Радости
Детки в школе, где мы проводим тренинг, провели с нами второй уже день, выдерживают положенные восьмичасовые занятия (почти без перерыва) стойко. Не отвлекаются. Выражают крайнюю степень заинтересованности. Скрупулезно все изучают. Вникают. Дискутируют, весьма вежливо и уважительно. Зрело размышляют (кроме, разве что, периодически заявляемых ими мыслей о необходимости торжества добра, вроде сформулированной ими четвертой стадии встречи: «Искоренить зло»). Удивительные какие-то дети! И школа обычная, а дети… Мы приятно удивлены и очень рады.
Закончили с выполнением заказа нашей прогрессивной Комиссии по делам несовершеннолетних на примирение бабушки-дедушки и папы одного дитяти. Там папа с мамой развелись 10 лет назад, мама погрузилась в беспробудное пьянство, а папа и вовсе носу не казал. Бабушка-дедушка внука растили по принципу «Похороните меня за плинтусом». Комиссия рассудила, что если маму лишать родительских прав, то надо бы хоть папу ребенку обеспечить. А дедушка по поводу папы впадает в истерику. Сложный тип. Не говорит, а орет все время. Причем, с сарказмом. Еще и военный в отставке.
Сегодня обнаружилось, что побочным эффектом предварительной встречи с бабушкой-дедушкой, которую мы проводили дней 10 назад, явилось возвращение мамы. Она воссоединилась с сыном и уже неделю не пьет. Обещала даже посещать нарколога. Встреча папы и дедушки прошла стремно. Я их долго готовила, прежде чем свести. Была жесткой. На встрече они периодически становились красными и начинали орать друг на друга, совершенно друг друга не слыша. Когда градус начинал подниматься, я их жестко останавливала, говоря почти генеральским тоном что-нибудь вроде того (пытаясь вычленить из хаоса ора конструктивные предложения сторон друг к другу): «Стоп! Теперь говорить буду я, а вы оба слушаете! Итак, если я правильно поняла, Н.В. говорит, что он не против, чтобы Вы виделись с ребенком. А.! Вы слышали, что сказал Н.В.? Н.В.! Если я правильно поняла, А. не настаивает на том, чтобы ребенка у Вас забрать. Вы слышали?». Слава Богу, что удалось вызвонить Юлю, чтобы она пришла на встречу как второй медиатор, и придала встрече хоть немножко мягкости.
В итоге папа стал звать дедушку «папа», как, видимо, в пору их совместной жизни. Все пришли к согласию. И уходили уже почти семьей.
Так что, кажется, удалось вернуть ребеночку родителей.
Вот такие радости у нас.
Еще сделала вывод, что, когда я очень мало сплю, очень редко ем, возвращаюсь домой в состоянии полуобморока от усталости и мечтаю только об удовлетворении самых простых потребностей: в пище, тепле и сне, я удивительно хорошо себя чувствую: проходят абсолютно все заболевания. То есть, телу, получается, чтобы быть здоровым, надо, чтобы я его как следует ухайдокивала регулярно.
Вчера на тренировке, когда поняла, что уже больше не могу, так сильно устала, меня вдруг пригласил какой-то незнакомый большой дан. И такой он светлый, так с ним хорошо, что я запустила себе второе (или уже третье) дыхание и двигалась с полной отдачей. Так мы с ним аж три последних упражнения вместе сделали. От приятности такого партнера я даже усталость забыла. А потом, отправляясь домой, поняла, что я не могу больше двигаться, добираться домой полтора часа с тяжелым рюкзаком, вообще нет сил. Шла от метро через парк в сторону дома и плакала, так себя жалко было.
Закончили с выполнением заказа нашей прогрессивной Комиссии по делам несовершеннолетних на примирение бабушки-дедушки и папы одного дитяти. Там папа с мамой развелись 10 лет назад, мама погрузилась в беспробудное пьянство, а папа и вовсе носу не казал. Бабушка-дедушка внука растили по принципу «Похороните меня за плинтусом». Комиссия рассудила, что если маму лишать родительских прав, то надо бы хоть папу ребенку обеспечить. А дедушка по поводу папы впадает в истерику. Сложный тип. Не говорит, а орет все время. Причем, с сарказмом. Еще и военный в отставке.
Сегодня обнаружилось, что побочным эффектом предварительной встречи с бабушкой-дедушкой, которую мы проводили дней 10 назад, явилось возвращение мамы. Она воссоединилась с сыном и уже неделю не пьет. Обещала даже посещать нарколога. Встреча папы и дедушки прошла стремно. Я их долго готовила, прежде чем свести. Была жесткой. На встрече они периодически становились красными и начинали орать друг на друга, совершенно друг друга не слыша. Когда градус начинал подниматься, я их жестко останавливала, говоря почти генеральским тоном что-нибудь вроде того (пытаясь вычленить из хаоса ора конструктивные предложения сторон друг к другу): «Стоп! Теперь говорить буду я, а вы оба слушаете! Итак, если я правильно поняла, Н.В. говорит, что он не против, чтобы Вы виделись с ребенком. А.! Вы слышали, что сказал Н.В.? Н.В.! Если я правильно поняла, А. не настаивает на том, чтобы ребенка у Вас забрать. Вы слышали?». Слава Богу, что удалось вызвонить Юлю, чтобы она пришла на встречу как второй медиатор, и придала встрече хоть немножко мягкости.
В итоге папа стал звать дедушку «папа», как, видимо, в пору их совместной жизни. Все пришли к согласию. И уходили уже почти семьей.
Так что, кажется, удалось вернуть ребеночку родителей.
Вот такие радости у нас.
Еще сделала вывод, что, когда я очень мало сплю, очень редко ем, возвращаюсь домой в состоянии полуобморока от усталости и мечтаю только об удовлетворении самых простых потребностей: в пище, тепле и сне, я удивительно хорошо себя чувствую: проходят абсолютно все заболевания. То есть, телу, получается, чтобы быть здоровым, надо, чтобы я его как следует ухайдокивала регулярно.
Вчера на тренировке, когда поняла, что уже больше не могу, так сильно устала, меня вдруг пригласил какой-то незнакомый большой дан. И такой он светлый, так с ним хорошо, что я запустила себе второе (или уже третье) дыхание и двигалась с полной отдачей. Так мы с ним аж три последних упражнения вместе сделали. От приятности такого партнера я даже усталость забыла. А потом, отправляясь домой, поняла, что я не могу больше двигаться, добираться домой полтора часа с тяжелым рюкзаком, вообще нет сил. Шла от метро через парк в сторону дома и плакала, так себя жалко было.