«Горечь от поражений переходит в чувство неописуемого страха…»
Второй мой материал об изнанке ВОВ в Крыму.Здесь - о преимущественно начальном периоде оккупации. В центре внимания - преступления уходящей соввласти, их использование оккупантами в пропаганде, активная готовность местных сотрудничать с оккупантами (при этом на татар кивать не надо, отметились ВСЕ, и радовались приходу - немало): кинулись помогать в выявлении коммунистов (сведение счетов за террор до войны), и просто стремились угодить новым властям. В том числе, активно помогали в Холокосте. Его бы не совершили так быстро без помощи местных.
Волна германского наступления докатилась до Крыма осенью 1941 г. Оборонявшие полуостров части Красной армии не смогли остановить неприятеля. Понеся значительные потери, они частично эвакуировались, частично - отошли к Севастополю.
Отступая, советские войска уничтожали объекты инфраструктуры.
«Горечь от поражений переходит в чувство неописуемого страха, - записал 31 октября 1941 г. в своем дневнике симферополец Хрисанф Лашкевич. - Падение Одессы, Киева, разрушение Днепровской плотины переживаются как болезненные раны собственного тела и души. Горит Сарабуз, горят нефтехранилища, наша армия отступает и сжигает запасы.
На северо-западе видны клубы черного дыма, прорезаемые бушующим пламенем. Это разгром, это страдания родины. За этим дымом, за этим пламенем мерещится несокрушимый и беспощадный идол войны в каске и со свастикой. Там бесконечные колонны танков и обозов, там необозримые массы моего (потому что я и родина - одно) вековечного врага.
Наши соседи наблюдают за пожарами. Растерянное выражение лиц, приглушенные голоса, страх на лицах, в голосах, в жестах и отчаяние, отчаяние, отчаяние. Я уже молчу»[1].
http://rys-strategia.ru/news/2019-07-15-7679
Волна германского наступления докатилась до Крыма осенью 1941 г. Оборонявшие полуостров части Красной армии не смогли остановить неприятеля. Понеся значительные потери, они частично эвакуировались, частично - отошли к Севастополю.
Отступая, советские войска уничтожали объекты инфраструктуры.
«Горечь от поражений переходит в чувство неописуемого страха, - записал 31 октября 1941 г. в своем дневнике симферополец Хрисанф Лашкевич. - Падение Одессы, Киева, разрушение Днепровской плотины переживаются как болезненные раны собственного тела и души. Горит Сарабуз, горят нефтехранилища, наша армия отступает и сжигает запасы.
На северо-западе видны клубы черного дыма, прорезаемые бушующим пламенем. Это разгром, это страдания родины. За этим дымом, за этим пламенем мерещится несокрушимый и беспощадный идол войны в каске и со свастикой. Там бесконечные колонны танков и обозов, там необозримые массы моего (потому что я и родина - одно) вековечного врага.
Наши соседи наблюдают за пожарами. Растерянное выражение лиц, приглушенные голоса, страх на лицах, в голосах, в жестах и отчаяние, отчаяние, отчаяние. Я уже молчу»[1].
http://rys-strategia.ru/news/2019-07-15-7679