Неоклассика и арстократизьм (эпитафия)
http://ashkerov.livejournal.com/303668.html?mode=reply
Ланской предлагает сразу два решения. Во-первых, традиционализм, что случае с современной литературой означает писать как Фет или Баратынский, предполагая, что они - канон. Во-вторых, эзотерическая спекулятивность, причём основанная на фактическом отождествлении эзотерического и экзистенциального. Попросту это означает, что экзистенциальный опыт находится в дефиците и не распределён в равных долях на всех. Следовательно вопрос о существовании является вопросом о праве на существование, которое понимается как привилегия. Получается, важна не социальная иерархия сама по себе, а то, что она выражает разную интенсивность бытия, закреплённую в правах и возможностях.
В сущности, в этих двух постановках вопроса нет ничего, чему нельзя было бы не возразить.
Любое притязание на аристократизм сегодня верная примета упадка: неофеодальное общество, в котором объектом извлечения ренты становятся любые социальные институты, это общество, систематически не замечающее своих возможностей. Оно живёт только на оставшееся от прошлого наследство. Мода на аристократизм, то есть на сословную исключительность, позволяющую пренебрегать самим человеческим статусом тех, кто исключён из аристократического лобби, означает прежде всего сомнение в самоценности любых форм человеческого достоинства. Аристократизм, ряженный в одежды неоклассики, апеллирует к человеку как таковому, как будто человек может выпрыгнуть из своего пола, возраста, своей социальной роли и судьбы. Такой человек, связанный с анатомическими штудиями и всей анатомической реациональностью, идущей от Ренессанса, существует лишь в качестве модели.
Именем этой модели можно обосновать любое действие. И именно поэтому действие во имя этой модели почти наверняка преступно
__________________
по ссылке - полностью
Ланской предлагает сразу два решения. Во-первых, традиционализм, что случае с современной литературой означает писать как Фет или Баратынский, предполагая, что они - канон. Во-вторых, эзотерическая спекулятивность, причём основанная на фактическом отождествлении эзотерического и экзистенциального. Попросту это означает, что экзистенциальный опыт находится в дефиците и не распределён в равных долях на всех. Следовательно вопрос о существовании является вопросом о праве на существование, которое понимается как привилегия. Получается, важна не социальная иерархия сама по себе, а то, что она выражает разную интенсивность бытия, закреплённую в правах и возможностях.
В сущности, в этих двух постановках вопроса нет ничего, чему нельзя было бы не возразить.
Любое притязание на аристократизм сегодня верная примета упадка: неофеодальное общество, в котором объектом извлечения ренты становятся любые социальные институты, это общество, систематически не замечающее своих возможностей. Оно живёт только на оставшееся от прошлого наследство. Мода на аристократизм, то есть на сословную исключительность, позволяющую пренебрегать самим человеческим статусом тех, кто исключён из аристократического лобби, означает прежде всего сомнение в самоценности любых форм человеческого достоинства. Аристократизм, ряженный в одежды неоклассики, апеллирует к человеку как таковому, как будто человек может выпрыгнуть из своего пола, возраста, своей социальной роли и судьбы. Такой человек, связанный с анатомическими штудиями и всей анатомической реациональностью, идущей от Ренессанса, существует лишь в качестве модели.
Именем этой модели можно обосновать любое действие. И именно поэтому действие во имя этой модели почти наверняка преступно
__________________
по ссылке - полностью