Чужие люди
Удивительно насколько далёкими и странными кажутся нам люди, с которыми когда-то мы делили свои мысли, время, а иногда и постель. Смотришь фотографии, читаешь тексты - и даже не получается ответить на вопрос: как такое вообще могло быть?
Люди меняются, сильно. Но ведь не настолько, чтобы стать совсем другими? Совсем другими.
Что-то во всём этом неправильно.
У меня есть дурная манера всё хранить: письма, записки, фотографии, знаки, понятные только мне.
На столе у меня стоит странная керамическая фигурка "котёнок-чебурашка". Она напоминает мне о человеке, который мне был очень близок, отчасти "сделал" меня такой. Человек, с которым мы проводили анормально много времени и создавали такие сумасшедшие воздушные замки... Этот человек для меня - моя живая сказка, моё прошедшее детство.
Однако сказка повзрослела, переняла привычки огламуривающего общества и стала слишком брезглива. Где, когда наступила эта решающая грань? - Кажется, я всё-таки знаю ответ.
А ещё мне надо отдать ей книгу. И понимаю, что мне страшно с ней видеться. Потому что она - буду честной, - умнее, красивее и циничнее меня. И мне слишком больно признавать, что - всё.
Не проходит и дня, чтобы я вольно или невольно не вспоминала ещё об одном человеке. Но это и вовсе что-то из области морального мозгоклюйства. Что-то настолько родное, близкое, понятное - и настолько же чуждое и неприемлемое. Но об этом я писала уже слишком много раз.
И я тоже знаю причину, почему всё так вышло.
И как мне сложно пытаться изобразить заинтересованность с теми, для кого я стала похожим столпом его жизни, так и я не способна приблизить к себе тех, кто был и остаётся так дорог мне и совершенно недоступен. Ведь нужны не те, кто существует сейчас - а те, кого уже нет.
От одиночества меня отделяет преступно мало людей. Один - причина потери моей сказки. Другая - последняя самая близкая подруга. Человек, при котором я ещё могу плакать. Остальные же - приятели, хорошие знакомые, которые могли бы стать моими друзьями, если бы не мои тараканы: я много требую от себя для дружбы. И взамен прошу слишком много. Если я не могу подорваться ради этого человека в любое время суток, в любой ситуации - он мне не друг, потому что у меня нет на него душевных сил. Я сама делаю дружбу настолько сложным процессом, что новые друзья просто не умещаются в моём расписании.
Тьфу, блин... Чокнутая.
Люди меняются, сильно. Но ведь не настолько, чтобы стать совсем другими? Совсем другими.
Что-то во всём этом неправильно.
У меня есть дурная манера всё хранить: письма, записки, фотографии, знаки, понятные только мне.
На столе у меня стоит странная керамическая фигурка "котёнок-чебурашка". Она напоминает мне о человеке, который мне был очень близок, отчасти "сделал" меня такой. Человек, с которым мы проводили анормально много времени и создавали такие сумасшедшие воздушные замки... Этот человек для меня - моя живая сказка, моё прошедшее детство.
Однако сказка повзрослела, переняла привычки огламуривающего общества и стала слишком брезглива. Где, когда наступила эта решающая грань? - Кажется, я всё-таки знаю ответ.
А ещё мне надо отдать ей книгу. И понимаю, что мне страшно с ней видеться. Потому что она - буду честной, - умнее, красивее и циничнее меня. И мне слишком больно признавать, что - всё.
Не проходит и дня, чтобы я вольно или невольно не вспоминала ещё об одном человеке. Но это и вовсе что-то из области морального мозгоклюйства. Что-то настолько родное, близкое, понятное - и настолько же чуждое и неприемлемое. Но об этом я писала уже слишком много раз.
И я тоже знаю причину, почему всё так вышло.
И как мне сложно пытаться изобразить заинтересованность с теми, для кого я стала похожим столпом его жизни, так и я не способна приблизить к себе тех, кто был и остаётся так дорог мне и совершенно недоступен. Ведь нужны не те, кто существует сейчас - а те, кого уже нет.
От одиночества меня отделяет преступно мало людей. Один - причина потери моей сказки. Другая - последняя самая близкая подруга. Человек, при котором я ещё могу плакать. Остальные же - приятели, хорошие знакомые, которые могли бы стать моими друзьями, если бы не мои тараканы: я много требую от себя для дружбы. И взамен прошу слишком много. Если я не могу подорваться ради этого человека в любое время суток, в любой ситуации - он мне не друг, потому что у меня нет на него душевных сил. Я сама делаю дружбу настолько сложным процессом, что новые друзья просто не умещаются в моём расписании.
Тьфу, блин... Чокнутая.