Заметки о Черкесии №9 - Черноморская береговая линия (часть третья)
Продолжение.
Начало - Заметки о Черкесии №9 - Черноморская береговая линия (часть первая)
Вторая часть - Заметки о Черкесии №9 - Черноморская береговая линия (часть вторая)
6. Завершающий этап постройки укреплений Черноморской береговой линии:
В 1838 году на западном берегу линии случилось горе. Нелепой смертью погиб генерал Вельяминов, который в зимнее время, пожалев солдат, решил подать неудачный пример. В марте 1838 года, генерал простоял на посту со своими солдатам, в снегу, 6 часов, после чего заболел и скоропостижно скончался. Исполнять обязанности по достройке Черноморской береговой линии был назначен генерал Раевский Николай Николаевич, сын героя Великой Отечественной войны 1812 года, тоже Николая Николаевича, которого назначили на должность начальника линии. До этого назначения Раевский успел сделать хорошую карьеру в Русско-турецкую войну 1827-1828 года, чем вызвал зависть и крайнюю неприязнь командующего Паскевича и в итоге попал в немилость, обвиненный в связях с декабристами, из-за чего был отчсилен из войск и долго прозябал в Крыму в своем владении.
В 1838 году, назначенный командующим отдельного Кавказского корпуса, Раевский, не особо стесненный собственным мнением об обустройстве Черноморской береговой линии, начинает рьяно выслуживаться, воплощая план постройки оставшихся укреплений в жизнь. Для этого он привлекает к активной деятельности вице-адмирала Лазарева, о котором мы говорили выше. Лазарев Михаил Петрович, командующий Черноморским флотом, а также портами Севастополь и Николаев, был на тот момент фигурой легендарной. Победитель множества морских баталий, бич Божий Османской империи - он первым начал массовую модернизацию флота, с использованием, в том числе, собственных идей. Именно при нем в русском флоте впервые появились полностью металлические пароходные суда, суперсовременные для своего времени. Кроме того, он к тому году успел совершить три кругосветных путешествия и поход в Антарктиду с Беллинсгаузеном. Именно этот союз сухопутного и морского начальников завершил постройку оставшихся укреплений путем высадки десантов. Причем Лазарев принял участие в 5 из 8 десантов, прикрывая их с моря оружейным корабельным огнем.
Николай Николаевич Раевский (1801-1843)
Уже в мае 1838 года они осуществляют стремительный десант в составе около 3500 человек в устье реки Туапсе под прикрытием флота, который значительно облегчил высадку, поскольку черкесы знали о десанте и очень активно готовились, стянув на берег значительные силы и круглосуточно дежуря на берегу. Черкесов пришлось отбрасывать аж вглубь ущелья реки Паук - столь яростно они сопротивлялись. В итоге, в устье реки Туапсе в короткие сроки было выстроено укрепление Вельяминовское (в честь почившего генерала).
В феврале 1840 года укрепление было разрушено черкесами, а его небольшой гарнизон (около 300 человек) частью взят в плен, а частью перебит. Однако, в мае того же года, укрепление восстановили, а пленных выкупили. Укрепление перестроили с применением крымского ракушечника с одновременным усилением гарнизона до 900 человек.
План Вельяминовского укрепления (Туапсе)
В 1854 году укрепление оставили и сожгли, после чего более не восстанавливали. В это врем черкесы вновь занимают устье Туапсе и Паука, здесь появляется большая турецкая база, для снабжения их оружием и провиантом. Такая ситуация была совершенно нетерпимой для Российской империи и после Крымской войны, в 1859 году, морской десант майора Левашева разгромил турецкую базу, после чего крупных военных построек здесь более не возникало.
На руинах укрепления в 1864 году отряд генерала Геймана выстроил пост Вельяминовский через которой проходила в этом году наиболее активная эвакуация черкесских мухаджиров, преимущественно абадзехов и шапсугов, направлявшихся в Турцию. Только в 1870 году вокруг поста возник поселок из казачьих, русских и украинских поселенцев, а позже греков и армян из Турции, превратившийся впоследствии в город Туапсе.
Туапсе, 1897 год
Разобравшись с укреплением в Туапсе, в июле 1838 года Раевский с Лазаревым совершают новый десант к западу от Вельяминовского укрепления в устье реки Шапухо (Шапсхо) - в старинную родину черкесского субэтноса шапсугов. Десант, при слабом сопротивлении, высаживается на берег, где быстро обустраивает укрепление Тенгинское (в честь Тенгинского полка). Из всех укреплений, это было самым успешным, поскольку выдержало лишь одну серьезную атаку черкесов в 1841 году. Тогда крупный черкесский отряд в количестве около 15000 человек в течение 6 дней держал малочисленный гарнизон укрепления из 150 человек в осаде до прибытия подкреплений из Абхазии. Тем не менее болезни и смертность в нем были сопоставимые средним показателям по линии.
В 1854 году укрепление также срыли и сожгли уходившие войска и только в 1864 году на его месте появился сначала пост Тенгинский, а в 1870 году первое поселение, с тем же составом поселенцев. что и в Туапсе. Ныне поселок называется Лермонтово, в честь Михаила Юрьевича, который, по дурной привычке, так в него и не попал, но служил в том самом Тенгинском полку.
После постройки Тенгинского укрепления, Раевский решает вернуться на Кубань для зимнего постоя и восстановления войск. По пути, по приказу командующего Головина, принимается решение дополнительно укрепить линию важным фортом между Анапой и Геленджиком, в целях развития морской станции Черноморского флота на Кавказском берегу. В сентябре 1838 года десант в размере 5 809 человек высаживается в Суджукской бухте, в устье речки Цемес, где с 1832 года уже находился небольшой форт и блогкауз для прикрытия дороги из Анапы. Десант выстраивает на их месте укрепление Константиновское, давшее историческое начало городу Новороссийску.
В 1854 году после очень долгих размышлений, российское командование принимает нелегкое решение уничтожить и оставить недавно образованную базу Черноморского флота в этом укреплении, которое было восстановлено только в 1858 году вместе с постройкой морской станции для Черноморского флота и морской академии.
На этом активные действия по постройке укреплений приостанавливаются, войска отдыхают и набираются сил для деяний следующего года. В это время, административно Черноморская береговая линия разделяется на 2 отдела: 1-й от Тамани до Навагинского форта, 2-й от Навагинского форта до Мегрелии. Начальником 1-го отделения назначен Раевский.
В мае 1839 года Раевский с Лазаревым вновь собирают десантные отряды и подплывают к устью реки Субаши, ныне более известной, как Шахэ. Здесь, предупрежденные, собираются значительные силы черкесов и не просто так. Долина реки Шахэ являлась крайне густонаселенным местом, границей между убыхами рода Берзеков и шапсугами рода Мугу, аулы которых распологалались на многих десятках километров вдоль реки от её устья и до самых высокогорных истоков. Здесь, в покрытом густым лесом небольшом ущелье, в устье реки, находились священные рощи черкесов, почитаемые с очень давних языческих времен, как святые места, недоступные простому смертному. К тому же, эти прибрежные рощи хорошо прикрывали прибрежные сады и поля от холодных морских ветров. Десантные войска наблюдали многочисленные группы черкесов, которые под руководством имамов молились в языческих рощах по мусульманской традиции, обещая Господу умереть, но не пустить неверных на святую землю. Совокупный отряд черкесов, по оценкам современников, составлял более 3000 человек.
Картина Айвазовского "Десант в Субаши"
При плотном огне корабельной эскадры начался массивный десант русских войск, вылившися в крупную, но достаточно быструю битву на берегу, которая вполне могла закончиться для него печально, перейди она в рукопашный формат на всем протяжении фронта. Совсем скоро черкесы были вынуждены отступить, не выдержав артиллерийского обстрела. Русский десант потерял до 150 человек. Десант приступил к постройке Головинского форта, названного так в честь командующего Головина Евгения Александровича. Высадка войск была запечатлена лучшим другом Раевского и Лазарева, художникм Айвазовским в картине "Десант в Субаши".
План форта Головинского
Представители обоих черкесских субэтносов вышли забрать убитых и обещали мир, но долгие годы продолжали осаждать укрепление, в том числе в марте 1840 года, когда они значительными силами осадили форт, однако ушли, заметив значительное подкрепление, прибывшее из Абхазии.
В 1854 году форт сожгли и оставили, оно более не восстанавливалось. На его месте осталось лишь одно большое тюльпановое дерево, ряд которых высадил возле стен форта Раевский, перевезя их из своих Крымских владений. Дерево это по сей день является достопримечательностью поселка Головинка.
На месте укрепления в 1864 году возник пост Головинский, вокруг которого в 1870 году возник сначала казачий поселок, а позже сюда позволено было переселиться части местных шапсуг, а также грекам и армянам из Турции, так как пришлое российское и казачье население было совершенно неприспособлено к ведению сельского хозяйства в незнакомом для них климате.
Памятник декабристам, служившим в Головинском форте
Спустя два месяца после постройки форта, Раевский с Лазаревым отплывают к западу и высаживают десант в устье реки Псезуапсе. В этот раз они встретили довольно умеренное сопротивление черкесов, несмотря на то, что в долине реки проживало старинное племя гоайе, относившее себя к ранним истинным шапсугам и представлявшее своего рода аристократию прибрежных шапсугов.
Здесь Раевским был заложен форт Лазарева (в честь адмирала), почему-то выстроенный для малого гарнизона и из деревянных конструкций. Именно здесь, во время постройки форта, погиб от лихорадки декабрист и поэт Александр Иванович Одоевский, друг Лермонтова.
Александр Иванович Одоевский (1802-1839)
Слабые стены форта не уберегли его в феврале 1840 года от тотального разорения крупным отрядом черкесов, которые начисто перебили небольшой гарнизон в 80 человек, воспользовавшись предательством черкесского кунака начальника форта, который перед нападением приехал в гости и успел внутри всё разведать.
В мае 1840 года форт отбили, в ужасном беспорядке разбросанных мертвецов похоронили, а на месте форта выстроили полноценное укрепление из крымского ракушечника и увеличили гарнизон до 700 человек. Именно захват форта Лазарева побудил черкесов к захвату Михайловского укрепления, окрылив легкостью победы.
План форта Лазарева
Новое укрепление также было оставлено войсками и сожжено в 1854 году без восстановления. На его месте отряд Геймана основал в 1864 году пост Лазаревский, вокруг которого с 1869 года начали селиться греки, а с 1880-х годов и русские поселенцы.
Цель постройки укреплений на Черноморском побережье была достигнута и отряд Раевского на кораблях отплыл в Константиновское укрепление, откуда вышел сухопутной дорогой к реке Мескаге, где дополнительно выстроил в октябре 1839 года укрепление Раевское (в честь себя любимого) на дороге из Анапы в Новороссийск, последнее в цепи Черноморской береговой линии. Устроено оно было для поддержания безопасности сухопутного пути между вышеуказанными укреплениями, подвергавшемуся постоянным нападениям черкесов.
История этого укрепления прошла относительно спокойно, не считая лихорадок и цинги. В 1854 году оно было оставлено и сожжено и более не восстанавливалось, а на его месте в 1862 году возникла казачья станица Раевская.
7. Последствия постройки Черноморской береговой линии:
Впоследствии Черноморская береговая линия для удобства управления была разделена на 3 отделения, включив в себя также сухопутные укрепления, прикрывавшие береговые:
1-е от устья реки Кубань до Геленджика, 2-е от Геленджика до Навагинского, 3-е от Навагинского до Мегрелии. Последнее в 1843 г. продлили до границы с Аджарией.
Служба на линии была далеко не сладкой, ввиду чего в укреплениях линии, император Николай I приказал убавить служащим и служившим солдатам год службы, а офицерам год к выслуге св. Георгия за 25 лет.
После тяжёлого 1840 г. серьёзных катастроф на Черноморской береговой линии не было, но нападения на отдельные укрепления случались, Тем не менее, единичные стычки повторялись непрерывно. Добывание дров, обработка огородов, пастьба скота, косьба сена, даже рытье могил обеим сторонам конфликта приходилось оплачивать кровью.
Число перестрелок более серьёзного характера с целой толпой в несколько сот и даже тысяч человек было довольно значительно. Например, в самом обычном 1845 г. на всей Черноморской береговой линии было дел и перестрелок 67.
В большинстве фортов, где были меновые дворы, торговля шла, своим чередом, увеличиваясь или уменьшаясь по месяцам, в зависимости от нужд черкесов и их средств. Только изредка, когда появлялся какой-нибудь английский или турецкий эмиссар и уговаривал черкесов прекратить всякие сношения с русскими или когда сами черкесы надумывали большое нападение, торговля падала до суммы 15-20 руб. в месяц. Более значительна по размерам была меновая торговля в Анапе: там кругом жили натухайцы, народ более мирный, занимавшийся хлебопашеством и торговлей и издавна общавшийся с русскими. В других местах торговля была много меньше, на сумму 100-150 руб. в месяц. А в период деятельности у черкесов Магомед-Амина с 1848 по 1859 годы практически прекратилась. Положительным был лишь тот факт, что поток оружейной контрабанды в Черкессию значительно уменьшился, как и поток различных авантюристов и подстрекателей. Значительно пострадала работорговля, которая русскими командующими жестко пресекалась, однако и здесь хитрые черкесские дельцы умудрялись отправлять рабов в Турцию под видом верующих, направляющихся в хадж в Мекку.
Кое-где черкесы приходили в укрепления Российской империи на заработки (например, убыхи и джигеты в Навагинском), а в голодные годы толпы их кормились около укреплений, прося милостыню, причём они приводили на продажу своих крепостных, а бедные - детей, продавая их за 1-2 меры хлеба, за пуд соли и тому подобное.
Правительство Российской империи не желало, чтобы торг с черкесами в укреплениях побуждал их к хищничеству, а потому было строго запрещено покупать у них краденое, например лошадей, а тем более людей. В меновой торговле русское правительство видело средство сблизить черкесов с русскими, втянуть их в более мирные отношения, познакомить их с более культурным бытом. В этом смысле меновая торговля Российской империи имела мало успеха уже потому, что культура казаков, ближайших соседей черкесов, была немногим выше черкесской, да и быт их был очень близок к черкесскому, а с другой стороны - для такого воздействия нужно более продолжительное время и более мирные отношения.
Положение гарнизонов в береговых укреплениях было крайне тяжёлое: общение их между собой сухим путём было немыслимым вследствие отсутствия дорог и воинственности населения, которое даже значительные отряды Российской империи пропускало по берегу только при условии превосходных сил и непрерывных схваток, небольшие же части войск безусловно были бы перебиты, если бы вздумали двинуться берегом. Сношения фортов морем возможны были не всегда, так как зимой Чёрное море очень бурно. Летом сношения поддерживались крейсерами и азовскими лодками, которые должны были стеречь контрабандные суда турок и не допускать их до высадки, ловить и истреблять на суше, если они успели втянуться на берег. Но крейсера Российской империи и другие суда военного флота посещали укрепления только изредка, а азовских лодок было мало, да притом они имели специальное назначение, не представляя особого интереса для заключённых в фортах сидельцев.
Впрочем, приход азовцев был всё-таки проявлением жизни. Когда оканчивалась навигация, наступали длинные, тёмные ночи, проливные дожди, страшные бури на море, когда появлялось сознание полной отрезанности от всего мира, тогда невообразимая тоска охватывала молодых солдат, а старые отдавались беспробудному пьянству. В фортах не было даже настоящих церквей и полного причта. Блокирование большой крепости сопряжено с огромными затруднениями, блокировать же такую крепость, как Кавказский хребет, на протяжении 400-600 вёрст, и с таким воинственным гарнизоном, как кавказские черкесы, было предприятием почти невозможным, особенно без энергичного движения с севера, какое предлагал генерал Вельяминов. Оставалось множество второстепенных долин, по которым путь к морю был свободен.
Главным бичом армейских гарнизонов Черноморских укреплений были эпидемии. Огромное количество военнослужащих перманентно и массово болели малярией и цингой, а иногда даже и чумой. И если цинга была связана со скудностью рациона, вызванной невозможностью держать хозяйство под постоянной угрозой нападения и отсутствием регулярного транспортного сообщения, то малярия была следствием крайне неудачно расположения укреплений в низменных болотистых участках, при крайне непривычном русскому солдату влажном и жарком климате и опять же скученности гарнизона, не имеющего возможности долговременно находиться вне крепости.
Так, через годы после войны, главным природным испытанием для будущих поселенцев края стали эндемические болезни, среди которых особенно страшный урон наносила перемежающаяся лихорадка или малярия. А. С. Ермолов, министр земледелия и государственных имуществ, а также владелец больших участков в Сочи, отмечал: «при проезде моем в первый раз в 1894 году через село Лазаревское, мне было местными жителями сообщено, что чуть ли уже не три поколения прежних засельщиков погибло от лихорадки, либо бежало из края, и настоящие жители, не исключая женщин и детей, также все поголовно больны». Министр пишет далее о таких же сильных эпидемиях в Вельяминовском и Адлере, и подчеркивает, что в малярийную зону входит все побережье, и, что, соответственно, в той или иной степени этой болезни подвержено все население губернии. Среди основных причин массового заражения Ермолов выделяет сильную заболоченность устьевых частей рек, впадающих в море. Ермолов подчеркивает также, что прежние жители края почти не были подвержены этой болезни. Автор перечисляет вслед за И. Н. Клингеном и другими специалистами целый ряд санитарно-гигиенических норм, выработанных в аборигенной культуре, направленных на сохранение здоровья людей и домашних животных. Себе и своему министерству Ермолов ставит в большую заслугу проведение осушительных работ, которые очень скоро изменили ситуацию к лучшему. К сожалению, работы по осушению болот и высвобождению речных устьев производились на очень ограниченных площадях казенных земель и могли попутно сопровождаться регрессом на соседних частновладельческих и крестьянских участках либо даже вновь на недавно реанимированных землях.
Что уж говорить о периоде за десятилетия до русской колонизации. Так, в укреплении Св. Духа, весь гарнизон, состоявший из 922 человек, вымер в течение 5 лет, а в 1845 г. на всей Черноморской линии было убито 18, а умерло от болезней 2427 человек. В целом же, во многих укреплениях за год вымирали количества людей сравинмые с их полноценными гарнизонами.
Более того, при первоначальной постройке, укрепления строились из местных деревянных конструкций, на скорую руку и без учета влияния местного ландшафта. По недостатку времени и по ошибочному расчету укрепления эти не получили прочных и сильных профилей и не имели достаточных гарнизонов. Скоро оказалось, что все труды Российской империи на черноморском берегу пропали даром: не форты Российской империи грозили черкесам, а черкесы держали все форты в постоянной блокаде. Непрочная постройка укреплений, вместе с проливными дождями, через пару лет совершенно разрушили большую часть верков черноморских укреплений. Во всех укреплениях береговой линии вместо 25980 человек, которые составляли бы минимум нужного числа, было в наличии только 2776 человек. Это выразилось в катастрофе 1840 года, когда многие из укреплений, по своей слабости, были полностью или частично уничтожены черкесами. Только после этой трагедии, поврежденные и уничтоженные укрепления линии были усилены гарнизонами и значительно перестроены с использование камня-ракушечника из Крыма и Одессы.
Устоявшаяся линия постепенно сменила свое начальство. В 1839 году Раевского назначили начальником всей линии, однако старые козни недоброжелателей, еще со времен службы Паскевича не давали его соперникам покоя. В итоге, в 1841 году под давлением завистников, отбиваясь от обвинений в связях с декабристами, Раевский подал в отставку и уехал к себе в Крым, где занялся садоводством, хотя его хвалили и будущий наказной атаман Кубани Филиппсон, служивший в штабе Раевского и граф Воронцов. Рвевский умер по болезни в 1843 году, направляясь в свои подмосковные имения.
Кроме окончания строительства Черноморской линии к заслугам Раевского можно отнести начало значительных работ по освоению болотистых малярийных берегов Черноморского побережья Кавказа. Именно Раевский первым начал посадку влаголюбивых деревьев и кустарников вокруг крепостей, привозимых им из его Крымских владений и значительно осушивших впоследствии прибрежную зону вокруг укреплений. Кроме того, Раевский относился еще к тем ранним командующим в Черкессии, которые пытались выработать с местным населением мирные отношения и сопротивлялись откровенно агрессивным приказам сверху. Вместо Раевского начальником Черноморской береговой линии был назначен генерал-майор Иосиф Романович Анреп-Эльмпт, которого, в свою очередь, в 1851 году сменил адмирал Серебряков Лазарь Маркович, бывший после отставки Раевского начальником 1-го отделения линии и укрепления в Новороссийске.
Серебряков Лазарь Маркович (1795-1862)
Командующий Головин также долго не продержался. После ухода Раевского его направили в Чечню, усмирять Шамиля, где он, несмотря на успешные боевые действия, так и не сумел нанести серьезный урон противнику и в 1842 году был отправлен в отставку с назначением через три года в Прибалтику. На посту главноуправляющим Закавказским краем и командиром Отдельного Кавказского корпуса его заменил Нейдгардт Александр Иванович, который не выдержал приказа о ведении оборонительных действий от кавказских горцев и перешел к наступательным действиям против Шамиля и его помощников, на которые ему не хватило сил, энергии и знаний, что повлекло его отставку уже в 1844 году. Его, в свою очередь, сменил князь Воронцов Михаил Семёнович, продержавшися в должности до начала Крымской войны. Оставлять и сжигать укрепления в 1854 году пришлось кавказскому наместнику, путешественнику Муравьёву-Карсскому Николаю Николаевичу, а возвращать руины крепостей и ставить в них военные посты с 1856 года победителю Шамиля и абадзехов, князю Александру Ивановичу Барятинскому.
Барятинский Александр Иванович (1815-1879)
Положение береговых укреплений Российской империи в Крымскую войну было опасно даже при условии господства на море. Когда же в 1854 г., с началом Крымской войны, иностранный флот появился на Черном море, их существование сделалось немыслимым. Уже в 1849 г. среди черкесов северного склона гор появился агент Шамиля Магомед-Амин и вскоре подчинил своему влиянию натухайцев и убыхов, что сказалось в чрезвычайном движении черкесов, не дававших покоя всей кордонной линии, а также отчасти и береговой. Когда же в 1853 г. отношения Российской империи к Турции стали портиться и дело дошло до войны, то под влиянием Магомед-Амина был сделан ряд приступов к фортам Российской империи: в июле 1853 г., черкесы появились у Геленджика, в июле нападали на Тенгинское укрепление,Гостогаевское, но безуспешно. Магомед-Амин объявил тогда черкесам, что как только английские и другие западноевропейские суда появятся на Черном море, черкесы, в числе 30 тысяч, должны напасть на укрепления Российской империи с суши. Такие же активные действия он вел и в Абхазии.
Турция употребляла все усилия, чтобы поднять народы всего Кавказа против Российской империи и уговорить их действовать единодушно. Положение фортов между двух огней, с суши и с моря, было отчаянное: помимо невозможности выдержать атаку с суши и с моря, гарнизоны должны были погибнуть с голоду, как только истощатся раньше запасенные припасы, потому что флот Российской империи был заперт, а потом и потоплен в Севастополе.
Поэтому в марте 1854 г. отрядом кораблей под флагом вице-адмирала Л.М. Серебрякова сняты гарнизоны укреплений Черноморской береговой линии. Гарнизоны в количестве 5 тысяч человек со своими семьями, вольнопромышленники, большая часть казённого имущества по приказу Л.М. Серебрякова доставлены в Новороссийск и Геленджик, а сами укрепления взорваны и сожжены. А после сожжения, Новороссийска, Геленджика, Анапы, Геленджикской кордонной линии и окружающих укреплений все они были выведены за Кубань. Войска в Абхазии, после сожжения укреплений, были эвакуированы в Мегрелию.
После окончания Крымской войны Черноморская военная линия и Геленджикская кордонная линия более не восстанавливались, ввиду признания на высшем уровне их неэффективности, а также ввиду запрета Российской империи, по результатам Крымской войны, иметь свой флот на Черном море. Возврат прав России на собственной флот в Черном море после войны 1877-1878 гг. уже не требовали необходимости в поддержании укреплений в регионе, так как черкесы - главная причина их возникновения, в массе своей были выселены со своей родной земли в Турцию или на берега Кубани. На месте укреплений сначала возникли военные посты, а позже, в опустевших и заброшенных черкесских землях появились полноценные гражданские поселения из обманом или насильно переселенных поселенцев различных национальностей.