Жена продолжает делиться впечатлениями от регатты, даже будучи в Гонконге
Originally posted by zgorevna at post
Второе мая.
Первый, кого я вижу в кают-компании, - Эно. Он забыл ключи от квартиры и ночевал на яхте. Никто ещё не поднимался, хотя времени до начала занятий немного. Просыпаются и уходят купаться Лида с Идой. Остальные лениво перемещаются в сторону душа и обратно. Готовить завтрак нет сил. Прячась за тёмными очками от яркого солнца, команда Marigold заказывает омлеты, соки и кофе на берегу.
Катерина, завидев нас на открытой терассе «Синей лягушки», восклицает:
- Это ещё что такое?! Пять минут до начала занятия.
- Это не мы! - хором отвечают обе Наташи и Ида.
Поборов огромные порции завтрака (и принесённую по ошибке лишнюю), мы плетёмся к конференц-залу. Приятно видеть, что без нас не начинали. Тема лекции: галсы, плавание по ветру и против ветра. Галс - отрезок пути судна. Если ветер дует в левый бок, мы называем левый галс порт-сайд'ом. Если ветер дунет в правый бок, пойдём правым галсом, называемым старборд. Правила движения такие же, как на автодороге. Тот, кто слева, уступает тому, кто справа. Чтобы идти против ветра, надо менять галсы. При взгляде сверху путь яхты похож на «ёлочку». При попутном ветре ставится спинакер. Если яхты идут одна за другой, вторая как бы «крадёт» ветер у первой, заставляя спинакер соперников схлопываться.
Народ возвращается к лодкам. Подхожу к Нате. Не хочу скандала на борту. Почему-то я уверена, что Ната непременно станет скандалить. Поэтому договариваюсь заранее, на суше.
- На тренировке, не во время гонки, побуду разок питмэном. Ты не против?
- Да сколько угодно, - отмахивается от меня Ната. Демонстративно отворачивается. Ладно, пусть это останется с ней. Поищу позитива.
У пирса возвышается фигура внушительных размеров. Это Лёша. Он солиден и серьёзен. Он советовал нам не селиться в каюте на носу. Я спрашиваю, почему на занятиях по теории у него такой скучающий вид? Оказывается, Лёша много лет увлекается яхтенным спортом. Он подробно рассказывает о том, что русская морская терминология произошла от голлндской. У нас пользуются ею со времён Петра Первого. Однако в современном мире в ходу английские названия. Например, не «грот», а мэйн-сейл. Хальярд, а не «фал» - трос, которым поднимают и опускают спинакер. Слово «шкоты» местные шкиперы заменили на «верёвки», что на нашем флоте недопустимо. Гик (рею) для спинакера в Хорватии называют либо тангуном, либо, на английский манер, пол'ом. Кстати, стаксель не ставят уже лет тридцать. С тех пор, как изобрели геную - парус, аналогичный стакселю, но немного заходящий за грот. И вообще, заключает Лёша, когда идёшь против ветра, смена галса и есть поворот.
Иду на яхту, испытывая окрыляющее чувство: кое в чём разобралась! Фалы, шкоты, концы - это тросы. Не верёвки. Смена галса - поворот. Спасибо эксперту Лёше. Виляю воображаемым хвостом.
- Пока регата не началась, хочу попробовать роль питмэна.
Говорю это, едва Marigold выходит в море. Питмэн Ната бросает шкот и матерится. Без натяжения шкот мгновенно распускается. С усилием натянутый парус мог бы обрушиться вниз. Но Толя успевает прижать шкот ногой. Игнорируя укоризненный взгляд мужа, Ната с перекошенным от злости лицом топает на нос. Нетрудно догадаться: она была крепко настроена не двигаться с места.
Я не знаю, где блокираторы ап-холла и даун-холла, регулирующие высоту реи спинакера. Помню только, что если один открою, то второй надо ставить на блок. Лида советует:
- А ты прикинься дурочкой. Подойди к ней, разузнай, что должен делать питмэн. Потом, конечно, поменяетесь обратно. Сейчас главное - уладить конфликт.
С носа прибегает Толя. Он потерпел фиаско, успокаивая жену.
- Чего она бесится? - поднимаю на него удивлённые глаза. Подспудно чую, что «включила дурочку» раньше времени. Толю, однако, это не коробит.
- Слушай, я десять лет знаю эту женщину, - говорит он мне. - Она вспыльчивая, но отходчивая. Погоди немного, потом обо всём расспросишь.
Оглядываюсь. Лида ободряюще улыбается. Абсолютная мягкая, оптимистично настроенная, она ещё в первый день объявила: «Я на отдыхе. Ни с кем не спорю. Что дадите, то и буду делать». Ох, я так не умею.
Иду выяснять отношения с Натой. Безрезультатно. Тренировка начинается с активной работы питмэна. Ворочать лебёдкой нелегко. Триммеры намеренно мне не помогают. Хотят, чтобы я почувствовала, что питмэнская доля тяжела и я её не хочу. Угадали. Я действительно не хочу быть питмэном. Но побывать в шкуре питмэна должна была.
Ближе к полудню спохватываюсь: собиралась же приготовить на обед чечевичную похлёбку. Чечевицу замочила с утра, а варить её долго. Увидев в моих руках кастрюлю, Ната заявляет:
- Я это есть не буду! - оглянувшись на Лиду, добавляет, - Не обращайте на меня внимания. Я просто не люблю горох и фасоль.
Кто-то вспоминает, что во время регаты кашеварить нельзя. Обедать рано, похлёбка не готова. Куда же поставить кастрюлю? Плита сохраняет равновесие, но при резком повороте суп неизбежно прольётся. Наглухо закрываем суп крышкой, прячем в раковине. Если и останемся без обеда, то хотя бы помещение будет чистым.
Поднимаюсь на кокпит. Ната резко отттесняет меня, занимая место питмэна. По её мнению, пришло время подготовки к регате. Команда становится деятельной, суетливой. Одни предвкушают гонку. Другие ждут неведомых впечатлений. Мне - фиолетово. Я разглядываю оттенки воды. Они постоянно меняются. Слежу за лицом шкипера. Оно почти неизменно. Наблюдаю за передвижениями на носу яхты. Когда понадобится, прибегу помогать.
Судьи объявляют регату-бостон. Задача: пройти от старта до буйка против ветра и вернуться обратно. Яхты кружат в предстартовом пространстве словно акулы вокруг жертвы. На каждой яхте уже поставлены и мэйн-сейл, и генуя. Пять минут до старта. Четыре... Одна. Гена высчитывает секунды по своим командирским часам. Эно выводит лодку на выгодную позицию. Старт! Шкипер командует:
- Выбирай!
В ажиотаже крутим винчи. Перенапрягаясь, команда затягивает лебёдками тросы.
- Ещё, ещё.
Натяжения мало, сил мало. Наше преимущество при старте тает на глазах. Но не стоит унывать, на галсах мы наверстаем упущенное.
Тройка боуменов и мастмен сидят на рейле. На краю палубы, где бегунки и крепления стоячего такелажа. Поскольку работа боумена - смотреть вперёд, шкипер спрашивает нас, где закреплён жёлтый буёк.
- Ни буя не видно, - кричу в ответ.
При смене галса шкипер командует «Тэк». Триммеры ослабляют один шкот генуи и натягивают другой. Яхта не только поворачивает. Она сильно кренится в сторону поворота. Та часть команды, которая сидит на рейле, должна шустро перебраться с понижающегося борта на повышающийся. И откренивать - влиять на степень крена судна. На тренировке Ида ушибла кисть правой руки, когда спрыгивала в каюту, чтобы свернуть спинакер. Ей тяжело передвигаться на четвереньках при тэках. Каждый раз, когда Эно произносит «Приготовиться к тэку», я дублирую для неё команду. Мне хочется помочь Иде хоть как-нибудь, однако, моя предупредительность её раздражает. Заметив это, сворачиваю акцию.
Яхта приближается к жёлтой точке на воде. Мы вторыми по счёту огибаем судейский буёк.
- Установить тангун. Приготовить спинакер!
Для спинакера всё готово. Парус раскрывается, но почему-то застопорилась генуя. Не идёт. Невозможно свернуть, как ни пытаюсь выбрать тоненький синий трос.
- Геную заклинило! - кричит мастмэн, пытаясь помочь мне.
- Убирай спинакер, - отвечает шкипер. Триммеры сразу реагируют на команду, отпуская шкоты. Спинакер обрушивается в море. Втроём с Тусей и Геной сгребаем волнами падающую ткань. Рук не хватает, часть спинакера уже намокла. Запихиваем парус в открытый иллюминатор. В каюте его собирает Ида.
Дёргая так и сяк шкот от генуи, Митя сворачивает её на две трети. Видя это, шкипер командует:
- Ставьте спинакер.
Мы снова прицепляем замки с разноцветными шкотами к углам-лепесткам. Питмэн накручивает на винч хальярд: вершина треугольника взвивается, обматывается вокруг генуи, запутывается. На кокпите триммеры с питмэном продолжают крутить лебёдку. Пока мы растолковываем им, почему трос нужно ослабить, драгоценное время уходит. В итоге спинакер поставлен. А мы приходим четвёртыми. Толя и Ната страшно недовольны. Эно улыбается.
- Я рад, - говорит он мне. - Все живы. Никто не упал за борт. Что место не первое... так это - море, здесь всякое случается.
Предстоит ещё одна гонка. Чтобы отдохнуть и перекусить, останавливаемся в марине Првч Лука. Достаю из раковины кастрюлю, ставлю на огонь. Пора обедать. Ната во всеуслышание отказывается. Она ждёт устриц и мидий, которые заказал Толя. Сам Толя из вежливости пробует похлёбку на вкус. Туся и Гена берегут место в желудках для морепродуктов. Приходится самой доедать сваренный на девятерых суп. От этого портится настроение. Я не замечаю, как Митя ест и нахвалитвает блюдо. Не вижу, что по тарелке супа съели Лида и Эно. «Никому не по вкусу моя стряпня», - думается мне. Надо сочинить угощение, которое понравится всем. Спрашиваю Эно, ловят ли местные рыбаки осьминогов?
- Посмотрим, - отвечает капитан.
Перед стартом второй регаты спрашиваю у Гены, можно ли мне поднять мейн-сейл? поработать мастмэном? Гена отступает на шаг. Я изо всех сил тяну шкот. Парус поднимается на треть. Висну на шкоте. Парус взбирается ещё на четверть. С помощью Гены дотягиваюм грот до верхушки мачты. Питмэн, в обязанности которого входит помогать мастмэну на винче, стоит, сложа руки. Благодарю Гену. Работа мастмэна мне не по плечу. Сажусь откренивать.
- Признай, что ты - самая слабая в команде, - советует Лида. - И делай то, что тебе по силам.
Признать такое обидно. Помню, некогда я была единственной среди женщин, работавшей веслом на рафтинге наравне с мужчинами. Слабее с тех пор я не стала.
Второе соревнование начинается так же, как в первый раз. Отсчёт. Старт. «Выбирай! Все тросы выбирай! Ещё, ещё! ЕЩЁ!!!» Напрягая силы, Лида крутит лебёдку мейн-сейла, Митя и Толя затягивают шкоты генуи. Идём против ветра, при каждом тэке теряя скорость. То ручка лебёдки мешает ослабить трос, то не хватает сил выбрать канат.
Впереди маячит маленький жёлтый буй. И большая белая корма яхты соперников. Эно удачно заложил галс. Остаётся сделать левый поворот, и мы - на финишной прямой. Однако яхта перед нами не собирается поворачивать. Мы идём с подветренной стороны и по правилам должны уступить. Если впереди хоть чуть-чуть продвинутся, проблем не будет. Яхта у буйка словно замерла. Её шкипер, Мирко, громко ругает свою команду. Эно не верит в случайности. Он кричит Мирко, что тот злоупотребляет правилами. Ещё что-то кричит. Яхта Мирко стоит на месте. Marigold несётся точно в левый борт сопернику. Можно отвернуть вправо, сделать пару лишних галсов и потерять время. Не дотянув десяток метров до буйка, Эно крутит руль влево. Тэк.
Теряем безупречную траекторию, нарушаем правила. Эно зол на Мирко. Но надо ещё добраться до красного буйка на финише. Ставим спинакер. Геную опять заклинило. Как команда ни старается, не может убрать этот парус. В итоге шкипер приказывает вручную сложить геную на носу. Пузырь спинакера надут. Суматоха улеглась, ругань на кокпите утихла. На носу больше делать нечего. Перебираюсь на корму. Лида сорвала себе спину, пока крутила лебёдку мейн-сейла. Предлагаю сменить её. Она согласна. Завтра так и сделаем.
- Приготовиться к джайбу, - произносит через некоторое время шкипер.
Ух-ты, прогресс налицо. Предстоит сделать джайб: перекинуть спинакер с одной стороны на другую. Толя бежит помогать боумэну и мастмэну. Протягивает хальярд не за свёрнутой генуей, а перед ней. Спинакер не раскрывается.
- Это море... всякое случается, - философски заключает Эно, когда видит, что на носу всё безнадёжно запуталось. Мы опять четвёртые.
Печально тянемся в сторону марины Водице. Погода солнечная. Яхта идёт «на моторе». Команда разместилась на рейле. Со стороны мы выглядим довольными, когда сидим вдоль борта, свесив ножки. На самом деле радоваться нечему. Я запрокидываю голову. Смотрю: что там, по другую сторону яхты? Перевёрнутая картинка загибается углами вверх. Тонкая полоска земли кривой тарелкой накрывает синее море. Сверху колокольни и крыши домов острыми ножами пытаются проткнуть небесную твердь. Живая природа выглядит нарисованной. Это забавно.
Каждый вечер у нас есть свободных полтора часа. Время рассчитано правильно: душевых кабинок на берегу обычно не больше пяти, в регате участвует сорок семь человек. Девяноста минут едва хватит на то, чтобы каждый помылся. И всё же народу откровенно некуда девать эти полтора часа. Многие сушат перчатки, едят и пьют. Некоторые гуляют. Митя безуспешно пытается зайти в Интернет. Вай-фай здесь не ловит. Я кидаю сюрикэны в дощечку. С разрешения шкипера включаю музыку.
Этим вечером на нашей лодке собираются чуть ли не три экипажа. Празднуют окончание первого гоночного дня. На пирсе «уединились» Эно и Мирко. Эно втолковывает что-то, методично разрубая воздух ладонью. Мирко всплёскивает руками и восклицает как заправский итальянец. Они похожи на бурого и белого медведей. Их высокие, представительные фигуры то приближаются, то удаляются. Народ съедает устрицы, поднимает десяток тостов. Высказываются все, кто хотел поделиться впечатлениями. Эно и Мирко спорят и спорят. Небо на горизонте медленно линяет из голубого в грязно-оранжевый цвет. Шкиперы топчутся на пирсе. Эно не отпускает Мирко, который рад бы закончить дискуссию.
- Пусть подерутся и покончат уже с этим, - заявляет Ната.
Коля, один из вдохновителей нашей регаты, идёт мирить двух капитанов. Кто-то вспоминает: ужин ждёт на причале. Все поднимаются с мест. Уходя, слышим как Коля говорит:
- Да наплюй ты, Эно. Ну, подставил. Ну, помешал выиграть. В конечном счёте, не это главное. Мы же отдыхать приехали.
- Ошибаешься. Мирко не просто подставил меня. Он подставил под удар яхту. Если мы врежемся, я попал на ремонт. Мои жена и дети останутся без хлебушка.
Коля рассеянно кивает. Тут уж ничего не скажешь. Техника безопасности - прежде всего.
По пристани прогуливается девушка, которую шкиперы прозвали Барби-долл. Она добрая, милая, красивая. Ей не интересно травить шкоты и крутить лебёдку. В первый день она осталась на берегу, гуляла по Шибенику. Сегодня обе регаты просидела на рейле. Откренивала. Для меня это равнозначно безделью. Однако от откренивания есть польза. Перенос веса влияет на скорость лодки. Днём Барби-долл откренивала в красной шляпе с широкими полями и модном спортивном костюме. Вечером на ней короткое шёлковое платье. В разноцветную тонкую полоску. Туфли на шпильках. Любуюсь ею, пока мы с Митей идём к ресторану. Ната с Тусей пробегают в сторону душевых кабинок. Ната насмешливо спрашивает Барби, как можно передвигаться на таких высоких каблуках по пирсу? не по ошибке ли попало вечернее платье в сумку?
- Я и в своём родном городе так хожу, - отвечает та. Дверь душевой закрывается за Натой. Барби-долл чуть не плача восклицает:
- Я в шоке! Наши женщины - дикари. Как будто впервые видят вечернее платье.
- Не переживай, - утешает её Митя. - Ты потрясающе выглядишь. На тебе - платье и туфли. На них - треники и спортивные тапочки. Они тебе завидуют.
Чудесный Митя. Барби-долл приободряется. Её спина снова пряма, а походка изящна.
В ресторане выясняется, что за столом нет Лиды. Ида волнуется, не потерялась ли её подруга. Толя поднимается с места и уходит. Через десять минут он возвращается с Лидой. Нашёл! Она покупала себе пляжные тапочки и слегка заплутала в городе.
Выждав, когда настанет подходящий момент, тихо говорю Нате:
- Похоже, Барби-долл на тебя обиделась.
- Ой, да брось ты! - громко и немного развязно отвечает Ната. - Мы с ней давно знакомы. Она меня прекрасно поняла.
Хорошо, больше не лезу. Про себя отмечу: не всегда знаешь «уровень уязвимости» своих знакомых - когда дружеская подколка переходит грань и воспринимается как нападка.
По пути обратно в марину Митя вскользь замечает, что в Мафию так и не поиграли. Ната говорит, что устала и сразу ляжет спать. Толя не хочет разочаровывать его и предлагает замену. Игру в Кинга. Так называемый «дамский преферанс». За карты берёмся Толя, Туся, Митя и я. Ната садится вместе с нами. Носа не поднимает от ай-пада. Говорит, что зашла в Интернет. Кожей чувствую, внимание Наты приковано к карточными разговорам. Толины остроумие и любезность её особенно раздражают.
Митя выигрывает. Про себя могу сказать: проигралась в пух и прах.
- Повезёт в любви, - шутит Туся, обращаясь ко мне.
- Недаром столько устриц съел, - подмигивает моему мужу Толя.
- Ты тоже устрицы ел. И что?! - поднимаясь, презрительно бросает Ната. Она идёт спать.
Расходимся по каютам. Выясняется, что слышимость на яхте феноменальная.
первое мая
тридцатое апреля, начало
Второе мая.
Первый, кого я вижу в кают-компании, - Эно. Он забыл ключи от квартиры и ночевал на яхте. Никто ещё не поднимался, хотя времени до начала занятий немного. Просыпаются и уходят купаться Лида с Идой. Остальные лениво перемещаются в сторону душа и обратно. Готовить завтрак нет сил. Прячась за тёмными очками от яркого солнца, команда Marigold заказывает омлеты, соки и кофе на берегу.
Катерина, завидев нас на открытой терассе «Синей лягушки», восклицает:
- Это ещё что такое?! Пять минут до начала занятия.
- Это не мы! - хором отвечают обе Наташи и Ида.
Поборов огромные порции завтрака (и принесённую по ошибке лишнюю), мы плетёмся к конференц-залу. Приятно видеть, что без нас не начинали. Тема лекции: галсы, плавание по ветру и против ветра. Галс - отрезок пути судна. Если ветер дует в левый бок, мы называем левый галс порт-сайд'ом. Если ветер дунет в правый бок, пойдём правым галсом, называемым старборд. Правила движения такие же, как на автодороге. Тот, кто слева, уступает тому, кто справа. Чтобы идти против ветра, надо менять галсы. При взгляде сверху путь яхты похож на «ёлочку». При попутном ветре ставится спинакер. Если яхты идут одна за другой, вторая как бы «крадёт» ветер у первой, заставляя спинакер соперников схлопываться.
Народ возвращается к лодкам. Подхожу к Нате. Не хочу скандала на борту. Почему-то я уверена, что Ната непременно станет скандалить. Поэтому договариваюсь заранее, на суше.
- На тренировке, не во время гонки, побуду разок питмэном. Ты не против?
- Да сколько угодно, - отмахивается от меня Ната. Демонстративно отворачивается. Ладно, пусть это останется с ней. Поищу позитива.
У пирса возвышается фигура внушительных размеров. Это Лёша. Он солиден и серьёзен. Он советовал нам не селиться в каюте на носу. Я спрашиваю, почему на занятиях по теории у него такой скучающий вид? Оказывается, Лёша много лет увлекается яхтенным спортом. Он подробно рассказывает о том, что русская морская терминология произошла от голлндской. У нас пользуются ею со времён Петра Первого. Однако в современном мире в ходу английские названия. Например, не «грот», а мэйн-сейл. Хальярд, а не «фал» - трос, которым поднимают и опускают спинакер. Слово «шкоты» местные шкиперы заменили на «верёвки», что на нашем флоте недопустимо. Гик (рею) для спинакера в Хорватии называют либо тангуном, либо, на английский манер, пол'ом. Кстати, стаксель не ставят уже лет тридцать. С тех пор, как изобрели геную - парус, аналогичный стакселю, но немного заходящий за грот. И вообще, заключает Лёша, когда идёшь против ветра, смена галса и есть поворот.
Иду на яхту, испытывая окрыляющее чувство: кое в чём разобралась! Фалы, шкоты, концы - это тросы. Не верёвки. Смена галса - поворот. Спасибо эксперту Лёше. Виляю воображаемым хвостом.
- Пока регата не началась, хочу попробовать роль питмэна.
Говорю это, едва Marigold выходит в море. Питмэн Ната бросает шкот и матерится. Без натяжения шкот мгновенно распускается. С усилием натянутый парус мог бы обрушиться вниз. Но Толя успевает прижать шкот ногой. Игнорируя укоризненный взгляд мужа, Ната с перекошенным от злости лицом топает на нос. Нетрудно догадаться: она была крепко настроена не двигаться с места.
Я не знаю, где блокираторы ап-холла и даун-холла, регулирующие высоту реи спинакера. Помню только, что если один открою, то второй надо ставить на блок. Лида советует:
- А ты прикинься дурочкой. Подойди к ней, разузнай, что должен делать питмэн. Потом, конечно, поменяетесь обратно. Сейчас главное - уладить конфликт.
С носа прибегает Толя. Он потерпел фиаско, успокаивая жену.
- Чего она бесится? - поднимаю на него удивлённые глаза. Подспудно чую, что «включила дурочку» раньше времени. Толю, однако, это не коробит.
- Слушай, я десять лет знаю эту женщину, - говорит он мне. - Она вспыльчивая, но отходчивая. Погоди немного, потом обо всём расспросишь.
Оглядываюсь. Лида ободряюще улыбается. Абсолютная мягкая, оптимистично настроенная, она ещё в первый день объявила: «Я на отдыхе. Ни с кем не спорю. Что дадите, то и буду делать». Ох, я так не умею.
Иду выяснять отношения с Натой. Безрезультатно. Тренировка начинается с активной работы питмэна. Ворочать лебёдкой нелегко. Триммеры намеренно мне не помогают. Хотят, чтобы я почувствовала, что питмэнская доля тяжела и я её не хочу. Угадали. Я действительно не хочу быть питмэном. Но побывать в шкуре питмэна должна была.
Ближе к полудню спохватываюсь: собиралась же приготовить на обед чечевичную похлёбку. Чечевицу замочила с утра, а варить её долго. Увидев в моих руках кастрюлю, Ната заявляет:
- Я это есть не буду! - оглянувшись на Лиду, добавляет, - Не обращайте на меня внимания. Я просто не люблю горох и фасоль.
Кто-то вспоминает, что во время регаты кашеварить нельзя. Обедать рано, похлёбка не готова. Куда же поставить кастрюлю? Плита сохраняет равновесие, но при резком повороте суп неизбежно прольётся. Наглухо закрываем суп крышкой, прячем в раковине. Если и останемся без обеда, то хотя бы помещение будет чистым.
Поднимаюсь на кокпит. Ната резко отттесняет меня, занимая место питмэна. По её мнению, пришло время подготовки к регате. Команда становится деятельной, суетливой. Одни предвкушают гонку. Другие ждут неведомых впечатлений. Мне - фиолетово. Я разглядываю оттенки воды. Они постоянно меняются. Слежу за лицом шкипера. Оно почти неизменно. Наблюдаю за передвижениями на носу яхты. Когда понадобится, прибегу помогать.
Судьи объявляют регату-бостон. Задача: пройти от старта до буйка против ветра и вернуться обратно. Яхты кружат в предстартовом пространстве словно акулы вокруг жертвы. На каждой яхте уже поставлены и мэйн-сейл, и генуя. Пять минут до старта. Четыре... Одна. Гена высчитывает секунды по своим командирским часам. Эно выводит лодку на выгодную позицию. Старт! Шкипер командует:
- Выбирай!
В ажиотаже крутим винчи. Перенапрягаясь, команда затягивает лебёдками тросы.
- Ещё, ещё.
Натяжения мало, сил мало. Наше преимущество при старте тает на глазах. Но не стоит унывать, на галсах мы наверстаем упущенное.
Тройка боуменов и мастмен сидят на рейле. На краю палубы, где бегунки и крепления стоячего такелажа. Поскольку работа боумена - смотреть вперёд, шкипер спрашивает нас, где закреплён жёлтый буёк.
- Ни буя не видно, - кричу в ответ.
При смене галса шкипер командует «Тэк». Триммеры ослабляют один шкот генуи и натягивают другой. Яхта не только поворачивает. Она сильно кренится в сторону поворота. Та часть команды, которая сидит на рейле, должна шустро перебраться с понижающегося борта на повышающийся. И откренивать - влиять на степень крена судна. На тренировке Ида ушибла кисть правой руки, когда спрыгивала в каюту, чтобы свернуть спинакер. Ей тяжело передвигаться на четвереньках при тэках. Каждый раз, когда Эно произносит «Приготовиться к тэку», я дублирую для неё команду. Мне хочется помочь Иде хоть как-нибудь, однако, моя предупредительность её раздражает. Заметив это, сворачиваю акцию.
Яхта приближается к жёлтой точке на воде. Мы вторыми по счёту огибаем судейский буёк.
- Установить тангун. Приготовить спинакер!
Для спинакера всё готово. Парус раскрывается, но почему-то застопорилась генуя. Не идёт. Невозможно свернуть, как ни пытаюсь выбрать тоненький синий трос.
- Геную заклинило! - кричит мастмэн, пытаясь помочь мне.
- Убирай спинакер, - отвечает шкипер. Триммеры сразу реагируют на команду, отпуская шкоты. Спинакер обрушивается в море. Втроём с Тусей и Геной сгребаем волнами падающую ткань. Рук не хватает, часть спинакера уже намокла. Запихиваем парус в открытый иллюминатор. В каюте его собирает Ида.
Дёргая так и сяк шкот от генуи, Митя сворачивает её на две трети. Видя это, шкипер командует:
- Ставьте спинакер.
Мы снова прицепляем замки с разноцветными шкотами к углам-лепесткам. Питмэн накручивает на винч хальярд: вершина треугольника взвивается, обматывается вокруг генуи, запутывается. На кокпите триммеры с питмэном продолжают крутить лебёдку. Пока мы растолковываем им, почему трос нужно ослабить, драгоценное время уходит. В итоге спинакер поставлен. А мы приходим четвёртыми. Толя и Ната страшно недовольны. Эно улыбается.
- Я рад, - говорит он мне. - Все живы. Никто не упал за борт. Что место не первое... так это - море, здесь всякое случается.
Предстоит ещё одна гонка. Чтобы отдохнуть и перекусить, останавливаемся в марине Првч Лука. Достаю из раковины кастрюлю, ставлю на огонь. Пора обедать. Ната во всеуслышание отказывается. Она ждёт устриц и мидий, которые заказал Толя. Сам Толя из вежливости пробует похлёбку на вкус. Туся и Гена берегут место в желудках для морепродуктов. Приходится самой доедать сваренный на девятерых суп. От этого портится настроение. Я не замечаю, как Митя ест и нахвалитвает блюдо. Не вижу, что по тарелке супа съели Лида и Эно. «Никому не по вкусу моя стряпня», - думается мне. Надо сочинить угощение, которое понравится всем. Спрашиваю Эно, ловят ли местные рыбаки осьминогов?
- Посмотрим, - отвечает капитан.
Перед стартом второй регаты спрашиваю у Гены, можно ли мне поднять мейн-сейл? поработать мастмэном? Гена отступает на шаг. Я изо всех сил тяну шкот. Парус поднимается на треть. Висну на шкоте. Парус взбирается ещё на четверть. С помощью Гены дотягиваюм грот до верхушки мачты. Питмэн, в обязанности которого входит помогать мастмэну на винче, стоит, сложа руки. Благодарю Гену. Работа мастмэна мне не по плечу. Сажусь откренивать.
- Признай, что ты - самая слабая в команде, - советует Лида. - И делай то, что тебе по силам.
Признать такое обидно. Помню, некогда я была единственной среди женщин, работавшей веслом на рафтинге наравне с мужчинами. Слабее с тех пор я не стала.
Второе соревнование начинается так же, как в первый раз. Отсчёт. Старт. «Выбирай! Все тросы выбирай! Ещё, ещё! ЕЩЁ!!!» Напрягая силы, Лида крутит лебёдку мейн-сейла, Митя и Толя затягивают шкоты генуи. Идём против ветра, при каждом тэке теряя скорость. То ручка лебёдки мешает ослабить трос, то не хватает сил выбрать канат.
Впереди маячит маленький жёлтый буй. И большая белая корма яхты соперников. Эно удачно заложил галс. Остаётся сделать левый поворот, и мы - на финишной прямой. Однако яхта перед нами не собирается поворачивать. Мы идём с подветренной стороны и по правилам должны уступить. Если впереди хоть чуть-чуть продвинутся, проблем не будет. Яхта у буйка словно замерла. Её шкипер, Мирко, громко ругает свою команду. Эно не верит в случайности. Он кричит Мирко, что тот злоупотребляет правилами. Ещё что-то кричит. Яхта Мирко стоит на месте. Marigold несётся точно в левый борт сопернику. Можно отвернуть вправо, сделать пару лишних галсов и потерять время. Не дотянув десяток метров до буйка, Эно крутит руль влево. Тэк.
Теряем безупречную траекторию, нарушаем правила. Эно зол на Мирко. Но надо ещё добраться до красного буйка на финише. Ставим спинакер. Геную опять заклинило. Как команда ни старается, не может убрать этот парус. В итоге шкипер приказывает вручную сложить геную на носу. Пузырь спинакера надут. Суматоха улеглась, ругань на кокпите утихла. На носу больше делать нечего. Перебираюсь на корму. Лида сорвала себе спину, пока крутила лебёдку мейн-сейла. Предлагаю сменить её. Она согласна. Завтра так и сделаем.
- Приготовиться к джайбу, - произносит через некоторое время шкипер.
Ух-ты, прогресс налицо. Предстоит сделать джайб: перекинуть спинакер с одной стороны на другую. Толя бежит помогать боумэну и мастмэну. Протягивает хальярд не за свёрнутой генуей, а перед ней. Спинакер не раскрывается.
- Это море... всякое случается, - философски заключает Эно, когда видит, что на носу всё безнадёжно запуталось. Мы опять четвёртые.
Печально тянемся в сторону марины Водице. Погода солнечная. Яхта идёт «на моторе». Команда разместилась на рейле. Со стороны мы выглядим довольными, когда сидим вдоль борта, свесив ножки. На самом деле радоваться нечему. Я запрокидываю голову. Смотрю: что там, по другую сторону яхты? Перевёрнутая картинка загибается углами вверх. Тонкая полоска земли кривой тарелкой накрывает синее море. Сверху колокольни и крыши домов острыми ножами пытаются проткнуть небесную твердь. Живая природа выглядит нарисованной. Это забавно.
Каждый вечер у нас есть свободных полтора часа. Время рассчитано правильно: душевых кабинок на берегу обычно не больше пяти, в регате участвует сорок семь человек. Девяноста минут едва хватит на то, чтобы каждый помылся. И всё же народу откровенно некуда девать эти полтора часа. Многие сушат перчатки, едят и пьют. Некоторые гуляют. Митя безуспешно пытается зайти в Интернет. Вай-фай здесь не ловит. Я кидаю сюрикэны в дощечку. С разрешения шкипера включаю музыку.
Этим вечером на нашей лодке собираются чуть ли не три экипажа. Празднуют окончание первого гоночного дня. На пирсе «уединились» Эно и Мирко. Эно втолковывает что-то, методично разрубая воздух ладонью. Мирко всплёскивает руками и восклицает как заправский итальянец. Они похожи на бурого и белого медведей. Их высокие, представительные фигуры то приближаются, то удаляются. Народ съедает устрицы, поднимает десяток тостов. Высказываются все, кто хотел поделиться впечатлениями. Эно и Мирко спорят и спорят. Небо на горизонте медленно линяет из голубого в грязно-оранжевый цвет. Шкиперы топчутся на пирсе. Эно не отпускает Мирко, который рад бы закончить дискуссию.
- Пусть подерутся и покончат уже с этим, - заявляет Ната.
Коля, один из вдохновителей нашей регаты, идёт мирить двух капитанов. Кто-то вспоминает: ужин ждёт на причале. Все поднимаются с мест. Уходя, слышим как Коля говорит:
- Да наплюй ты, Эно. Ну, подставил. Ну, помешал выиграть. В конечном счёте, не это главное. Мы же отдыхать приехали.
- Ошибаешься. Мирко не просто подставил меня. Он подставил под удар яхту. Если мы врежемся, я попал на ремонт. Мои жена и дети останутся без хлебушка.
Коля рассеянно кивает. Тут уж ничего не скажешь. Техника безопасности - прежде всего.
По пристани прогуливается девушка, которую шкиперы прозвали Барби-долл. Она добрая, милая, красивая. Ей не интересно травить шкоты и крутить лебёдку. В первый день она осталась на берегу, гуляла по Шибенику. Сегодня обе регаты просидела на рейле. Откренивала. Для меня это равнозначно безделью. Однако от откренивания есть польза. Перенос веса влияет на скорость лодки. Днём Барби-долл откренивала в красной шляпе с широкими полями и модном спортивном костюме. Вечером на ней короткое шёлковое платье. В разноцветную тонкую полоску. Туфли на шпильках. Любуюсь ею, пока мы с Митей идём к ресторану. Ната с Тусей пробегают в сторону душевых кабинок. Ната насмешливо спрашивает Барби, как можно передвигаться на таких высоких каблуках по пирсу? не по ошибке ли попало вечернее платье в сумку?
- Я и в своём родном городе так хожу, - отвечает та. Дверь душевой закрывается за Натой. Барби-долл чуть не плача восклицает:
- Я в шоке! Наши женщины - дикари. Как будто впервые видят вечернее платье.
- Не переживай, - утешает её Митя. - Ты потрясающе выглядишь. На тебе - платье и туфли. На них - треники и спортивные тапочки. Они тебе завидуют.
Чудесный Митя. Барби-долл приободряется. Её спина снова пряма, а походка изящна.
В ресторане выясняется, что за столом нет Лиды. Ида волнуется, не потерялась ли её подруга. Толя поднимается с места и уходит. Через десять минут он возвращается с Лидой. Нашёл! Она покупала себе пляжные тапочки и слегка заплутала в городе.
Выждав, когда настанет подходящий момент, тихо говорю Нате:
- Похоже, Барби-долл на тебя обиделась.
- Ой, да брось ты! - громко и немного развязно отвечает Ната. - Мы с ней давно знакомы. Она меня прекрасно поняла.
Хорошо, больше не лезу. Про себя отмечу: не всегда знаешь «уровень уязвимости» своих знакомых - когда дружеская подколка переходит грань и воспринимается как нападка.
По пути обратно в марину Митя вскользь замечает, что в Мафию так и не поиграли. Ната говорит, что устала и сразу ляжет спать. Толя не хочет разочаровывать его и предлагает замену. Игру в Кинга. Так называемый «дамский преферанс». За карты берёмся Толя, Туся, Митя и я. Ната садится вместе с нами. Носа не поднимает от ай-пада. Говорит, что зашла в Интернет. Кожей чувствую, внимание Наты приковано к карточными разговорам. Толины остроумие и любезность её особенно раздражают.
Митя выигрывает. Про себя могу сказать: проигралась в пух и прах.
- Повезёт в любви, - шутит Туся, обращаясь ко мне.
- Недаром столько устриц съел, - подмигивает моему мужу Толя.
- Ты тоже устрицы ел. И что?! - поднимаясь, презрительно бросает Ната. Она идёт спать.
Расходимся по каютам. Выясняется, что слышимость на яхте феноменальная.
первое мая
тридцатое апреля, начало