Подлость сыгравшая против России
Когда пьяный Ельцин и мудачье Бурбулис разваливали СССР экономически, они не знали, что подлость против народов 14 республик обернется против них. Спустя 25 лет мы понимаем, что гкчписты если бы схватили и расстреляли все внезапно "выросшие национальные элиты" 15 республик, они бы совершили огромное благо для всех нас. Иногда нужно уничтожать предателей, а точнее всегда.
Интервью Г.Явлинского В.Федорину:
Г.Я. Я не помню чисел, но где-то в конце октября Ельцин пригласил меня к себе в Кремль (у него был кабинет в здании Верховного Совета СССР) и у нас состоялся долгий, часа на полтора, обстоятельный разговор... Этот разговор был связан еще с тем, что кто-то из журналистов меня спросил, готов ли я возглавить правительство. Это было еще до того, как был объявлен Гайдар. Будучи тогда человеком политически неопытным, я сказал «да». После этого Ельцин меня и пригласил.
В.Ф.: Дошло ли у вас дело до обсуждения условий, на которых вы согласны работать в российском правительстве?
Г.Я.: Собственно, встреча и была посвящена такому обсуждению.
Он меня позвал и сказал: «Григорий Алексеевич, вот вы тут сказали, что готовы быть премьер-министром, а что вы собираетесь делать?» И я ему рассказал, что я собираюсь делать.
В ноябре, недели через две после разговора с Ельциным, я не помню какого числа, позвонил Бурбулис и попросил подъехать в Белый дом в его кабинет. Это был кабинет заместителя председателя правительства. Ельцин тогда еще больше находился в Белом доме.
Бурбулис мне сказал следующее: у Ельцина на столе лежат два указа - на вас и на Гайдара. Гайдара он не знает, вас он знает. Он склонен подписать указ на вас, принимайте решение. Я сказал, что у меня есть два вопроса. Первый - какая будет схема действий с первых чисел января, второй - что будет с экономическим союзом, экономическими связями. Бурбулис ответил:
- Россия пойдет одна.
- Правильно ли я понимаю, что либерализация будет проведена в один день?
- Да, - ответил он.
- И никакого экономического союза?
- Россия пойдет одна, - повторил он.
- Тогда я считаю это авантюрой.
Еще одно интервью Явлинского
Ушел я из правительства, когда мои взгляды на то, что нужно делать, принципиально разошлись с тем, что делало руководство страны в экономике.
- Когда?
- Осенью 1990 года. Тогда Верховный Совет России, Ельцин громили Государственный банк СССР. Тогда прекратили платить налоги в союзный бюджет. Это были действия разрушительные, они разламывали любую экономику, не важно - рыночную, плановую. Какая бы у нас она ни была, но людей она кормила, люди ею жили. И не было никакой нужды все это ломать и громить. Я у Ельцина спрашивал, зачем он это делает. Он говорил: "Это временно, потом мы это изменим".
...Ельцин утверждал: "Нет, мы одновременно должны освободить цены, без этого не будет рынка". А касательно договора с республиками СССР прямо заявил: "Григорий Алексеевич, Россия пойдет одна. Она ждать никого не будет. И путаться с ними тоже не будет". Я возразил: "Это означает конец тысячелетней страны". "Это не важно. Важна реформа". На этом мы расстались.
Через две недели Геннадий Бурбулис, государственный секретарь при Ельцине, пригласил меня в "Белый дом", в маленькую заднюю комнату своего кабинета, и сказал: "Через пять минут будет подписан указ о назначении первого заместителя Председателя правительства. Председателем правительства будет Ельцин. Первым заместителем можешь быть ты. Два проекта указа: про тебя и про Гайдара. Но Ельцин не хочет подписывать Гайдара, он его не знает, ничего о нем не слышал. Ельцину не нравится, что Гайдар из газеты "Правда", из журнала "Коммунист", поэтому соглашайся. Я говорю: "Что будет с экономическим договором, какая будет политика?" "Я тебе честно скажу, этого ничего не будет. Будет просто Россия, отдельное государство. Не будет никакого договора, никакого союза. Большего я тебе сказать не могу".
Беловежская пуща была впереди, они ее уже тогда готовили, но от всех, в том числе и от меня, эту подготовку скрывали.
Авантюра окончилась позорным провалом. Но главное, что надо делать, это возвеличивать палача Ельцина.
Интервью Г.Явлинского В.Федорину:
Г.Я. Я не помню чисел, но где-то в конце октября Ельцин пригласил меня к себе в Кремль (у него был кабинет в здании Верховного Совета СССР) и у нас состоялся долгий, часа на полтора, обстоятельный разговор... Этот разговор был связан еще с тем, что кто-то из журналистов меня спросил, готов ли я возглавить правительство. Это было еще до того, как был объявлен Гайдар. Будучи тогда человеком политически неопытным, я сказал «да». После этого Ельцин меня и пригласил.
В.Ф.: Дошло ли у вас дело до обсуждения условий, на которых вы согласны работать в российском правительстве?
Г.Я.: Собственно, встреча и была посвящена такому обсуждению.
Он меня позвал и сказал: «Григорий Алексеевич, вот вы тут сказали, что готовы быть премьер-министром, а что вы собираетесь делать?» И я ему рассказал, что я собираюсь делать.
В ноябре, недели через две после разговора с Ельциным, я не помню какого числа, позвонил Бурбулис и попросил подъехать в Белый дом в его кабинет. Это был кабинет заместителя председателя правительства. Ельцин тогда еще больше находился в Белом доме.
Бурбулис мне сказал следующее: у Ельцина на столе лежат два указа - на вас и на Гайдара. Гайдара он не знает, вас он знает. Он склонен подписать указ на вас, принимайте решение. Я сказал, что у меня есть два вопроса. Первый - какая будет схема действий с первых чисел января, второй - что будет с экономическим союзом, экономическими связями. Бурбулис ответил:
- Россия пойдет одна.
- Правильно ли я понимаю, что либерализация будет проведена в один день?
- Да, - ответил он.
- И никакого экономического союза?
- Россия пойдет одна, - повторил он.
- Тогда я считаю это авантюрой.
Еще одно интервью Явлинского
Ушел я из правительства, когда мои взгляды на то, что нужно делать, принципиально разошлись с тем, что делало руководство страны в экономике.
- Когда?
- Осенью 1990 года. Тогда Верховный Совет России, Ельцин громили Государственный банк СССР. Тогда прекратили платить налоги в союзный бюджет. Это были действия разрушительные, они разламывали любую экономику, не важно - рыночную, плановую. Какая бы у нас она ни была, но людей она кормила, люди ею жили. И не было никакой нужды все это ломать и громить. Я у Ельцина спрашивал, зачем он это делает. Он говорил: "Это временно, потом мы это изменим".
...Ельцин утверждал: "Нет, мы одновременно должны освободить цены, без этого не будет рынка". А касательно договора с республиками СССР прямо заявил: "Григорий Алексеевич, Россия пойдет одна. Она ждать никого не будет. И путаться с ними тоже не будет". Я возразил: "Это означает конец тысячелетней страны". "Это не важно. Важна реформа". На этом мы расстались.
Через две недели Геннадий Бурбулис, государственный секретарь при Ельцине, пригласил меня в "Белый дом", в маленькую заднюю комнату своего кабинета, и сказал: "Через пять минут будет подписан указ о назначении первого заместителя Председателя правительства. Председателем правительства будет Ельцин. Первым заместителем можешь быть ты. Два проекта указа: про тебя и про Гайдара. Но Ельцин не хочет подписывать Гайдара, он его не знает, ничего о нем не слышал. Ельцину не нравится, что Гайдар из газеты "Правда", из журнала "Коммунист", поэтому соглашайся. Я говорю: "Что будет с экономическим договором, какая будет политика?" "Я тебе честно скажу, этого ничего не будет. Будет просто Россия, отдельное государство. Не будет никакого договора, никакого союза. Большего я тебе сказать не могу".
Беловежская пуща была впереди, они ее уже тогда готовили, но от всех, в том числе и от меня, эту подготовку скрывали.
Авантюра окончилась позорным провалом. Но главное, что надо делать, это возвеличивать палача Ельцина.