Дискуссия...
Проект строительства российского духовного центра в Париже: за, против и что делать дальше.
Итак, «очная» дискуссия состоялась на прошлой неделе в РСХД (спасибо за прием!) и оказалась очень содержательной. В ней участвовали представители православной общественности - как из приходов РПЦ, так и из приходов, находящихся в юрисдикции Константинопольского патриархата, гражданские активисты, просто интересующиеся событиями парижане. После «официальной» части дискуссия продолжилась за чаем. Затем в течение недели дискуссия продолжалась в Интернете, на странице в Facebook (http://www.facebook.com/events/127526574070085/ ). В этом отчете мы постарались выделить основные моменты этих двух дискуссий, сгруппировав их по тематическому принципу (все, разумеется, не припомнишь, так что дополняйте).
Церковь на улице Петель (находящаяся в юрисдикции Московской Патриархии) слишком мала, поэтому строительство нового храма - насущная задача для ее общины. Прихожанка, участвовавшая в обсуждении в РСХД, выразила это очень просто: «Я хочу, чтобы мои дети росли русскими - им нужен культурный центр, а я верующая- мне нужен новый храм». Еще один из участников дискуссии выразил мнение о том, что дискуссия запоздала и бессмысленна: земля уже куплена, так что проект будет реализован, а вот его наполнение будет зависеть от нас. К тому же стоимость собора - «меньше, чем стоит одна яхта Абрамовича» (шутка? Хотя в каждой шутке…). Этот же аргумент об относительно «небольшой» стоимости проекта звучал и в обсуждении в Интернете: сумма, планируемая на проект, в любом случае, меньше, чем затраты на покупку «Мистралей» у Франции («100 M€ n’est pas une somme si astronomique en regard de celle que la Fédération de Russie a engagé dans le cadre du contrat Mistral (bâtiment de marine de guerre) signé avec la France et qui est un vrai succès commercial:
http://www.francesoir.fr/actualite/economie/navires-mistral-un-contrat-franco-russe-d-11-milliard-111039.html Qui, honnêtement, peut se lamenter qu’à peine 10% de la somme d’un contrat militaire soit dédié à l’édification d’un lieu de culte orthodoxe?» (пост Георгия фон Розеншильда).
Представитель посольства Зоя Критская на дискуссии в РСХД привела следующие аргументы в пользу проекта строительства: в основе его лежит обращение прихожан церкви на улице Петель. Проект реализуется через межправительственные переговоры и соглашения, в соответствии с законами Франции. Было проведено его обсуждение, все варианты проектов были представлены на обозрение общественности в резиденции посла РФ. Было проведено и голосование в Интернете (на сайте Максим & Сo), его результаты совпали с решением жюри. Возражения мэрии Парижа касаются главным образом эстетической, архитектурной составляющей проекта.
Максим Жедилягин в обсуждении проекта в Интернете подчеркивает, что строительство нового собора - инициатива «снизу», из общины, а не решение «внешних» сил, это часть процесса по возвращению к «единым корням» после завершения «богоборческого» периода российской государственности.
Что касается отношения сторонников проекта к его противникам, то здесь заметна позиция «всем не угодишь» : «Всегда будут чем-то недовольны некоторые люди, поэтому руководствоваться тем, что кому-то нравится, а кому-то нет - нельзя» (Максим Жедилягин); из-за «комариного писка» противников никто не будет пересматривать государственные договоренности (Максим Массалитин).
Никита Кривошеин и Дмитрий де Кошко видят в проблемах вокруг конфликта лоббирование интересов Константинопольского патриархата и неприязненное отношение «тех, в чьих руках церковь на рю Дарю», к Московской патриархии. Что касается участия государства в строительстве нового собора, то это практика, существовавшая в дореволюционной России - по мнению Никиты Кривошеина, именно на государственные деньги строились соборы в Ницце, на рю Дарю и т.д. (с ним категорически не согласен Даниил Струве: соборы строились на деньги из разных источников, в том числе и государственных, но и на собранные верующими, и на взносы «спонсоров», здесь же - исключительно государственное финансирование проекта). По мнению же Максима Массалитина, новый собор будет строиться в первую очередь именно на средства верующих.
2. Точка зрения критиков проекта в его нынешнем виде.
Верующие из православных общин Константинопольского патриархата, участвовавшие в дискуссии в РСХД, подчеркивали, что у них неприятие вызывает тот факт, что российское государство активно спонсирует проект, предназначенный только одной из «ветвей» православия во Франции. Все русские православные общины Франции могут считать себя жертвами российского государства в двадцатом веке - почему в таком случае государство оказывает мощную поддержку только тем из них, которые связаны с РПЦ и российскими властями? К тому же строительство нового собора происходит на фоне жесткого противостояния РПЦ и православных общин Франции, находящихся в юрисдикции Константинополя: идет борьба за храмы, в Ницце конфликт вокруг собора пока закончился судебным решением в пользу российского государства (напомним, что российское государство передало после этого церковь РПЦ, что повлекло за собой смену священнослужителей - и прихожан храма). Многие верующие восприняли эта события как акт агресии и «рейдерский захват». Идея строительства нового собора РПЦ в Париже видится логичным продолжением борьбы Московской Патриархии за существующие во Франции церкви: когда стало ясно, что собор Св. Александра Невского на улице Дарю не перейдет в подчинение РПЦ, в Москве было принято решение строить новый собор.
Финансовая сторона дела выглядит также более чем странно: несмотря на заявления патриарха о том, что собор будет строиться на пожертвования верующих и деньги спонсоров, государство выступает в роли главного (и, возможно, единственного) спонсора. К тому же оно берет на себя и финансовое обеспечение дальнейшего функционирования проектируемого центра, что тоже будет серьезным грузом для российского бюджета. Вероятно, «кто платит - тот и заказывает музыку» - российское государство таким образом становится действующим лицом в русском православии во Франции, что вызывает озабоченность. Существующие православные общины создавались без затрат огромных средств, самими верующими; это «островки» свободной мысли, независимые от государства - гигантский «госпроект» собора и создания вокруг него новой общины на их фоне выглядит просто опасно, по мнению Дианы Майзель.
Архитектурные аспекты проекта: по мнению архитектора Вадима Михайлова, проект плохо вписывается в исторический квартал Парижа, создается впечатление, что сперва была куплена земля (и выбор пал на это место из соображений престижности) - а потом к участку «подгонялся» архитектурный проект - и неудачно. Кирилл Сологуб (РСХД), участвовавший в работе команды одного из участников конкурса проектов, подчеркнул, что идея использования новых, современных решений для проектируемого собора кажется весьма интересной. Однако конкурс не производил впечатление совершенно прозрачного, а выбранный проект, к тому же, технически неосуществим. Возникает вопрос: каким образом проект, технически неосуществимый, мог быть выбранным жюри? (Даниил Струве). Вероятно, чтобы понять это, нужно знать, была ли проведена техническая экспертиза проектов - этот вопрос тоже остается открытым.
Позиция представителей гражданского общества (на встрече присутствовали активисты Объединения российских избирателей и сторонников демократии в России (Франция) и просто «гражданские» лица): далеко не все россияне являются сторонниками и прихожанами РПЦ. Почему государство финансирует таким способом только одну конфессию (при том, что Россия по Конституции является светским государством? Или за строительством православной церкви последует строительство, скажем, мечети для российских мусульман, синагоги, буддистского храма и т.п.? Астрономическая сумма, которую уже затратили на проект, неуместна при нынешнем состоянии России, где нищета затрагивает огромное количество людей, а памятники архитектуры (в том числе и религиозной) погибают без поддержки государства. Наконец, Россия уже располагает культурным центром в Париже, ведущим активную деятельность, зачем нужен еще один? Или он будет исключительно «религиозным»?
Почему проект содержит столько неясных моментов? Неизвестна точная его стоимость, неизвестна программа будущего «центра», неизвестен точный состав жюри и то, каким образом и кто составлял его. За «культурно-духовным» центром ясно видится кафедральный собор МП РПЦ и рука российского государства и его политика, как и в 1920-30е годы (Инга Домбровская (RFI), Диана Майзель). Насколько было учтено мнение общественности? По-видимому, мнение россиян России об этом проекте во внимание вообще не принималось (хотя речь идет о расходовании крупных бюджетных средств). Было ли обсуждение в Госдуме? Кем вообще был одобрен этот проект? Почему Управление делами Президента РФ, орган, далекий от знания канонического права и церковных вопросов, занимается этим проектом?
Насколько было учтено мнение российской общественности Франции организаторами проекта? Был проведен опрос общественного мнения на сайте «Максим @ Co » - хорошая инициатива, но, по-видимому, не охватившая довольно многих заинтересованных в проекте лиц. Трудно сказать, насколько репрезентативны собравшиеся на дискуссию в РСХД по отношению к российской общине Франции но только трое из них поучаствовали в голосовании на сайте - остальные не знали о проводившемся голосовании; не заходят на сайт, проводивший голосование; мало пользуются Интернетом; не голосовали, т.к. не был предусмотрен ответ «против всех вариантов» или «против строительства «духовного центра» в Париже».
3. Небольшое отступление: обсуждение проекта позволило поговорить о том, как вообще в российской общине Франции прошло это обсуждение. Было ли оно сознательно «затенено» его организаторами (как считают некоторые противники проекта)? Или же оно было просто «не замечено» частью российской и французской общественности? Заметим, что вторая гипотеза вполне реальна и отражает состояние вещей в русскоговорящей Франции: разобщенность, отсутствие общедоступных рускоязычных СМИ, в особенности, off-line, наконец, зачастую (возможно, вследствие вышеперечисленных причин) - отсутствие интереса к проектам, касающимся общины. Кстати, в процессе обсуждения оказалось, что были и другие голосования в Интернете (например, на сайте www.russie.net, в блоге французских архитекторов и т.д.), результаты которых не совпали с решением жюри.
Ообвинять российскую общину в целом и тех, кто критически относится к проекту в частности в «запоздалой» реакции на него (а они иногда выглядят в оценке сторонников проекта какими-то саботажниками) тоже не следует: проект видоизменялся в ходе обсуждения, возможно, изначально он и не вызывал такого количества вопросов и критики, т.к. представлялся внутрицерковным делом. Не будем забывать и того, что гражданская активность в российской общине Франции усилилась с декабря 2011 года - и проект строительства вполне логично попал именно сейчас в поле зрения людей, которые раньше мало интересовались подобными вопросами.
Совершенно справедливо в этом контексте прозвучало замечание Зои Критской (посольство РФ): почему противники проекта не провели своего опроса общественного мнения? Действительно, эта практика должна занять более важное место в жизни российской общины Франции. Было бы, конечно, хорошо иметь общий ресурс, позволяющий проводить опросы общественного мнения с принимаемыми заранее сообща критериями опроса и вопросами. В условиях нынешней сегментации российской общины легче представить себе несколько опросов общественного мнения, скорее отражающих каждый позицию разных «сетей» и групп. Как потом сравнивать их между собой и делать окончательные выводы о позиции русскоязычной общины Франции? Это отдельный вопрос, но на настоящем этапе уже неплохо то, что, похоже, все согласны с тем, что практика опросов общественного мнения и учета их результатов принимающими решение инстанциями в такого рода проектах полезна и необходима. Осталось, видимо, найти приемлемую для всех сторон форму этих опросов на будущее.
4. И еще несколько аспектов проекта.
Наконец, тема «темных мест» и возможной коррупции в проекте была также поднята многими участвовавшими в обсуждении. Покупка земли в центре Парижа содержит много «темного» - неизвестна точная сумма, непонятно, как проходил конкурс, есть ощущение, что проект Яновски был выбран кем-то «заранее», наконец, механизм принятия решения о строительстве «наверху» также не вполне ясен - как вообще проводилось обсуждение проекта и его финансирования в России? Объясняются ли неясности «распилом» государственных средств и коррупционными схемами (как это считают некоторые противники проекта)? Одно можно сказать определенно: больше открытости способствовало бы повышению легитимности проекта в глазах участников обсуждения. Позиция французской стороны также не вполне понятна участникам обсуждения и вызвала подозрения сторонников проекта: «Наверное, тут разные соображения - не только эстетические, но и человеческие, возможно, и экономические, которые объясняют его нынешнюю позицию. Очень возможно, что у Деланоэ договоры с другими компаниями, а не с той группой, которая была выбрана для строительства русского центра, и тут дело в конкуренции» (Дмитрий де Кошко, интервью «Голосу России» (http://rus.ruvr.ru/radio_broadcast/no_program/94968270.html). Другие комментаторы также подчеркивают, что у мэрии не только «эстетические» претензии к проекту (http://www.pravmir.ru/vlasti-parizha-vnov-kritikuyut-proekt-stroitelstva-rossijskogo-pravoslavnogo-centra/ . Думаю, наше мнение будет на этот счет единодушно: если есть информация о незаконных мотивах в действиях мэрии Парижа - совершенно логично будет перенести этот разговор во французский суд.
Многие участники дискуссии обратили внимание на то, что наряду с проектом, вокруг которого уже сломано столько копий, есть и не менее важные для России проблемные ситуации, где в конфликт, например, вступают Церковь и учреждения культуры. В Челябинске под угрозой органный зал, так как его помещение возвращается Церкви: неужели у государства и РПЦ нет средств и политической воли на то, чтобы сохранить уникальный концертный зал и найти решение, котороы бы устроило все стороны? Сумма, необходимая на это, несравнимо меньше бюджета, выделенного на строительство собора в Париже. На наличие срочных проблемных ситуаций в православной Франции указала Жанна Добродон, которая высказалась за то, чтобы усиленное внимание уделялось уже существующим структурам и церквям : так, по ее информации, например, в церкви Сен-Женевьев-де-Буа уже семь месяцев нет настоятеля - почему так сложно решить эту насущную для общины проблему, тоже не требующую в сравнении с проектом собора в Париже колоссальных затрат?
5. О диалоге.
Встреча и последовавшая дискуссия в Интернете свели вместе точки зрения разных кругов, крайне редко обсуждающих что-либо вместе: сторонников проекта, сторонников российской государственной политики в области отношений с Церковью и сторонников российской оппозиции; верующих и неверующих; прихожан Константинопольского патриархата и прихожан РПЦ. Поскольку в российской общине Франции опыт ведения прямых, а не заочных дебатов в ситуации двух или более противоречащих мнений, видимо, невелик, позиция противоположной стороны часто виделась оппонентам как «вражеская» или «ошибочная». Поэтому, вместо того, чтобы признать наличие разных и легитимных для их сторонников позиций, нередко встречалось их полное отвержение - фразы «вы все путаете», «это бред» и даже «это провокация» -как во время дискуссии в РСХД, так и в Интернете были нередки. Были и взаимные обвинения, и разговоры об участии спецслужб в этой истории (часто фигурировала ФСБ, французская пресса также акцентировала тему связи российских спецслужб с проектом; вспомнили и о ЦРУ). Несмотря на это, дискуссия показала, что в российской общине Франции отношения к проекту самые разные и позволила участникам обменяться мнениями и лучше понять позицию оппонентов, познакомиться друг с другом.
6. Что делать дальше?
Выяснились и некоторые общие позиции. Попробуем изложить точки соприкосновения, а также вопросы и предложения, которые следует обсудить для дальнейшего развития диалога о проекте.
Вот эти вопроcы мы и предлагаем обсудить на следующем этапе дискуссии о будущем российского культурно-духовного центра/православного собора в Париже. Присоединяйтесь к обсуждению, будем рады услышать ваши мнения и обсудить их с вами.
Источник: Объединение российских избирателей во Франции
Итак, «очная» дискуссия состоялась на прошлой неделе в РСХД (спасибо за прием!) и оказалась очень содержательной. В ней участвовали представители православной общественности - как из приходов РПЦ, так и из приходов, находящихся в юрисдикции Константинопольского патриархата, гражданские активисты, просто интересующиеся событиями парижане. После «официальной» части дискуссия продолжилась за чаем. Затем в течение недели дискуссия продолжалась в Интернете, на странице в Facebook (http://www.facebook.com/events/127526574070085/ ). В этом отчете мы постарались выделить основные моменты этих двух дискуссий, сгруппировав их по тематическому принципу (все, разумеется, не припомнишь, так что дополняйте).
- Аргументы сторонников проекта.
Церковь на улице Петель (находящаяся в юрисдикции Московской Патриархии) слишком мала, поэтому строительство нового храма - насущная задача для ее общины. Прихожанка, участвовавшая в обсуждении в РСХД, выразила это очень просто: «Я хочу, чтобы мои дети росли русскими - им нужен культурный центр, а я верующая- мне нужен новый храм». Еще один из участников дискуссии выразил мнение о том, что дискуссия запоздала и бессмысленна: земля уже куплена, так что проект будет реализован, а вот его наполнение будет зависеть от нас. К тому же стоимость собора - «меньше, чем стоит одна яхта Абрамовича» (шутка? Хотя в каждой шутке…). Этот же аргумент об относительно «небольшой» стоимости проекта звучал и в обсуждении в Интернете: сумма, планируемая на проект, в любом случае, меньше, чем затраты на покупку «Мистралей» у Франции («100 M€ n’est pas une somme si astronomique en regard de celle que la Fédération de Russie a engagé dans le cadre du contrat Mistral (bâtiment de marine de guerre) signé avec la France et qui est un vrai succès commercial:
http://www.francesoir.fr/actualite/economie/navires-mistral-un-contrat-franco-russe-d-11-milliard-111039.html Qui, honnêtement, peut se lamenter qu’à peine 10% de la somme d’un contrat militaire soit dédié à l’édification d’un lieu de culte orthodoxe?» (пост Георгия фон Розеншильда).
Представитель посольства Зоя Критская на дискуссии в РСХД привела следующие аргументы в пользу проекта строительства: в основе его лежит обращение прихожан церкви на улице Петель. Проект реализуется через межправительственные переговоры и соглашения, в соответствии с законами Франции. Было проведено его обсуждение, все варианты проектов были представлены на обозрение общественности в резиденции посла РФ. Было проведено и голосование в Интернете (на сайте Максим & Сo), его результаты совпали с решением жюри. Возражения мэрии Парижа касаются главным образом эстетической, архитектурной составляющей проекта.
Максим Жедилягин в обсуждении проекта в Интернете подчеркивает, что строительство нового собора - инициатива «снизу», из общины, а не решение «внешних» сил, это часть процесса по возвращению к «единым корням» после завершения «богоборческого» периода российской государственности.
Что касается отношения сторонников проекта к его противникам, то здесь заметна позиция «всем не угодишь» : «Всегда будут чем-то недовольны некоторые люди, поэтому руководствоваться тем, что кому-то нравится, а кому-то нет - нельзя» (Максим Жедилягин); из-за «комариного писка» противников никто не будет пересматривать государственные договоренности (Максим Массалитин).
Никита Кривошеин и Дмитрий де Кошко видят в проблемах вокруг конфликта лоббирование интересов Константинопольского патриархата и неприязненное отношение «тех, в чьих руках церковь на рю Дарю», к Московской патриархии. Что касается участия государства в строительстве нового собора, то это практика, существовавшая в дореволюционной России - по мнению Никиты Кривошеина, именно на государственные деньги строились соборы в Ницце, на рю Дарю и т.д. (с ним категорически не согласен Даниил Струве: соборы строились на деньги из разных источников, в том числе и государственных, но и на собранные верующими, и на взносы «спонсоров», здесь же - исключительно государственное финансирование проекта). По мнению же Максима Массалитина, новый собор будет строиться в первую очередь именно на средства верующих.
2. Точка зрения критиков проекта в его нынешнем виде.
Верующие из православных общин Константинопольского патриархата, участвовавшие в дискуссии в РСХД, подчеркивали, что у них неприятие вызывает тот факт, что российское государство активно спонсирует проект, предназначенный только одной из «ветвей» православия во Франции. Все русские православные общины Франции могут считать себя жертвами российского государства в двадцатом веке - почему в таком случае государство оказывает мощную поддержку только тем из них, которые связаны с РПЦ и российскими властями? К тому же строительство нового собора происходит на фоне жесткого противостояния РПЦ и православных общин Франции, находящихся в юрисдикции Константинополя: идет борьба за храмы, в Ницце конфликт вокруг собора пока закончился судебным решением в пользу российского государства (напомним, что российское государство передало после этого церковь РПЦ, что повлекло за собой смену священнослужителей - и прихожан храма). Многие верующие восприняли эта события как акт агресии и «рейдерский захват». Идея строительства нового собора РПЦ в Париже видится логичным продолжением борьбы Московской Патриархии за существующие во Франции церкви: когда стало ясно, что собор Св. Александра Невского на улице Дарю не перейдет в подчинение РПЦ, в Москве было принято решение строить новый собор.
Финансовая сторона дела выглядит также более чем странно: несмотря на заявления патриарха о том, что собор будет строиться на пожертвования верующих и деньги спонсоров, государство выступает в роли главного (и, возможно, единственного) спонсора. К тому же оно берет на себя и финансовое обеспечение дальнейшего функционирования проектируемого центра, что тоже будет серьезным грузом для российского бюджета. Вероятно, «кто платит - тот и заказывает музыку» - российское государство таким образом становится действующим лицом в русском православии во Франции, что вызывает озабоченность. Существующие православные общины создавались без затрат огромных средств, самими верующими; это «островки» свободной мысли, независимые от государства - гигантский «госпроект» собора и создания вокруг него новой общины на их фоне выглядит просто опасно, по мнению Дианы Майзель.
Архитектурные аспекты проекта: по мнению архитектора Вадима Михайлова, проект плохо вписывается в исторический квартал Парижа, создается впечатление, что сперва была куплена земля (и выбор пал на это место из соображений престижности) - а потом к участку «подгонялся» архитектурный проект - и неудачно. Кирилл Сологуб (РСХД), участвовавший в работе команды одного из участников конкурса проектов, подчеркнул, что идея использования новых, современных решений для проектируемого собора кажется весьма интересной. Однако конкурс не производил впечатление совершенно прозрачного, а выбранный проект, к тому же, технически неосуществим. Возникает вопрос: каким образом проект, технически неосуществимый, мог быть выбранным жюри? (Даниил Струве). Вероятно, чтобы понять это, нужно знать, была ли проведена техническая экспертиза проектов - этот вопрос тоже остается открытым.
Позиция представителей гражданского общества (на встрече присутствовали активисты Объединения российских избирателей и сторонников демократии в России (Франция) и просто «гражданские» лица): далеко не все россияне являются сторонниками и прихожанами РПЦ. Почему государство финансирует таким способом только одну конфессию (при том, что Россия по Конституции является светским государством? Или за строительством православной церкви последует строительство, скажем, мечети для российских мусульман, синагоги, буддистского храма и т.п.? Астрономическая сумма, которую уже затратили на проект, неуместна при нынешнем состоянии России, где нищета затрагивает огромное количество людей, а памятники архитектуры (в том числе и религиозной) погибают без поддержки государства. Наконец, Россия уже располагает культурным центром в Париже, ведущим активную деятельность, зачем нужен еще один? Или он будет исключительно «религиозным»?
Почему проект содержит столько неясных моментов? Неизвестна точная его стоимость, неизвестна программа будущего «центра», неизвестен точный состав жюри и то, каким образом и кто составлял его. За «культурно-духовным» центром ясно видится кафедральный собор МП РПЦ и рука российского государства и его политика, как и в 1920-30е годы (Инга Домбровская (RFI), Диана Майзель). Насколько было учтено мнение общественности? По-видимому, мнение россиян России об этом проекте во внимание вообще не принималось (хотя речь идет о расходовании крупных бюджетных средств). Было ли обсуждение в Госдуме? Кем вообще был одобрен этот проект? Почему Управление делами Президента РФ, орган, далекий от знания канонического права и церковных вопросов, занимается этим проектом?
Насколько было учтено мнение российской общественности Франции организаторами проекта? Был проведен опрос общественного мнения на сайте «Максим @ Co » - хорошая инициатива, но, по-видимому, не охватившая довольно многих заинтересованных в проекте лиц. Трудно сказать, насколько репрезентативны собравшиеся на дискуссию в РСХД по отношению к российской общине Франции но только трое из них поучаствовали в голосовании на сайте - остальные не знали о проводившемся голосовании; не заходят на сайт, проводивший голосование; мало пользуются Интернетом; не голосовали, т.к. не был предусмотрен ответ «против всех вариантов» или «против строительства «духовного центра» в Париже».
3. Небольшое отступление: обсуждение проекта позволило поговорить о том, как вообще в российской общине Франции прошло это обсуждение. Было ли оно сознательно «затенено» его организаторами (как считают некоторые противники проекта)? Или же оно было просто «не замечено» частью российской и французской общественности? Заметим, что вторая гипотеза вполне реальна и отражает состояние вещей в русскоговорящей Франции: разобщенность, отсутствие общедоступных рускоязычных СМИ, в особенности, off-line, наконец, зачастую (возможно, вследствие вышеперечисленных причин) - отсутствие интереса к проектам, касающимся общины. Кстати, в процессе обсуждения оказалось, что были и другие голосования в Интернете (например, на сайте www.russie.net, в блоге французских архитекторов и т.д.), результаты которых не совпали с решением жюри.
Ообвинять российскую общину в целом и тех, кто критически относится к проекту в частности в «запоздалой» реакции на него (а они иногда выглядят в оценке сторонников проекта какими-то саботажниками) тоже не следует: проект видоизменялся в ходе обсуждения, возможно, изначально он и не вызывал такого количества вопросов и критики, т.к. представлялся внутрицерковным делом. Не будем забывать и того, что гражданская активность в российской общине Франции усилилась с декабря 2011 года - и проект строительства вполне логично попал именно сейчас в поле зрения людей, которые раньше мало интересовались подобными вопросами.
Совершенно справедливо в этом контексте прозвучало замечание Зои Критской (посольство РФ): почему противники проекта не провели своего опроса общественного мнения? Действительно, эта практика должна занять более важное место в жизни российской общины Франции. Было бы, конечно, хорошо иметь общий ресурс, позволяющий проводить опросы общественного мнения с принимаемыми заранее сообща критериями опроса и вопросами. В условиях нынешней сегментации российской общины легче представить себе несколько опросов общественного мнения, скорее отражающих каждый позицию разных «сетей» и групп. Как потом сравнивать их между собой и делать окончательные выводы о позиции русскоязычной общины Франции? Это отдельный вопрос, но на настоящем этапе уже неплохо то, что, похоже, все согласны с тем, что практика опросов общественного мнения и учета их результатов принимающими решение инстанциями в такого рода проектах полезна и необходима. Осталось, видимо, найти приемлемую для всех сторон форму этих опросов на будущее.
4. И еще несколько аспектов проекта.
Наконец, тема «темных мест» и возможной коррупции в проекте была также поднята многими участвовавшими в обсуждении. Покупка земли в центре Парижа содержит много «темного» - неизвестна точная сумма, непонятно, как проходил конкурс, есть ощущение, что проект Яновски был выбран кем-то «заранее», наконец, механизм принятия решения о строительстве «наверху» также не вполне ясен - как вообще проводилось обсуждение проекта и его финансирования в России? Объясняются ли неясности «распилом» государственных средств и коррупционными схемами (как это считают некоторые противники проекта)? Одно можно сказать определенно: больше открытости способствовало бы повышению легитимности проекта в глазах участников обсуждения. Позиция французской стороны также не вполне понятна участникам обсуждения и вызвала подозрения сторонников проекта: «Наверное, тут разные соображения - не только эстетические, но и человеческие, возможно, и экономические, которые объясняют его нынешнюю позицию. Очень возможно, что у Деланоэ договоры с другими компаниями, а не с той группой, которая была выбрана для строительства русского центра, и тут дело в конкуренции» (Дмитрий де Кошко, интервью «Голосу России» (http://rus.ruvr.ru/radio_broadcast/no_program/94968270.html). Другие комментаторы также подчеркивают, что у мэрии не только «эстетические» претензии к проекту (http://www.pravmir.ru/vlasti-parizha-vnov-kritikuyut-proekt-stroitelstva-rossijskogo-pravoslavnogo-centra/ . Думаю, наше мнение будет на этот счет единодушно: если есть информация о незаконных мотивах в действиях мэрии Парижа - совершенно логично будет перенести этот разговор во французский суд.
Многие участники дискуссии обратили внимание на то, что наряду с проектом, вокруг которого уже сломано столько копий, есть и не менее важные для России проблемные ситуации, где в конфликт, например, вступают Церковь и учреждения культуры. В Челябинске под угрозой органный зал, так как его помещение возвращается Церкви: неужели у государства и РПЦ нет средств и политической воли на то, чтобы сохранить уникальный концертный зал и найти решение, котороы бы устроило все стороны? Сумма, необходимая на это, несравнимо меньше бюджета, выделенного на строительство собора в Париже. На наличие срочных проблемных ситуаций в православной Франции указала Жанна Добродон, которая высказалась за то, чтобы усиленное внимание уделялось уже существующим структурам и церквям : так, по ее информации, например, в церкви Сен-Женевьев-де-Буа уже семь месяцев нет настоятеля - почему так сложно решить эту насущную для общины проблему, тоже не требующую в сравнении с проектом собора в Париже колоссальных затрат?
5. О диалоге.
Встреча и последовавшая дискуссия в Интернете свели вместе точки зрения разных кругов, крайне редко обсуждающих что-либо вместе: сторонников проекта, сторонников российской государственной политики в области отношений с Церковью и сторонников российской оппозиции; верующих и неверующих; прихожан Константинопольского патриархата и прихожан РПЦ. Поскольку в российской общине Франции опыт ведения прямых, а не заочных дебатов в ситуации двух или более противоречащих мнений, видимо, невелик, позиция противоположной стороны часто виделась оппонентам как «вражеская» или «ошибочная». Поэтому, вместо того, чтобы признать наличие разных и легитимных для их сторонников позиций, нередко встречалось их полное отвержение - фразы «вы все путаете», «это бред» и даже «это провокация» -как во время дискуссии в РСХД, так и в Интернете были нередки. Были и взаимные обвинения, и разговоры об участии спецслужб в этой истории (часто фигурировала ФСБ, французская пресса также акцентировала тему связи российских спецслужб с проектом; вспомнили и о ЦРУ). Несмотря на это, дискуссия показала, что в российской общине Франции отношения к проекту самые разные и позволила участникам обменяться мнениями и лучше понять позицию оппонентов, познакомиться друг с другом.
6. Что делать дальше?
Выяснились и некоторые общие позиции. Попробуем изложить точки соприкосновения, а также вопросы и предложения, которые следует обсудить для дальнейшего развития диалога о проекте.
- Следует ли вести дальнейшие консультации и обсуждение проекта? Судя по всему, многие участники обсуждения готовы к этому. Неоднократно звучали предложения расширить круг дискуссии - пригласить представителей мэрии, жителей 7го округа, архитектурных бюро, участвовавших в проекте и т.д. Периодически возникал вопрос : кто должен участвовать в дискуссиии? российские граждане? православные? российские налогоплательщики? Вероятно, необходимо будет искать консенсус между всеми, кто считает себя затронутым новым проектом. Исключение из принятия решения чревато новыми трениями, как показывает ситуация с мэром Парижа, который по какой-то причине (кстати, по какой?) не был включен в состав жюри с правом решающего голоса (хотя, как многократно подчеркивали участники обсуждения, мэрия не выступала против самой идеи строительства русской церкви/духовного центра). Большинство участников дискуссии согласны в том, что следует расширить участие общественности в этом проекте. Было высказано мнение о полезности создания общественной структуры, которая могла бы продолжить экспертизу этого проекта с целью поиска консенсуса. В эту группу могли бы войти представители всех заинтересованных в проекте общественных организаций, и граждан, она могла бы быть открытой и для диалога с представителями государственных структур России и Франции. В ходе дискуссии такая группа начала создаваться, сделана и площадка для дискуссии в Facebook: http://www.facebook.com/groups/299540290163492/ .
- Нужна ли новая церковь? Большинство участников дискуссии (хотя и не все) согласны в том, что церковь на улице Петель мала для того, чтобы вместить всех своих прихожан - по-видимому, новая церковь им объективно нужна. Для участников дискуссии, вероятно, было бы интересно узнать мнение самих прихожан существующего собора на ул. Петель - нужен ли им новый храм? Пока мнение об этом чаще озвучивают в основном «активисты», вовлеченные в политические и культурные проекты РФ во Франции. А вот голос обычных прихожан, вероятно, был бы более понятен и приемлем для противников проекта. Кстати, почему бы прихожанам церкви на улице Петель не пригласить противников проекта к себе «в гости» для продолжения разговора?
- Нужна ли новая церковь именно в центре Парижа? Это вопрос, вызвавший множество критических замечаний. Перенесение церкви из престижного места в другой район Парижа, несомненно, снизило бы стоимость проекта, убрало бы критику архитектурных сторон проекта и проблему «вписывания» его в исторический центр, сняло бы многие другие критические замечания.
- Что, собственно, строится на набережной Бранли? И что нам хотелось бы увидеть там?Расплывчатый характер программы «культурно-духовного центра» (фактически- православного собора с подворьем и административным центром РПЦ?), и вместе с тем очевидная вовлеченность в проект российского государства вызывает дополнительное напряжение. Многие участники дискуссии выступают за светский и неполитический характер центра - это изменение его программы сняло бы большинство критических замечаний в его адрес. Появились и предложения о том, каким хотелось бы россиянам Парижа видеть этот центр - культурным, а не исключительно религиозным (школа, выставочные залы, библиотека, кружки …).
- Кто должен финансировать строительство церкви? Массивное участие в нем государства вызывает многочисленные вопросы и критику противников проекта. Может ли проект быть реализован без столь впечатляющего привлечения бюджетных средств? Может ли РПЦ сама финансировать этот проект (что, разумеется, сняло бы многочисленные критические замечания со стороны росийских граждан, не считающих нужным тратить средства налогоплательщиков на новый православный храм, тем более за такие деньги)? Какова возможная доля финансового участия в строительстве самих прихожан, нуждающихся в новом храме? Напомним, что многие православные церкви построены на средства самих верующих, и эта практика была распространена в российских общинах за пределами России в 20 веке.
Вот эти вопроcы мы и предлагаем обсудить на следующем этапе дискуссии о будущем российского культурно-духовного центра/православного собора в Париже. Присоединяйтесь к обсуждению, будем рады услышать ваши мнения и обсудить их с вами.
Источник: Объединение российских избирателей во Франции