ЗАО "РПЦ"
Оригинал взят у mi3ch в франшиза
Из интервью «Кто в рясе, тот и поп» - почему священники считают РПЦ франшизой:
...Так Бог превращается в основу для франшизы.
Франшиза в церкви?
Архимандрит Иов: Да, это именно так. Наверху - администрация патриарха. Но в глазах местной политической и деловой элиты, которая не нисходит до контактов с приходским духовенством, именно архиереи выступают в роли продавцов церковной франшизы.
Протоиерей Александр: На областном уровне архиерей - самый серьезный представитель церкви в понимании власти или крупного бизнеса. Он может договориться с губернатором о передаче недвижимости или убедить владельца крупной компании взять на себя финансирование семинарии. Часто он же является настоятелем кафедрального собора и нескольких монастырей.
Если настоятели получают приходы по франшизе, по правилам франчайзинга они должны отчислять за них роялти.
Разумеется. Каждый приход (то есть фактически каждый настоятель) отчисляет в епархию 25 процентов всех заработанных денег. Этот процент может отличаться от епархии к епархии, но это примерно четверть всего, что люди приносят в храм. Однако неофициальным образом епархиальные власти постоянно требуют денег сверх этого отчисления. Настоятелю просто называют конкретную сумму: на монастырь - дай, на епархиальный молодежный съезд - дай, на ремонт кафедрального собора - дай. А визиты архиереев на приход - это вообще как пожар. Даже небольшому приходу он обходится минимум в миллион рублей. Все оплачивается из приходской казны, включая подарки архиерея прихожанам. То есть прихожане дарят их сами себе. Ну и, конечно, архиерею, его свите, даже иподиаконам надо давать конверты.
Протоиерей Петр: Ладно бы только приходской бюджет трясли, но ведь и зарплату священников облагают. Для этого есть разные фонды. И священники обязаны отчислять крупные суммы из личных средств, из зарплаты. И не просто отчислять, а отчитываться перед благочинным с квитанцией в руках.
Но ведь есть еще и богатые спонсоры, крупные бизнесмены. Или возможность общаться с ними - это тоже часть дохода от франшизы, с которой священники должны платить роялти?
Протоиерей Александр: Обычно крупные пожертвования считаются целевыми, поэтому не облагаются епархиальным налогом. Жертвуют как бы не деньги, а что-то конкретное: автомобиль, колокола, иконостас. Однако если у вас появился серьезный спонсор, будьте готовы им делиться. Благочинный попросит познакомить с щедрым бизнесменом или же просто скажет настоятелю: у тебя друг состоятельный, а не мог бы он за все благочиние епархиальный взнос уплатить? Но это, конечно, все не формализовано и зависит от способности сторон давить и уступать давлению.
Франчайзинг часто предполагает, что поставка продукции идет исключительно со складов франчайзера. Так ли это в РПЦ?
Протоиерей Петр: Да. От приходов требуют закупать свечи и предметы церковного обихода у патриархийных производителей, в первую очередь «Софрино». Многие архиереи заставляют даже книги в приходские лавки закупать только через епархию. Причем они еще и объемы устанавливают: например, такой-то приход обязан взять на реализацию с епархиального склада книг на 300 тысяч в месяц.
На кого работает вся эта система? Кто главный бенефициар?
Архимандрит Иов: В первую очередь эта система выгодна церковному руководству и архиереям. За редчайшими исключениями они не тратят никаких средств на открытие новых приходов. Инициатива всегда исходит снизу, епископу пишут прошение, а он лишь благословляет это дело и присылает священника. Поиск земли, спонсоров, договоренности с местными властями - все это ложится на нового настоятеля. Архиерей обычно не помогает никак, даже морально, не говоря уже о деньгах. А выгоду с этого предприятия он начинает получать сразу же. При этом рисков у епископа тоже никаких. Если священник не справится или если он вдруг окажется безнравственным, и церковь начнет нести репутационные потери, от него сразу же отрекутся. Мол, он не наш, он со вчерашнего вечера под запретом, и вообще мы тут ни при чем.
Как и любая бизнес-схема, франчайзинг имеет свои недостатки. Какие из них характерны для РПЦ?
Архимандрит Иов: С точки зрения церковного руководства - это то, что все прячут деньги ото всех. Как можно определить сумму или процент роялти, если доход франчайзи неизвестен и нет никакой возможности его подсчитать? Пожертвования прихожан и помощь спонсоров чаще всего делаются наличными деньгами. Кроме того, священник - фигура публичная. Он много общается, ему порой дарят подарки - просто как человеку. Наконец, он может просто подработать на стороне: книгу издать, овощи продать со своего огорода, если на селе живет. Начальство же отказывается видеть все эти градации. Раз ты поп - значит, ты нам должен. Вот начальственная логика.
Из интервью «Кто в рясе, тот и поп» - почему священники считают РПЦ франшизой:
...Так Бог превращается в основу для франшизы.
Франшиза в церкви?
Архимандрит Иов: Да, это именно так. Наверху - администрация патриарха. Но в глазах местной политической и деловой элиты, которая не нисходит до контактов с приходским духовенством, именно архиереи выступают в роли продавцов церковной франшизы.
Протоиерей Александр: На областном уровне архиерей - самый серьезный представитель церкви в понимании власти или крупного бизнеса. Он может договориться с губернатором о передаче недвижимости или убедить владельца крупной компании взять на себя финансирование семинарии. Часто он же является настоятелем кафедрального собора и нескольких монастырей.
Если настоятели получают приходы по франшизе, по правилам франчайзинга они должны отчислять за них роялти.
Разумеется. Каждый приход (то есть фактически каждый настоятель) отчисляет в епархию 25 процентов всех заработанных денег. Этот процент может отличаться от епархии к епархии, но это примерно четверть всего, что люди приносят в храм. Однако неофициальным образом епархиальные власти постоянно требуют денег сверх этого отчисления. Настоятелю просто называют конкретную сумму: на монастырь - дай, на епархиальный молодежный съезд - дай, на ремонт кафедрального собора - дай. А визиты архиереев на приход - это вообще как пожар. Даже небольшому приходу он обходится минимум в миллион рублей. Все оплачивается из приходской казны, включая подарки архиерея прихожанам. То есть прихожане дарят их сами себе. Ну и, конечно, архиерею, его свите, даже иподиаконам надо давать конверты.
Протоиерей Петр: Ладно бы только приходской бюджет трясли, но ведь и зарплату священников облагают. Для этого есть разные фонды. И священники обязаны отчислять крупные суммы из личных средств, из зарплаты. И не просто отчислять, а отчитываться перед благочинным с квитанцией в руках.
Но ведь есть еще и богатые спонсоры, крупные бизнесмены. Или возможность общаться с ними - это тоже часть дохода от франшизы, с которой священники должны платить роялти?
Протоиерей Александр: Обычно крупные пожертвования считаются целевыми, поэтому не облагаются епархиальным налогом. Жертвуют как бы не деньги, а что-то конкретное: автомобиль, колокола, иконостас. Однако если у вас появился серьезный спонсор, будьте готовы им делиться. Благочинный попросит познакомить с щедрым бизнесменом или же просто скажет настоятелю: у тебя друг состоятельный, а не мог бы он за все благочиние епархиальный взнос уплатить? Но это, конечно, все не формализовано и зависит от способности сторон давить и уступать давлению.
Франчайзинг часто предполагает, что поставка продукции идет исключительно со складов франчайзера. Так ли это в РПЦ?
Протоиерей Петр: Да. От приходов требуют закупать свечи и предметы церковного обихода у патриархийных производителей, в первую очередь «Софрино». Многие архиереи заставляют даже книги в приходские лавки закупать только через епархию. Причем они еще и объемы устанавливают: например, такой-то приход обязан взять на реализацию с епархиального склада книг на 300 тысяч в месяц.
На кого работает вся эта система? Кто главный бенефициар?
Архимандрит Иов: В первую очередь эта система выгодна церковному руководству и архиереям. За редчайшими исключениями они не тратят никаких средств на открытие новых приходов. Инициатива всегда исходит снизу, епископу пишут прошение, а он лишь благословляет это дело и присылает священника. Поиск земли, спонсоров, договоренности с местными властями - все это ложится на нового настоятеля. Архиерей обычно не помогает никак, даже морально, не говоря уже о деньгах. А выгоду с этого предприятия он начинает получать сразу же. При этом рисков у епископа тоже никаких. Если священник не справится или если он вдруг окажется безнравственным, и церковь начнет нести репутационные потери, от него сразу же отрекутся. Мол, он не наш, он со вчерашнего вечера под запретом, и вообще мы тут ни при чем.
Как и любая бизнес-схема, франчайзинг имеет свои недостатки. Какие из них характерны для РПЦ?
Архимандрит Иов: С точки зрения церковного руководства - это то, что все прячут деньги ото всех. Как можно определить сумму или процент роялти, если доход франчайзи неизвестен и нет никакой возможности его подсчитать? Пожертвования прихожан и помощь спонсоров чаще всего делаются наличными деньгами. Кроме того, священник - фигура публичная. Он много общается, ему порой дарят подарки - просто как человеку. Наконец, он может просто подработать на стороне: книгу издать, овощи продать со своего огорода, если на селе живет. Начальство же отказывается видеть все эти градации. Раз ты поп - значит, ты нам должен. Вот начальственная логика.