Это, следовательно, визуализированная и опространствленная конечность, бренность, ничтожность человека, причем в тройственном даже отношении. Во-первых, перед природой, во-вторых, перед плодами рук человеческих (разрушение советских монументалей в Сталкере как бы намекают), и в -третьих, ничтожность плодов рук человеческих перед природой, временем, которое их потихонечку разрушает - опять же лирики для отсылаю к этому своему выебону.
Хана всем перед природой, пацаны.
Так вот, стоя на территории завода Юпитер или на набережной Припяти, я ощущаю причастность у этой все обращающей в прах силе - к вечности, пред лицом которой свершается распад. И не могу придумать ничего лучше, как притянуть сюда за уши известный кантовский анализ величественности - вот, дескать, пялимся мы на грозу и понимаем, что мы по сравнению с нею сущее говно, но все-таки крутые, потому что - у нас мораль! Мы типа причастны к вечности и все такое. Поступайте, в общем, из чувства долга, и будет вам щастье.
Так вот, здесь превосходство не в силу наличия морали, а в силу самой возможности созерцания этого распада, которому ты в момент созерцания не причастен. Вот вы, мажоры сраные, гулявшие по мраморным лестницам, все померли, а я перебил всех монолитовцев и гуляю тут теперь, горжусь.
Гордись, смертный, гордись. Боги позволили тебе ходить среди них.
Но мне это кантианское объяснение не нравится. Сами сравните его с роликом «Город детства».
Ну что, сравнили? Как там унылое кантианство - вписывается?
Вот как-то так, да.