Война миров
Инопланетяне существуют. И ведьмы, и черти. Оборотни с вампирами давно пожирают друг друга. Просто мы их не видим. Но и они нас, к счастью, тоже стараются не замечать.
Взять, например, дядю Витю. Дядя Витя - солидный мужчина в кожаной кепке с пуговкой. Его особой приметой мог бы служить нос, с окрасом которого домохозяйки могут сверять цвет образцового борща. К сожалению, в кругу, где вращается дядя Витя, носы такого оттенка не редкость, и служат, в основном, для дифференциации «свой-чужой».
Салон, где вращается дядя Витя и соратники, расположен в криминогенном дворике недалеко от моего дома. В дворике располагаются две радужных цветов, ежегодно подкрашиваемых некими упрямыми внешними силами скамейки, а также песочница, из которой владельцы кошек и гастрабайтеры давно вынесли весь песок. В результате, капризные дети разбрелись по более благополучным дворам, а экологическую нишу оккупировал окрестный маргиналитет. Отныне салон у песочницы открыт от рассвета до заката. Дядя Витя привычно берёт на себя ношу модератора дискуссии в вечерние часы.
- Ну, эта, - гудит дядя Витя в сторону хмурого паренька с шапкой на затылке, - помнишь чемпионат 94 года?
Парень рассеянно кивает. Он отлично помнит это время. Тогда он впервые пошёл, стукнулся головой о крышку стола и сказал первое слово. Горячо любимое до сих пор.
- Ну, эта, - продолжает дядя Витя, - ты же помнишь, у нас в сборной был такой нападающий, Кирьяков?
Его визави снова кивает и подставляет пластиковый стаканчик. Дядя Витя производит безупречный «бульк». Пьют в сакральной тишине.
- Ну, эта. Так этот бурдюк волосатый ни одного защитника не мог пройти. Хоть бразильцы перед ним, хоть негры. Один хрен, не может! Даже один в один. Бежит с мячом, гад, воткнётся как пестик в тычинку, и всё, твою материю, нет у нас мяча!
Дядя Витя глубоко затягивается папиросой. Он там, на стадионе, в Америке. На матче Россия-Бразилия. Он помнит цвет бутсы на правой ноге Ромарио, но не имя собеседника.
- Ну, эта, слышь! А Шевченко был, вот это сила! Он троих проходил, как стоячих. Барселоне три закатил! Вот это техника! Так и тот - хохол!
Ретроспективный задор подбросил дядю Витю на ноги, в его ногах оказалась алюминиевая банка крепкой «Охоты», молодецким волшебством обращённая в кожаную сферу. С кличем «Эгегей, гребля!» дядя Витя ударил по мячу.
Марина Андреевна, уже много, слишком много лет возвращалась с работы одним и тем же маршрутом. За это время под её руководством сотни оболтусов выучились отличать Грига от Шумана, а ля-минор от ми-бемоля. Столичный журналист окрестил её как-то «тренажёром нравственности», а она привыкла выражаться словами «мне дурно» или «я полагаю». В этот день Марине Андреевне было суждено впервые встретить банку «Охоты»...
Тут следует сделать важное для сюжета отступление. То обстоятельство, что летучие мыши физически не могут видеть звёзд, обычно не имеет значения для человека. Тем не менее, их эволюционная ступень довольно близко к человеку, и они теоретически могли бы править миром вместо нас. Но даже будь нетопыри достаточно разумны, чтобы создать ракету, она бы так и пылилась в их музее ненужных изобретений вместе с лыжами, свистком и лотком для кошек. Их маленький мир резко обрывался бы за глухим забором атмосферы, природным пределом звуковых волн.
...банка «Охоты», пущенная горячей ногой дяди Вити, прочертив инверсионный след, взбороздила лужу у ног Марины Андреевны. Капли грязи оросили фиалковое пальто. Реакцию Марины Андреевны было бы трудно постичь, не знай мы об оптическом увечьи летучих мышей. Она столь же успешно, как мыши космос, проигнорировала источник снаряда - дядю Витю, который впервые почувствовал себя явлением сугубо метафизическим. Марина Сергеевна наклонилась, зацепила банку двумя пальцами, и, выбивая каблуками 2/4, прошагала до урны. Глухо звякнул алюминий. Не поднимая глаз, Марина Андреевна продолжила путь домой.
Дядя Витя проводил сутулую фигуру мутным взглядом, окликнул собеседника, освежил стаканчики, и глубоко задумался.
- Ну, эта, вспомнил! Ещё у нас Юра Ковтун был. Помнишь такого? Защитник штопаный, вечно в свои ворота забивал! Эх!
Он резко выдохнул и опорожнил стакан.
- Говно у нас, а не сборная. И главное, всегда так будет, - посетовал дядя Витя, швырнув опустевшую бутылку в угол песочницы. - Потому что страна уродов!
Взять, например, дядю Витю. Дядя Витя - солидный мужчина в кожаной кепке с пуговкой. Его особой приметой мог бы служить нос, с окрасом которого домохозяйки могут сверять цвет образцового борща. К сожалению, в кругу, где вращается дядя Витя, носы такого оттенка не редкость, и служат, в основном, для дифференциации «свой-чужой».
Салон, где вращается дядя Витя и соратники, расположен в криминогенном дворике недалеко от моего дома. В дворике располагаются две радужных цветов, ежегодно подкрашиваемых некими упрямыми внешними силами скамейки, а также песочница, из которой владельцы кошек и гастрабайтеры давно вынесли весь песок. В результате, капризные дети разбрелись по более благополучным дворам, а экологическую нишу оккупировал окрестный маргиналитет. Отныне салон у песочницы открыт от рассвета до заката. Дядя Витя привычно берёт на себя ношу модератора дискуссии в вечерние часы.
- Ну, эта, - гудит дядя Витя в сторону хмурого паренька с шапкой на затылке, - помнишь чемпионат 94 года?
Парень рассеянно кивает. Он отлично помнит это время. Тогда он впервые пошёл, стукнулся головой о крышку стола и сказал первое слово. Горячо любимое до сих пор.
- Ну, эта, - продолжает дядя Витя, - ты же помнишь, у нас в сборной был такой нападающий, Кирьяков?
Его визави снова кивает и подставляет пластиковый стаканчик. Дядя Витя производит безупречный «бульк». Пьют в сакральной тишине.
- Ну, эта. Так этот бурдюк волосатый ни одного защитника не мог пройти. Хоть бразильцы перед ним, хоть негры. Один хрен, не может! Даже один в один. Бежит с мячом, гад, воткнётся как пестик в тычинку, и всё, твою материю, нет у нас мяча!
Дядя Витя глубоко затягивается папиросой. Он там, на стадионе, в Америке. На матче Россия-Бразилия. Он помнит цвет бутсы на правой ноге Ромарио, но не имя собеседника.
- Ну, эта, слышь! А Шевченко был, вот это сила! Он троих проходил, как стоячих. Барселоне три закатил! Вот это техника! Так и тот - хохол!
Ретроспективный задор подбросил дядю Витю на ноги, в его ногах оказалась алюминиевая банка крепкой «Охоты», молодецким волшебством обращённая в кожаную сферу. С кличем «Эгегей, гребля!» дядя Витя ударил по мячу.
Марина Андреевна, уже много, слишком много лет возвращалась с работы одним и тем же маршрутом. За это время под её руководством сотни оболтусов выучились отличать Грига от Шумана, а ля-минор от ми-бемоля. Столичный журналист окрестил её как-то «тренажёром нравственности», а она привыкла выражаться словами «мне дурно» или «я полагаю». В этот день Марине Андреевне было суждено впервые встретить банку «Охоты»...
Тут следует сделать важное для сюжета отступление. То обстоятельство, что летучие мыши физически не могут видеть звёзд, обычно не имеет значения для человека. Тем не менее, их эволюционная ступень довольно близко к человеку, и они теоретически могли бы править миром вместо нас. Но даже будь нетопыри достаточно разумны, чтобы создать ракету, она бы так и пылилась в их музее ненужных изобретений вместе с лыжами, свистком и лотком для кошек. Их маленький мир резко обрывался бы за глухим забором атмосферы, природным пределом звуковых волн.
...банка «Охоты», пущенная горячей ногой дяди Вити, прочертив инверсионный след, взбороздила лужу у ног Марины Андреевны. Капли грязи оросили фиалковое пальто. Реакцию Марины Андреевны было бы трудно постичь, не знай мы об оптическом увечьи летучих мышей. Она столь же успешно, как мыши космос, проигнорировала источник снаряда - дядю Витю, который впервые почувствовал себя явлением сугубо метафизическим. Марина Сергеевна наклонилась, зацепила банку двумя пальцами, и, выбивая каблуками 2/4, прошагала до урны. Глухо звякнул алюминий. Не поднимая глаз, Марина Андреевна продолжила путь домой.
Дядя Витя проводил сутулую фигуру мутным взглядом, окликнул собеседника, освежил стаканчики, и глубоко задумался.
- Ну, эта, вспомнил! Ещё у нас Юра Ковтун был. Помнишь такого? Защитник штопаный, вечно в свои ворота забивал! Эх!
Он резко выдохнул и опорожнил стакан.
- Говно у нас, а не сборная. И главное, всегда так будет, - посетовал дядя Витя, швырнув опустевшую бутылку в угол песочницы. - Потому что страна уродов!