Про жизнь
Надо взять за правило, что если хотеть полежать денек под теплыми одеялами и поболеть, надо выключать все телефоны, компьютеры и прочие средства связи.
Вчера сидели 5 часов! на заседании комиссии по делам несовершеннолетних. Занесло меня туда… 5 часов рассматривали всякие тяжелые жизненные ситуации людей. А как тут поможешь, честно говоря? Где могли, предложили помощь. Но что делать, если зверь-папаша избивает всю семью, мамаша, вся синяя от побоев, твердит: это мой муж, поэтому не надо его в тюрьму? Бабушка с выбитыми папашей зубами прячется с детьми в консьержской, куда устроилась на работу. Младшая дочка, меньше двух лет, вообще непонятно где. И что делать, кроме как битый час охать и причитать над этой семьей. Нарколог (один из членов комиссии) пытался даже дать старшей дочери из этой семьи денег. Абсолютное бессилие. Остальные случаи тоже совершенно безнадежные, но там хоть куда-то есть вклиниться с помощью, чтобы не замерзать от бессилия.
В итоге 5 часов в не отапливаемом помещении и бессилие вылилось в температуру 39. Обрадовалась, решила как следует полежать и поболеть. Не тут то было. С утра звонки по телефону, в скайп, в чат, письма… Активизировалась вся деятельность, о которой я уже и думать забыла. Люди из разных источников звонят записаться на консультацию. И так далее. Вот и поболела… На завтра и все последующие дни - плотное расписание встреч, обязательных и неотменяемых. А на сегодня уже кучу всего надо напечатать. И еще три методических пособия оказывается надо писать.
Вчера утром было приятное событие. Из тех, что трудно описать. Ехала в полном метро. Хотела двинуться к выходу (вовсе не агрессивно), но пожилой шкафообразный мужик с портфелем довольно агрессивно преградил мне путь. Он был явно зол, что я пыталась мимо него протиснуться. Я тоже стала зла, что он протиснуться не дал. Но потом, через несколько минут, вдруг мы оба перестали злиться, заметили друг в друге людей. Он поворачивается и спрашивает: «Вам надо выходить?». Я говорю, что да. Будто бы мы оба выдохнули как-то. Как я все такое люблю! Когда вдруг общение возникает, когда вдруг люди перестают быть друг для друга стихийными элементами.
Вчера сидели 5 часов! на заседании комиссии по делам несовершеннолетних. Занесло меня туда… 5 часов рассматривали всякие тяжелые жизненные ситуации людей. А как тут поможешь, честно говоря? Где могли, предложили помощь. Но что делать, если зверь-папаша избивает всю семью, мамаша, вся синяя от побоев, твердит: это мой муж, поэтому не надо его в тюрьму? Бабушка с выбитыми папашей зубами прячется с детьми в консьержской, куда устроилась на работу. Младшая дочка, меньше двух лет, вообще непонятно где. И что делать, кроме как битый час охать и причитать над этой семьей. Нарколог (один из членов комиссии) пытался даже дать старшей дочери из этой семьи денег. Абсолютное бессилие. Остальные случаи тоже совершенно безнадежные, но там хоть куда-то есть вклиниться с помощью, чтобы не замерзать от бессилия.
В итоге 5 часов в не отапливаемом помещении и бессилие вылилось в температуру 39. Обрадовалась, решила как следует полежать и поболеть. Не тут то было. С утра звонки по телефону, в скайп, в чат, письма… Активизировалась вся деятельность, о которой я уже и думать забыла. Люди из разных источников звонят записаться на консультацию. И так далее. Вот и поболела… На завтра и все последующие дни - плотное расписание встреч, обязательных и неотменяемых. А на сегодня уже кучу всего надо напечатать. И еще три методических пособия оказывается надо писать.
Вчера утром было приятное событие. Из тех, что трудно описать. Ехала в полном метро. Хотела двинуться к выходу (вовсе не агрессивно), но пожилой шкафообразный мужик с портфелем довольно агрессивно преградил мне путь. Он был явно зол, что я пыталась мимо него протиснуться. Я тоже стала зла, что он протиснуться не дал. Но потом, через несколько минут, вдруг мы оба перестали злиться, заметили друг в друге людей. Он поворачивается и спрашивает: «Вам надо выходить?». Я говорю, что да. Будто бы мы оба выдохнули как-то. Как я все такое люблю! Когда вдруг общение возникает, когда вдруг люди перестают быть друг для друга стихийными элементами.