Исповедь Ральфа Бурерожденного
Вместо предисловия чутку пустословия
Не то чтобы оч давно, но уже какое-то время я являюсь поклонником Вахи, а в душе ярым сторонником Тзинча. Если с первым все понятно, то со вторым все тоже довольно просто. Судите сами - число Тзинча 9, как ни странно мое число, точно такое же; Тзинч или изменяющий пути, тут уж как кому больше нравится, натура переменчивая, хаотичная, но изначально совсем не злая. Это уже даже не странно, а просто улыбчиво, у меня стойкое ощущение, что Тзинч Водолей. Ну и так как я умею слагать из букв слова, то вот и решил, и уже надоть сказать не в первый раз, написать своего рода фанфик по миру Вахи. Не думаю растягивать сей скорбный труд на многия страницы, думаю уложусь в две краткие части. И вот собсно первая. Ну и как всегда - Во Имя Хаоса!
Ваш DS, он же Андрей Лукомский кому-то известный, как Свиточ
1.
Ты следуешь за мной по пятам Вольфганг. Ты почти настиг меня, но, как всегда, почти. У нас осталось совсем немного времени, но ты должен знать, отчего все получилось именно так, а не иначе. Отчего верный слуга Империи, стал служить новым, а точнее старым хозяевам.
Мое смертное имя, звучит для меня сегодня, словно шепот травы под ногами - Ральф фон Рихтен. Будучи молодым амбициозным юношей, из весьма обеспеченной семьи, я стремился познать древнее искусство. Не скажу, что родители были в восторге от моего выбора, но тот я, был не менее настойчив в своих желаниях, чем нынешний. Анклав не заменил мне дом, он просто открыл дверь в мир знаний, а вот войти в них мне предстояло самому. Не буду утомлять тебя подробностями жизни ученика. Думаю Орден, к которому ты принадлежишь Вольфганг, ничуть не лояльней, а потому давай опустим никому ненужные подробности.
Мое обучение шло своим чередом. Семь лет я вчитывался в магические формулы, изучал начертание рун, листал гримуары и, как мне казалось, во многом преуспел. Перед принятием обетов оставалось пройти всего один экзамен - бой с наставником. Так получилось, что Йозеф Уголь был в отлучке, какие-то срочные дела потребовали его присутствия в Альтдорфе и он, не мешкая ни секунды, отбыл в столицу. Экзамен переносился на неопределенное время. Моему разочарованию не было предела. Мало того, что сам экзамен был смертельно опасным испытанием, так я еще и был вынужден ждать, когда судьба бросит кости. Я молился всем богам, именно так и никак иначе, тихая безымянная молитва. Трудно передать каково это - чувствовать, что ты можешь и готов к большему, а довольствоваться малым. А далее произошло то, о чем я не рассказал никому из своих наставников, посчитав это болезненным сном или видением вызванным переутомлением и нервозностью.
Однажды ночью я проснулся - а возможно это был сон наяву, теперь я уже ни в чем не уверен, - со стойким ощущением, что в комнате кроме меня есть еще кто-то. Стоит ли говорить, что простенькие заклинания света были мне знакомы, но какой-то липкий страх сковал мой разум, смешав слова известных мне формул. Я сидел на кровати, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, свыкнутся с темнотой. Но чем дольше я всматривался во тьму, тем меньше видели мои глаза. Я пришел в себя с первыми лучами солнца. Возможно, я бы не придал этому значения, если бы не одно но - на столе лежал предмет, которого я не оставлял. Это был кулон на тонкой серебряной цепочке. Сработан он был в виде полусферы из малахита оправленного в серебро. Нельзя сказать, что это был яркий образчик ювелирного искусства, но что-то заставило меня взять незнакомый предмет и не просто взять, но и воспользоваться им, но об этом чуть позже.
Где-то через два дня после того, как я стал владельцем странного медальона, в Анклав приехала Агнесса Штормовая. Стоит ли говорить о том, что дочь одного из магистров сама была весьма сильным магом, но помимо всего прочего еще и необыкновенной красоты женщиной. Сколь странны и извилисты пути судьбы. Еще до нашего с ней противостояния я пал жертвой красоты штормовой дивы. Не знаю, откуда во мне взялась смелость или наглость, но едва Агнесса соскочила с коня, я подошел к ней с просьбой принять у меня экзамен. Учителям это не понравилось. Меня пытались застыдить всячески неодобряя мое рвение. Агнесса же лишь пожала плечами и, смерив меня насмешливым взглядом, сказала:
- Молод, красив, смел. Посмотрим, чего ты стоишь на самом деле.
После, учителя рассыпаясь в извинениях за невоспитанность дерзкого мальчишки, скрылись с гостьей в задании Анклава. А я остался стоять, разинув рот и все еще удивляясь себе. Там где Йозеф сражаясь со мной, превратил бы экзамен в формальность, Агнесса имела полное право бить в полную силу. Понимал ли тогда я это? Понимал, но вот сделать с собой ничего не мог. Это было подобно порыву ветра. Уже тогда, я не устоял.
Ночь я готовился. Голова шла кругом, я вышел подышать воздухом, дабы освежиться. Прогуливаясь по парку, я и не заметил, как подошел к южным воротам, через которые торговцы доставляли провизию и прочие товары. На ночь ворота по обыкновению запирали, а тут они были распахнуты настежь и лишь мелькали силуэты, которые изначально я принял за людей. Если зрение человека само по себе не совершенно, то скавены, на сей недостаток, пожаловаться не могут. Крысолюды явно не ожидали появления кого-либо, но сориентировались они весьма быстро, да и чего им было бояться одиночку. Для меня время будто остановилось. Отступать было бессмысленно, я все равно не успел бы добежать до жилых помещений. Все что мне оставалось, это принять бой, хотя на тот момент второе казалось таким же бессмысленным, как и первое. Далее все было словно в тумане. Звуки сами выстраивались в убийственные формулы, пламя ревело и трещало. Воздух наполнился визгом и запахом паленой шерсти. Вскоре я понял, а потом и увидел, что сражаюсь уже не один. Рядом со мной стояло трое, сзади слышны были слова заклинаний. А потом меня резко дернуло вперед. Так, наверное, чувствует себя рыба, когда волей рыбака пробивается из толщи воды на поверхность. Но предстал я не перед рыбаком, а перед весьма рослым скавеном, который к тому же, судя по посоху и амулетам, был отчасти моим коллегой.
- Отдай слезу изменяющего, - прошипел крыс. - Отдай или умри.
О том, что произошло дальше, мне наперебой рассказывали Агнесс и учитель Торн. По их словам выходило, что я создал заклинание невиданной мощи, но в нем был не только огонь, на коем я специализировался. Каким-то образом мне удалось создать конструкт из огня, льда и молний. Начиналось все подобно вихрю, который увеличивался в размерах с невероятной скоростью и убил не только крысолюдов, но и нескольких учеников. Торн с Агнесс успели отвести уцелевших к зданию Практикума, при этом оба использовали весь арсенал защитных чар.
- Мальчишка, ты никогда не говорил, что втайне изучаешь еще и другие дисциплины. Ты ведь даже не понимаешь, насколько это может быть опасно.
Гнев мастера Торна был справедлив, но лишь для него. Я то знал, что ничего подобного не делал, но сказать об этом не мог, как и о том чего хотел от меня крысо-маг. Уже тогда у меня закралось подозрение, что странный кулон это и есть та самая слеза, которую так хотел заполучить скавен.
- Торн, оставьте юношу в покое. Если бы не его любознательность мы сейчас вряд ли вели эту беседу. - Агнесса протянула мне кружку с теплым молоком. Как же она была прекрасна в тот миг. - Всем известно, что крысолюды мастера ночных операций, а под предводительством одного из адептов они страшны вдвойне. Вам бы следовало поблагодарить бессонницу и талант Ральфа Бурерожденного.
Я поперхнулся молоком. Бурерожденный! Таково было мое новое имя Вольфганг. Таким был мой первый шаг на пути, по которому я собираюсь пройти до конца.