1 сезон, 2 серия. Как Удовиченко и Ли в Макса Далина превращались
Медленно плавилась черная свеча. Горячие капли воска стекали на тряпичное тельце, расплывались отвратительными кляксами. Удовиченко задрала длинное ухо, поводила им, словно локатором - нет, ничего не выходит. Она злобно оскалилась, показав брешь в передних зубах, выхватила из-за пояса ритуальный обсидиановый нож, крепко сжала в щупальце, размахнулась изо всех сил и пригвоздила куклу к полу.
- Вот тебе, вот, ненавистный!
Прислушалась - снова ничего.
- Жив, проклятый… Пишет…
За окном сгустилась чернильная тьма, плеснулась в комнату. Вместе с нею появилось черное бесформенное пятно, прижалось снаружи к стеклу.
- Наконец-то, - недовольно произнесла Удовиченко. - Припорхала, саранча ненасытная.
Она тяжело поднялась из-за стола. Медленно подтягивая щупальце за щупальцем, потащила грузное тело к окну. Распахнула створку.
- А приглашение? - пискливо раздалось с подоконника.
- Тьфу ты, опять забыла, что ты без него не можешь, - пробасила Удовиченко. - Ну входи, что ли.
Сложив перепончатые крылья, Ли неуклюже шмякнулась в комнату. Тут же подскочила, встряхнулась, помахала перед лицом заклятой подруги вонючим свертком:
- Кровяная колбаска, свеженькая! Сама готовила. Только вчера из морга! Денатурат-то есть еще?
- Я в завязке вообще-то, - пожаловалась Удовиченко. - У меня от пьянки по утрам хвост ломит и копыта шелушатся. Возраст, понимаешь ли.
- Какие копыта, когда у тебя тентакли? - удивилась Ли.
- Это восемь конечностей. А еще две - нестандартные. - Удовиченко задрала необъятную юбку и продемонстрировала две волосатые ноги с раздвоенными мозолистыми копытами.
- Удобно, - позавидовала Ли. - Можно ползать, можно бегать. Драться опять же хорошо.
- Эх… ладно. Выпьем с горя, - Удовиченко вытащила из угла десятилитровую бутыль денатурата. Подползла к холодильнику, достала затянутую противогазом банку. - Вот, грибочки. Хорошие, из Припяти. От них бородавки на лице растут, и для пищеварения полезно. К Хеллоуину берегла, да что уж теперь, не доживем, видать…
Она откинула противогаз. Ярко-синие грибочки весело плавали в рассоле стилем баттерфляй, тараща на подруг любопытные умные глазки.
- Да… - Ли шустро уселась за стол. - Может, и не доживем. Тут ведь как: или он, или мы.
- Все пишет? - скорбно спросила Удовиченко, разливая в стаканы денатурат.
- Пишет, ой, пишет… По двадцать восемь романов в год!
- Сорок восемь, - мрачно поправила Удовиченко, поднимая стакан. - Еще двадцать под псевдонимом выдает.
- Одно издательство уж полностью на его романы перешло, всех авторов поувольняло, - добавила Ли. Жахнула денатурату, закусила попискивающим грибочком, выдохнула, продолжила: - Остальные пока держатся, но вряд ли долго выстоят. Он, говорят, обещает вдвое выработку повысить.
- Да… Пора убирать, - решила Удовиченко, разливая по второй. - Правда, не знаю, как. Пятнадцать кукол вуду извела, бесполезно. Живучий он.
- А я позавчера специально в Саратов летала, - пожаловалась Ли. - Хотела его того… употребить, - она выразительно цыкнула клыком. - Противно, конечно, но чего не сделаешь ради издания.
Удовиченко подалась вперед, тряся зеленоватыми брылями:
- И что?
- Только укусила, вырвался и ушел через канализацию. А я потом сутки печенью маялась. Такое отравление получила…
- Это потому что он добрый, - хрюкнула Удовиченко. - Светлые, они все для нежити ядовитые.
Дамы чокнулись, выпили, пожевали кровянки.
- Может, Тима с партизанами подключить? - задумчиво спросила Ли. - Танки из болот достанут, пулеметы в сараях откопают и пойдут на Саратов. Говорят, у них там где-то «Дора» немецкая затонула. Уж с нею-то управятся. У ней один бронебойный снаряд семь тонн весит.
- Не взять его этим, - Удовиченко поморгала всеми тремя глазами. - Тут тоньше надо действовать. Клеветой…
- Клевету я люблю, - гнусно захихикала Ли, трепеща крыльями. - Только вот мы ж ничего хорошего не напишем. Куда нам, стареющим бабам, до его могучего вечнозеленого интеллекта…
- Для этого у меня заклинаньице подходящее имеется, - призналась Удовиченко. - Мы в мужика превратимся. В умного. В красивого. Давай только псевдоним ему придумаем.
- Навальный? - предложила Ли. - Жириновский? Ленин?..
- Нет, тут что-то свеженькое надо. Анаграммку… - Удовиченко глубокомысленно поковыряла щупальцем в кривом носу. - Смотри. Я Диана. Берем первую и последнюю букву. Получается Да…
- Ишь какая! - обиделась упырица, сражаясь с грибочком, который не хотел вылезать из банки. - Тогда дальше пусть будет Ли. Получается…
- Дали? Сальвадор который? С носорогами?.. - изумилась Удовиченко. - Нет, в такое даже автор, выдающий сорок восемь романов в год, не поверит…
- Так давай букву «н» на конце присобачим, - пропищала Ли.
- Далин? Годится. А назовем его как?
- В честь сыновей, - гордо выпрямилась Ли. - У нас у обеих Максы, пусть и Далина так зовут.
- Макс Далин. А что, звучит…
Удовиченко вытекла из-за стола, прошлась по комнате в безумной пляске, размахивая тентаклями и начитывая сложное заклинание:
- I was born in ashes of molten hatred
Raised by demons in abodes of the end! *
Ли взлетела к потолку, радостно подхватила:
- I have become the resurrection of the Evil one
'Y know that I don't fucking care if I live or die!!! *
В комнате сгущался угрожающий мрак, огоньки черных свечей тревожно трепетали. Ли шмякнулась об потолок, прилипла к нему, истаяла и повисла огромной багровой каплей. Удовиченко, наоборот, растеклась по полу голубоватой, жирно поблескивающей лужей. В нее и шлепнулся кровавый сгусток, когда-то бывший Ли. Жидкости соединились, вспенились, образовали фиолетовый пузырь. Вскоре он лопнул, на его месте появился высокий черноволосый красавец.
Оглянувшись, новорожденный Макс Далин стряхнул с плеч остатки фиолетовой пены, сверкнул белозубой улыбкой:
- О боже, ну и воображение у писателя Щ! Что ж, раз так…
Он размял пальцы и уселся за компьютер.
А за окном раздавались отдаленные раскаты. То наступали на Саратов белорусские партизаны во главе с Тимофеем Григорьевым на бронированном рояле…
*Я был рождён на пепле жаркой ненависти,
Взращённый демонами на задворках миров.
………………………………………………….
Я стал новым воплощением Дьявола,
И ты знаешь, что мне наплевать, жить или сдохнуть.
Children Of Bodom, «Hate Me!»
Вести с фронтов. На днях было получено новое тревожное сообщение от писателя Щ. Удовиченко и Ли, злонамеренно скрывшись под псевдонимом Макс Далин, нанесли новый подлый удар: написали клеветническую статью о творчестве писателя Щ. К счастью, заговор был вовремя разоблачен, статья подвергнута всеобщему осуждению, а Удовиченко и Ли, как всегда, остракизму. В процессе клеветничества ни один Щ. не пострадал.
Правда, писатель Щ. несколько путается в показаниях. Он не может решить: Макс Далин - это псевдоним Ли с Удовиченко либо все же их сообщник.
Приношу свои извинения писателю Максу Далину за использование его образа в миниатюрке. Надеюсь, это его не обидит.
- Вот тебе, вот, ненавистный!
Прислушалась - снова ничего.
- Жив, проклятый… Пишет…
За окном сгустилась чернильная тьма, плеснулась в комнату. Вместе с нею появилось черное бесформенное пятно, прижалось снаружи к стеклу.
- Наконец-то, - недовольно произнесла Удовиченко. - Припорхала, саранча ненасытная.
Она тяжело поднялась из-за стола. Медленно подтягивая щупальце за щупальцем, потащила грузное тело к окну. Распахнула створку.
- А приглашение? - пискливо раздалось с подоконника.
- Тьфу ты, опять забыла, что ты без него не можешь, - пробасила Удовиченко. - Ну входи, что ли.
Сложив перепончатые крылья, Ли неуклюже шмякнулась в комнату. Тут же подскочила, встряхнулась, помахала перед лицом заклятой подруги вонючим свертком:
- Кровяная колбаска, свеженькая! Сама готовила. Только вчера из морга! Денатурат-то есть еще?
- Я в завязке вообще-то, - пожаловалась Удовиченко. - У меня от пьянки по утрам хвост ломит и копыта шелушатся. Возраст, понимаешь ли.
- Какие копыта, когда у тебя тентакли? - удивилась Ли.
- Это восемь конечностей. А еще две - нестандартные. - Удовиченко задрала необъятную юбку и продемонстрировала две волосатые ноги с раздвоенными мозолистыми копытами.
- Удобно, - позавидовала Ли. - Можно ползать, можно бегать. Драться опять же хорошо.
- Эх… ладно. Выпьем с горя, - Удовиченко вытащила из угла десятилитровую бутыль денатурата. Подползла к холодильнику, достала затянутую противогазом банку. - Вот, грибочки. Хорошие, из Припяти. От них бородавки на лице растут, и для пищеварения полезно. К Хеллоуину берегла, да что уж теперь, не доживем, видать…
Она откинула противогаз. Ярко-синие грибочки весело плавали в рассоле стилем баттерфляй, тараща на подруг любопытные умные глазки.
- Да… - Ли шустро уселась за стол. - Может, и не доживем. Тут ведь как: или он, или мы.
- Все пишет? - скорбно спросила Удовиченко, разливая в стаканы денатурат.
- Пишет, ой, пишет… По двадцать восемь романов в год!
- Сорок восемь, - мрачно поправила Удовиченко, поднимая стакан. - Еще двадцать под псевдонимом выдает.
- Одно издательство уж полностью на его романы перешло, всех авторов поувольняло, - добавила Ли. Жахнула денатурату, закусила попискивающим грибочком, выдохнула, продолжила: - Остальные пока держатся, но вряд ли долго выстоят. Он, говорят, обещает вдвое выработку повысить.
- Да… Пора убирать, - решила Удовиченко, разливая по второй. - Правда, не знаю, как. Пятнадцать кукол вуду извела, бесполезно. Живучий он.
- А я позавчера специально в Саратов летала, - пожаловалась Ли. - Хотела его того… употребить, - она выразительно цыкнула клыком. - Противно, конечно, но чего не сделаешь ради издания.
Удовиченко подалась вперед, тряся зеленоватыми брылями:
- И что?
- Только укусила, вырвался и ушел через канализацию. А я потом сутки печенью маялась. Такое отравление получила…
- Это потому что он добрый, - хрюкнула Удовиченко. - Светлые, они все для нежити ядовитые.
Дамы чокнулись, выпили, пожевали кровянки.
- Может, Тима с партизанами подключить? - задумчиво спросила Ли. - Танки из болот достанут, пулеметы в сараях откопают и пойдут на Саратов. Говорят, у них там где-то «Дора» немецкая затонула. Уж с нею-то управятся. У ней один бронебойный снаряд семь тонн весит.
- Не взять его этим, - Удовиченко поморгала всеми тремя глазами. - Тут тоньше надо действовать. Клеветой…
- Клевету я люблю, - гнусно захихикала Ли, трепеща крыльями. - Только вот мы ж ничего хорошего не напишем. Куда нам, стареющим бабам, до его могучего вечнозеленого интеллекта…
- Для этого у меня заклинаньице подходящее имеется, - призналась Удовиченко. - Мы в мужика превратимся. В умного. В красивого. Давай только псевдоним ему придумаем.
- Навальный? - предложила Ли. - Жириновский? Ленин?..
- Нет, тут что-то свеженькое надо. Анаграммку… - Удовиченко глубокомысленно поковыряла щупальцем в кривом носу. - Смотри. Я Диана. Берем первую и последнюю букву. Получается Да…
- Ишь какая! - обиделась упырица, сражаясь с грибочком, который не хотел вылезать из банки. - Тогда дальше пусть будет Ли. Получается…
- Дали? Сальвадор который? С носорогами?.. - изумилась Удовиченко. - Нет, в такое даже автор, выдающий сорок восемь романов в год, не поверит…
- Так давай букву «н» на конце присобачим, - пропищала Ли.
- Далин? Годится. А назовем его как?
- В честь сыновей, - гордо выпрямилась Ли. - У нас у обеих Максы, пусть и Далина так зовут.
- Макс Далин. А что, звучит…
Удовиченко вытекла из-за стола, прошлась по комнате в безумной пляске, размахивая тентаклями и начитывая сложное заклинание:
- I was born in ashes of molten hatred
Raised by demons in abodes of the end! *
Ли взлетела к потолку, радостно подхватила:
- I have become the resurrection of the Evil one
'Y know that I don't fucking care if I live or die!!! *
В комнате сгущался угрожающий мрак, огоньки черных свечей тревожно трепетали. Ли шмякнулась об потолок, прилипла к нему, истаяла и повисла огромной багровой каплей. Удовиченко, наоборот, растеклась по полу голубоватой, жирно поблескивающей лужей. В нее и шлепнулся кровавый сгусток, когда-то бывший Ли. Жидкости соединились, вспенились, образовали фиолетовый пузырь. Вскоре он лопнул, на его месте появился высокий черноволосый красавец.
Оглянувшись, новорожденный Макс Далин стряхнул с плеч остатки фиолетовой пены, сверкнул белозубой улыбкой:
- О боже, ну и воображение у писателя Щ! Что ж, раз так…
Он размял пальцы и уселся за компьютер.
А за окном раздавались отдаленные раскаты. То наступали на Саратов белорусские партизаны во главе с Тимофеем Григорьевым на бронированном рояле…
*Я был рождён на пепле жаркой ненависти,
Взращённый демонами на задворках миров.
………………………………………………….
Я стал новым воплощением Дьявола,
И ты знаешь, что мне наплевать, жить или сдохнуть.
Children Of Bodom, «Hate Me!»
Вести с фронтов. На днях было получено новое тревожное сообщение от писателя Щ. Удовиченко и Ли, злонамеренно скрывшись под псевдонимом Макс Далин, нанесли новый подлый удар: написали клеветническую статью о творчестве писателя Щ. К счастью, заговор был вовремя разоблачен, статья подвергнута всеобщему осуждению, а Удовиченко и Ли, как всегда, остракизму. В процессе клеветничества ни один Щ. не пострадал.
Правда, писатель Щ. несколько путается в показаниях. Он не может решить: Макс Далин - это псевдоним Ли с Удовиченко либо все же их сообщник.
Приношу свои извинения писателю Максу Далину за использование его образа в миниатюрке. Надеюсь, это его не обидит.