К.АЛАБЯН. ПРОТИВ ФОРМАЛИЗМА, УПРОЩЕНЧЕСТВА, ЭКЛЕКТИКИ. "Архитектура СССР" 4 - 1936
Քանի որ վերջերս շատերն են հետաքրքրվում հայկական ճարտարապետության պատմությունով, որոշել եմ ինչ պատահմամբ գտնում եմ՝ այստեղ դնել: Շատ ենք վերջերս խոսում թամանյանական֊եսիմնչ: Բայց քչերն են հասկանում, օրինակ, ստալինյանը որն ա: Դա գաղափարախոսություն է, որը դրսեվորվել է գեղարվեստական արտահայտամիջոցներով: Եւ ոչ հակառակ: Եւ որ ասում ենք․ այսօրվա արդի հայկական ճարտարապետությունը կապկում է ստալինյանը, խոսքը առաջին հերթին հենց գաղափարախոսության մասին է: Բայց պետք չէ ուղղակի կրկնություն որոնել: Ոչ, սա ինտուիտիվ, վատ հասկացվաց, ենթագիտակցական մակարդակի վրա տեղի ունեցող պրոցես է:
Ահա Կարո Հալաբյանի հոդվածը՝ ԽՍՀՄ Ճարտարապետություն - 4 - 1936 ամսագրից:
Ինքը՝ Կարո Հալաբյանը անշուշտ տաղանդավոր ճարտարապետ էր: Բայց եկեք ազնիվ նայենք փաստերին, տեսեք ինչ վախենալու տեքստ է: Հալաբյանը շատ խելացի, խորամանկ եւ հարմարվող դուրս եկավ, ժամանակին ճիշտ կողմնորոշվեց: Ինքն էլ էր կոնստրուկտիվիստական փորձեր անում, բայց դե հասնելով բարձր պաշտոնների՝ հրաժարվեց սխալ բաներից, վերցրեց մի մեծ թուր ու սկսեց աջ ու ձախ կտրել, բավականին հաջող: Համոզված եմ, որ նման հոդվածներից հետո ահագին մարդ գնում էր ուղիղ Սիբերիա: Երջանիկ եմ, որ չեմ ապրում այդ ժամանակներում:
Կարդացեք անպայման: Չնայած ծանր է, խեղդվում ես միտեսակ:
ПРОТИВ ФОРМАЛИЗМА, УПРОЩЕНЧЕСТВА, ЭКЛЕКТИКИ
К.С.АЛАБЯН
Центральный орган нашей партии «Правда» в ряде номеров поместил статьи, посвященные искусству и культуре.
«Правда» со всей решительностью указывает, что формализм в литературе, в кино и в архитектуре глубоко враждебен идеям социалистической культуры. Центральный орган партии выступает со всей решительностью и определенностью и против эклектики, ничего общего не имеющей ни с характером нашей культуры, ни с нашим мировоззрением, ни с нашими задачами, и против упрощенчества в искусстве, и против пошлятины и халтуры.
Наше отношение к критике, которую дает центральный орган нашей партии, должно быть в высокой степени чутким, внимательным и ответственным.
Мы должны решительно выступить против тех, кто считает, что критика в вопросах музьжи, литературы, архитектуры - дело узкого круга специалистов. Архитектура - неот’емлемая часть нашей социалистической культуры. Вместе с другими отрядами строителей социализма мы, архитекторы, строим наш новый, социалистический мир.
Мы стараемся в наших работах создать наилучшие условия для жизни трудящихся. Мы стремимся дать такую архитектуру, которая соответствовала бы величию нашей эпохи. Мы хотим, чтобы человек, который ходит по улицам наших городов, чувствовал себя их хозяином.
Наш путь - это путь социалистического реализма.
Социалистический реализм, в первую очередь, требует правдивой архитектуры. О правдивости мы очень много говорим, но, к сожалению, мало изучаем, как эти требования преломляются в нашей советской архитектуре.
Группа наших архитекторов имела возможность посетить ряд западноевропейских стран. Мы видели лучшие памятники архитектуры, начиная от древней Греции и до наших дней. На примере хотя бы архитектуры Помпеи мы имели возможность воочию убедиться, осознать все значение лозунга правдивости в архитектуре. Несмотря на то, что жизнь Помпеи окончилась около двух тысяч лет назад, она сегодня рассказывает нам о людях, живших в этом городе. Когда входишь в обычный жилой дом Помпеи, невольно ощущаешь, что ни один элемент этого дома не был сделан зря. Все это обусловлено жизнью, все сделано в тесной связи с мировоззрением человека того времени и для человека.
Такой правдивости мы требуем и от нашей архитектуры. Говоря о культурном наследии, мы не напрасно останавливаемся на классической эпохе: именно в классическом искусстве мы имеем наиболее блестящие примеры архитектуры, целеустремленно, гармонично, полноценно отвечающей на задачи, поставленные эпохой.
Одной из существеннейших черт социалистического реализма в архитектуре является отношение ее к природе. Вся, капиталистическая архитектура как бы стоит спиной к природе. Между тем, в истории архитектуры мы имеем блестящие примеры глубокого понимания природы архитектором, рассматривавшим ее как неот’емлемую часть архитектурного ансамбля. Акрополь так слился с природой, что составляет с ней единое целое. Парфенон рано утром просыпается вместе с солнцем, живет и меняется в течение дня и засыпает с наступлением ночи. Архитектор этого добился благодаря соответствующему подбору фактуры и цвета пространственной организации, об’емному решению, правильной постановке здания по отношению к солнцу. Говоря о слиянии природы с архитектурой, мы имеем в виду именно такое разрешение этой проблемы.
Очень мало внимания уделяется у нас вопросу о национальных формах в архитектуре. История архитектуры показывает, что каждый народ разрешает те или иные архитектурные задачи по-своему. Изучение этого наследия раскрывает перед архитекторами богатейшие возможности.
Один из принципиальных моментов, связанных с задачами советской архитектуры - синтез искусств. Если мы всерьез не поставим вопрос о сотрудничестве живописи, скульптуры, техники и архитектуры, мы не разрешим задач полноценной советской архитектуры.
В последнее время очень многие архитекторы игнорируют моменты техники в нашей архитектуре. Между тем, современная техника открывает перед архитектурой необычайные возможности. Вся наша культура опирается и будет опираться на высокую технику. Я имею в виду не только нашу строительную индустрию, производство работ и т. д., но и те новые возможности художественного порядка, которые открывает новая техника.
Новые задачи встают перед советской архитектурой в связи с постановлениями ЦК и СНК об улучшении строительного дела и удешевлении строительства. Тов. Хрущев в своем выступлении на совещании строителей развернул боевую программу. Эта программа является и нашей программой, программой советских архитекторов. Вопросы экономики, внимание к «маленьким вопросам», к вопросам удобства, к вопросам функционального, технического порядка - по-новому встают перед нами в свете постановления ЦК и СНК.
На творческой конференции в Ленинграде мы говорили о дефектах и положительных моментах нашей архитектуры. Однако мы говорим об этом совершенно недостаточно, и, самое главное, наши разговоры часто ведутся совершенно оторванно от того, что делается в наших проектных мастерских и проектных конторах.
Вряд ли необходимо подробно говорить о том, что формализм - не направление советской архитектуры. С этим все согласны. Разногласия начинаются лишь тогда, когда мы начинаем говорить о конкретных носителях формализма.
Все согласны с тем, что формализм не открывает перед советской архитектурой никаких перспектив, что формалисты толкают нашу архитектуру к тупику. И всетаки м ы вели и не ведем настоящей борьбы с формализмом. В наших рядах до сих пор имеются крайние формалисты. В этом виноваты мы сами, потому что не помогли своей своевременной критикой этим людям понять, что они стоят на неверных позициях.
Остановлюсь на двух примерах проявления формализма в нашей архитектуре - на работах тт. Мельникова и Леонидова.
Арх. Мельников - наиболее ярко выраженный формалист в нашей архитектуре. Его последнее произведение - дом на Мещанской - насквозь формалистическая работа. Ее архитектурная концепция свидетельствует лишь об одном - о желании Мельникова «сделать так, чтобы всех поразить». Архитектура Мельникова построена на острых ощущениях, на бьющих в глаза эффектах. Мельников не задумывается над тем, что он проектирует жилой дом, не заботится, чтобы этот дом был макси мально удобен для жильцов, отвечал всем санитарным требованиям, чтобы он был радостным и внутри и снаружи, Мельников комбинирует совершенно случайные элементы. Арка, которую он перекидывает с одного корпуса на другой, напоминает плакать! о лозунгами. На балконы, напоминающие цветочки, пожалуй, любопытно взглянуть разок, - но и только. Мельников ищет исключительной остроты и необычайности, оригинальничает ради оригинальничанья. Дать такую архитектуру, какой не давал никто, - вот основная и единственная цель арх. Мельникова.
В таком же духе сделаны и старые работы Мельникова. В выстроенном им клубе коммунальников отсутствуют самые элементарные удобства. Расположение комнат, гардероба, лестниц - вое шиворот навыворот. Сидя в зрительном зале, который держится на консолях, боишься провалиться. Парадный ход решен, как черная лестница. Чувствуется, что архитектор не учитывал потребностей человека, забыл о человеке.
Исходя из неправильной позиции, работая по формалистическому методу, арх. Мельников и не станет передовым советским архитектором. Наша задача - помочь ему осознать свои ошибки.
На ложном пути стоит и арх. Леонидов. Леонидову была дана задача - спроектировать советский культурный центр, который должен быть противопоставлен старому центру села-церкви. В этом сооружении нужно было расположить зрительный зал, ряд клубных комнат и т. д., не забывая в то же время ни о конструкции, ни о технике, ни о возможностях, имеющихся в колхозе. Надо было, наконец, спроектировать сооружение, удовлетворительное с.точки зрения его эксплоатационных возможностей. Это - большая и почетная задача. Леонидов взялся за эту задачу, от разрешения которой отказались многие наши видные архитекторы.
Чем же об’яснить, что несмотря на большое желание, на большую работу, проделанную Леонидовым, у него ничего не получилось? Неудобен план, данный в его проекте. Плохо расположены комнаты. Освещение распределено неравномерно, не соответствуя размерам помещения. Темен центральный коридор. Конструкции, примененные Леонидовым, не годятся для колхоза. Это или сложный деревянный каркас, или железобетонная конструкция. Не годится для колхоза и плоская крыша. Арх. Леонидов прошел мимо вопросов конструкции, планировки, эксплоатации.
Все это заставляет нас самым решительным образом поставить перед Леонидовым вопрос о пересмотре им своих творческих позиций. Ведь до сих пор мы еще не имеем ни одного здания, выстроенного по проекту Леонидова - хотя проектов этих было немало. Мы должны добиться, чтобы он не только проектировал, но и строил.
Когда начинают критиковать Леонидова, находятся люди, которые говорят: Леонидов талантливый архитектор, а вы-де мешаете ему работать. Это вредные разговоры, только мешающие росту Леонидова. Леонидов - талантливый человек, но вещи его бесталанные. Действительно талантливым является только тот архитектурный проект, который отвечает на все поставленные перед ним задачи.
Никто не посмеет сказать, что в наших условиях погибают таланты. Мы знаем, что в далеких колхозах, в горах,, далеко от культурных центров, тысячи и сотни тысяч людей выдвигаются жизнью на почетное место. Любой человек, который проявит себя в какой бы то ни было области, может надеяться, что наша общественность его оценит и выдвинет.
Не будем останавливаться на других примерах формализма: и из приведенных прекрасно видно, как беспочвенен формализм в нашей архитектуре и как принципиально неприемлемо для нас это направление.
Влиянием формализма, которым многие из нас всерьез переболели, об’ясняется в значительной степени и упрощенчество в архитектуре. С другой стороны, это упрощенчество обусловлено и тем, что мы еще недостаточно крепко утвердились на своих собственных творческих позициях.
Упрощенчеством страдает и бывшая конструктивистская группа наших архитекторов. Наши конструктивисты совершенно правильно ставили вопросы технологии, конструкции здания. Но ряд больших проблем, определяющих и характеризующих архитектуру, они оставляли в стороне. Вот для примера клуб Пролетарского района братьев Весниных. Эта работа является в целом безусловно положительной. Мы видим тут удачное разрешение функциональных и технологических элементов проекта. А. А. и В. А. Веснины поставили перед собой и определенно архитектурно-пространственные художественные задачи.
Но одновременно мы не можем не указать, что и в этом проекте недостаточно поставлена проблема художественной выразительности. Фасад скучный; вопрос синтеза искусств не разрешается ни в какой степени, эмоциональная насыщенность в здании отсутствует.
В проекте М. Я. Гинзбурга, сделанном для Тифлиса, мы видим серьезный сдвиг и серьезную работу архитектора над собой. Можно смело сказать, что М. Я. Гинзбург делает очень большие усилия, чтобы подняться в своем творчестве на новую, высшую ступень. Мы должны этот момент отметить. Но отмечая очень многое
положительное, удивительно честное и серьезное отношение к своей работе и чувство ответственности, присущее и А. А. и В. А. Весниным и М. Я. Гинзбургу, мы не можем не указать в то же время,что эти товарищи еще очень сильно страдают упрощенчеством и что борьба с этим упрощенчеством является первоочередной творческой задачей.
Упрощенчество проявляется в разных группировках нашей советской архитектуры. Такие архитекторы, как тт. Гольц, Кожин, Соболев и Парусников, работают очень серьезно, владеют определенным мастерством, привыкли быть по отношению к себе очень требовательными. Но к вопросу об использовании культурного наследия они подходят упрощенчески. Овладеть культурным наследием - это не то же, что знать прошлое хорошо и уметь отдельные элементы этого прошлого очень грамотно варьировать в своих работах. Эти товарищи должны отказаться от слепого подражания классике. Разрешая определенную архитектурную задачу, они должны исходить не из классических канонов, а из назначения сооружения, из его идейного содержания, из его расположения, одним словом, из тех реальных факторов, которые определяют данный архитектурный организм. Камерный театр арх. Гольца и Кожина - это островок, случайно поставленный на московском бульваре. Архитектура нарисована очень тонко, мастерски, с большой любовью и пониманием помпейской живописи. Но архитектурная тема никак не оправдана, цель авторов остается неясной, ибо их метод упрощает, сужает задачу.
Худшим видом упрощенчества является эклектика, которая в очень сильной степени развилась в нашей архитектуре за последние годы. В работах таких мастеров, как арх. Фридман, Ловейко, Лангбард и др., не чувствуется серьезного отношения к тем проблемам, которые они берутся разрешать. Например, в последнем сооружении, запроектированном Фридманом, сделана широкая колонна, из которой неожиданно вылезает жалкая капитель. Тут вы найдете и мотивы из модерна, и мотивы из классики, и элементы так называемой современной, конструктивистской архитектуры. Все это спутано, смешано и в итоге получается нечто невразумительное. Непонятно, из каких принципов исходил арх. Фридман, конструируя свой проект. А ведь принципиальность в работе, осознание того, какими методами и средствами ты работаешь, являются обязательными условиями для советского архитектора.
В своем проекте для юго-западного района арх. Фридман делает громадные каналы, которые должны будут наполниться... неизвестно откуда взятой водой, громадной ширины улицы с неосуществимым профилем. Это - несерьезный, недопустимо-легкомысленный подход к важнейшему заданию.
Мы не говорим, что арх. Фридман всегда относится так к своей работе. Но мы должны потребовать от него большей принципиальности, большей строгости к себе и большей самокритичности.
К сожалению, мы сегодня еще не можем показать примера, который позволил бы вскрыть основные характерные черты советской архитектуры. Однако в нашей архитектуре есть несомненные достижения.
Никто не станет отрицать того, что метро - хорошая работа. Почему же, несмотря на ряд дефектов, это сооружение является достижением советской архитектуры? Потому что вся эта работа сделана целеустремленно.
Благодаря действенному руководству со стороны Л. М. Кагановича, люди знали, чего они добиваются. Лазарь Моисеевич сумел правильно направить мысли людей. Первая задача, которая была поставлена перед нашими архитекторами, - уничтожить ощущение подземелья. Вторая задача - сделать так, чтобы под землей было светло и радостно. И третья задача - показать богатство пролетариата, показать хорошие высококачественные материалы. Метро проектировали работники разных мастерских и сторонники разных архитектурных направлений. И всетаки в архитектуре метро есть опре
деленное единство. Это единство достигнуто благодаря вложенной в эту работу архитектурно-художественной идее. Идейная целеустремленность и направленность и является основной чертой, отличающей архитектуру метро от архитектуры многих наших сооружений.
Советская архитектура имеет немало положительных моментов и в области планировки городов. Наше громадное градостроительство открыло архитектору очень большие возможности. Мы видели новое строительство в Париже, в Риме, в Греции и должны сказать, что советские архитекторы располагают такими возможностями, которые и не снились западным архитекторам.
Говоря о достижениях и недостатках советской архитектуры, мы'не можем не остановиться на особой группе архитекторов, которые вызывают справедливое возмущение очень широкой общественности - и архитектурной и не архитектурной. Я имею в виду тех, кто безответственно подходит к своей работе, опошляя поставленные перед ними задачи, например,-архитекторов Ефимовича, Шумовского, Богусловского и т. д. Эти архитекторы заявляют: «Вам нужны колонны? Пожалуйста. Не нужно? Пожалуйста». Это - деляческий подход, против которого мы должны повести самую решительную борьбу.
Вот, например, проект арх. Богусловского. Человек спроектировал в Ашхабаде мечеть и назвал ее почему-то кондитерским комбинатом. Разве может так поступать архитектор, который чувствует ответственность за свою работу? А арх. Шумовский к Орскому локомотивному заводу пририсовал фасад земской больницы. Мы не ведем настоящей борьбы с пошлятиной в архитектуре и с халтурой, ничего по-настоящему не д е л а е м, чтобы остановить влияние этих людей на нашу архитектурную практику.
Несколько слов о молодежи. У нас нет единства в вопросе, какие требования Мы должны пред'являть к студентам, каких архитекторов готовить. В этом отчасти виноват Союз советских архитекторов. Он недостаточно занимается вопросами воспитания архитектурной молодежи, обращая очень мало внимания на ее работу в вузах и проектных мастерских, хотя наша прямая обязанность - повседневно следить за воспитанием наших молодых архитектурных кадров.
Проектные мастерские, и в частности мастерские Моссовета, созданные по идее Л. М. Кагановича, призваны быть творческими лабораториями для наших архитекторов. Никто не станет отрицать, что проектные мастерские мобилизовали вокруг себя лучшие архитектурные силы. Мы не можем не отметить улучшения качества всего проектированного в целом. Но нельзя обойти и те недостатки, которые имеются в этих мастерских. Многие мастерские из творческих организаций праврати- лись в какие-то проектные конторы. Мастера уже физически не в состоянии руководить их работой. Поэтому надо пересмотреть численность и состав мастерских.
Мы должны лучше использовать в наших мастерских и молодых архитекторов, которые проявили себя. Эти люди должны не только проектировать, но и строить.
Постановление ЦК и СНК заставляет нас очень серьезно подумать о рационализации работы мастерских. У нас сплошь и рядом делается 1Տ проектов на одну и ту же тему, тогда как сооружение строится только по одному проекту. Большого внимания заслуживает вопрос о сроках проектирования. Крупнейшие об’екты мы нередко проектируем в течение 15 дней. Такая спешка, не вызываемая необходимостью, снижает качество работы, толкая архитектора на халтуру.
Стоимость нашего строительства зависит от правильной подготовки, от того, насколько строго мы подходим к проектному делу, насколько высоко стоит проект, который мы посылаем на участок. Тов. Хрущев был прав, когда говорил, что успехи стахановского движения зависят от правильной организации дела. Мы должны серьезно заняться вопросами организации труда, ибо в этой области - много крупных дефектов.
Несколько слов о мастерах, работающих в наших мастерских. Многие из них проявили большую энергию и преданность. К примеру - А. В. Щусев. Он всегда находится на боевом посту, отдавая вею свою энергию и опыт нашему строительству. Работники наших мастерских - и руководители, и проектировщики - могут по-серьезному поднять строительство и проектирование в Москве. Если мы постараемся помочь им, мы сумеем сделать наши проектные мастерские подлинно творческими организациями и осуществить ту задачу, которую поставил перед нами Л. М. Каганович.
Обычно наша критика фиксирует недостатки проекта задним числом, когда постройка давно уже готова. Такой же критики, которая не давала бы возможности халтуре пролезть на строительные площадки, у нас еще нет.
Мы должны сделать все, чтобы поставить критику, как в прессе, так и в союзе, на должную высоту. Необходимо также широко развернуть критику в мастерских.
Далеко не удовлетворительна работа утверждающих органов.
Это относится не только к московскому отделу проектирования, но и к Ленинграду и к другим городам. Очень часто лучшие проекты у нас бракуются, а плохие утверждаются - даже тогда, когда пресса своевременно дает критику такого проекта. Мы должны добиться, чтобы утверждающие органы не могли пропуск ать плохие проекты на площадку. Нужно организовать вокруг экспертной комиссии серьезную референтуру. Проект не должен рассматриваться только с точки зрения его внешнего вида. Мы должны пред’являть повышенные требования и к внутренним удобствам, и к экономичности, и к вопросам сметы, т. е. ко всем тем вопросам, которые четко и ясно указаны в постановлении ЦК и СНК.
Нам необходима критика, которая помогла бы выявлять дефекты нашей практики, помогла бы каждому из нас выправлять свои ошибки, критика, которая указывала бы и на положительные моменты в нашей архитектуре, К сожалению, такая критика у нас до настоящего времени отсутствовала.
Очень часто важнейшие отрицательные или положительные факты из жизни советской архитектуры подмечаются не нашей архитектурной прессой и не нашей архитектурной общественностью. Мы обязаны быть застрельщиками в тех основных вопросах, которые определяют судьбу советской архитектуры. И мы должны признать, что «Правда» совершенно правильно поставила вопрос, указав, что против формализма, против халтуры, против пошлятины мы боремся недостаточно.
В нашей стране поднялось громадное стахановское движение, которое совершенно по-иному поставило вопрос об отношении к труду. Любой стахановец является прекрасным образцом, прекрасным примером, заслуживающим подражания со стороны каждого из нас.
Мы должны в ближайшее время поднять всю нашу общественную работу в мастерских на большую принципиальную высоту, В этом нам должна помочь товарищеская критика.
