(no subject)
Чешутся руки написать что-нибудь на тему отъезда на военные сборы через несколько дней, что-нибудь, полное уныния и отчаяния, как и сами эти сборы, но я пытаюсь себя сдерживать. Эти сборы уже давно по капле отравляют мои дни: я просыпаюсь утром, самоидентифицируюсь и не могу остановить мысль о том, что мне предстоит провести больше месяца в несвободе, в феерической бедноте жизни, где, судя по отзывам коллег по несчастью годовалой давности, нет даже душа.
Но даже не сборы эти - основная тема моих более глубоких, но не менее тягостных раздумий. В конце концов, меня не гонят туда палкой, это мой собственный выбор (oh, really?). Да и потом, я еще халявщик: лейтенантские погоны получу всего-то за просиживание штанов на военной кафедре каждую неделю в течение 5 семестров да за месяц казарменной жизни, в то время как другие, например, курсанты училищ ради этих же погон 5 лет от звонка до звонка выслуживаются. Дело в другом: я не умею внутренне освобождаться от проблем, наступающих из будущего. Они влияют на мое настоящее, портят мне настроение и жизнь.
Несколько дней назад листал в книжном труд Карнеги "Как перестать беспокоиться и начать жить". Один из принципов был:"Научитесь блокировать прошлое и будущее как затопленные отсеки корабля: даже сильнейший не может идти вперед, неся на себе груз прошлого под давлением будущего" (формулировка неточная, но смысл такой). Еще было написано что-то вроде:"Попробуйте просто прожить сегодняшний день, один день. Это не так уж трудно". С одной стороны, совет звучит разумно, однако что он означает на самом деле? Жизнь слишком тяжела для человека, он может проходить ее лишь коротенькими отрезками, разделенными периодами сна (который, как известно, есть маленькая смерть). Но во что в таком случае превращается память? В набор разрозненных картинок, чуть более четких или чуть более блеклых. Но складываются ли они в единый образ? Вопрос Антуана Рокантена:"...не в том дело, что у меня не было приключений, - это мне все равно. Я хочу знать другое - МОГЛИ ЛИ они быть вообще", то есть, могла ли жизнь стать цельностью?
Совершенно очевидно, что такой совет может дать лишь тот, кто рассматривает жизнь как некую тяжесть, как некий груз, который человек несет в руках, надрываясь и пыхтя. Отсюда и восхищение теми, кто уже много вынес и не роптал при этом: фигуры таких людей приобретают очертания гордых атлантов, стоически несущих на плечах всю тяжесть небес.
Казалось бы, совет отгородиться от прошлого и будущего ведет к облегчению жизни, к сбрасыванию ее груза, точнее, к его уменьшению до одного дня как средне-минимального непрерывного периода нахождения в сознании. Однако выносима ли эта легкость? Спросите об этом чешского писателя Милана Кундеру, да. Как по мне - такая легкость тяжелее всякой тяжести, ибо если принять существование лишь сегодня, приходит беспокойство, связанное с его наполнением. Чем заняться в последний день жизни (пусть и "маленькой" жизни, заканчивающейся сном как маленькой смертью)? Как защититься от осознания того, что все, что бы ты ни делал, придет так или иначе к концу (как маленькой жизни, так и большой)? Вспоминается ветхозаветный Экклезиаст:"И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все - суета и томление духа!" (2:17)
Эта легкость - обманчивая, тяжелая легкость. Настоящая, подлинная легкость, которую давно и безуспешно ищу я, которую искал Антуан Рокантен, - это легкость музыкальная, легкость гармонии:"Да, вот чего я хотел - увы, хочу и сейчас. Когда поет Негритянка, меня охватывает такое безграничное счастье. Каких вершин я мог бы достичь, если бы тканью мелодии стала моя СОБСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ".
Но даже не сборы эти - основная тема моих более глубоких, но не менее тягостных раздумий. В конце концов, меня не гонят туда палкой, это мой собственный выбор (oh, really?). Да и потом, я еще халявщик: лейтенантские погоны получу всего-то за просиживание штанов на военной кафедре каждую неделю в течение 5 семестров да за месяц казарменной жизни, в то время как другие, например, курсанты училищ ради этих же погон 5 лет от звонка до звонка выслуживаются. Дело в другом: я не умею внутренне освобождаться от проблем, наступающих из будущего. Они влияют на мое настоящее, портят мне настроение и жизнь.
Несколько дней назад листал в книжном труд Карнеги "Как перестать беспокоиться и начать жить". Один из принципов был:"Научитесь блокировать прошлое и будущее как затопленные отсеки корабля: даже сильнейший не может идти вперед, неся на себе груз прошлого под давлением будущего" (формулировка неточная, но смысл такой). Еще было написано что-то вроде:"Попробуйте просто прожить сегодняшний день, один день. Это не так уж трудно". С одной стороны, совет звучит разумно, однако что он означает на самом деле? Жизнь слишком тяжела для человека, он может проходить ее лишь коротенькими отрезками, разделенными периодами сна (который, как известно, есть маленькая смерть). Но во что в таком случае превращается память? В набор разрозненных картинок, чуть более четких или чуть более блеклых. Но складываются ли они в единый образ? Вопрос Антуана Рокантена:"...не в том дело, что у меня не было приключений, - это мне все равно. Я хочу знать другое - МОГЛИ ЛИ они быть вообще", то есть, могла ли жизнь стать цельностью?
Совершенно очевидно, что такой совет может дать лишь тот, кто рассматривает жизнь как некую тяжесть, как некий груз, который человек несет в руках, надрываясь и пыхтя. Отсюда и восхищение теми, кто уже много вынес и не роптал при этом: фигуры таких людей приобретают очертания гордых атлантов, стоически несущих на плечах всю тяжесть небес.
Казалось бы, совет отгородиться от прошлого и будущего ведет к облегчению жизни, к сбрасыванию ее груза, точнее, к его уменьшению до одного дня как средне-минимального непрерывного периода нахождения в сознании. Однако выносима ли эта легкость? Спросите об этом чешского писателя Милана Кундеру, да. Как по мне - такая легкость тяжелее всякой тяжести, ибо если принять существование лишь сегодня, приходит беспокойство, связанное с его наполнением. Чем заняться в последний день жизни (пусть и "маленькой" жизни, заканчивающейся сном как маленькой смертью)? Как защититься от осознания того, что все, что бы ты ни делал, придет так или иначе к концу (как маленькой жизни, так и большой)? Вспоминается ветхозаветный Экклезиаст:"И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все - суета и томление духа!" (2:17)
Эта легкость - обманчивая, тяжелая легкость. Настоящая, подлинная легкость, которую давно и безуспешно ищу я, которую искал Антуан Рокантен, - это легкость музыкальная, легкость гармонии:"Да, вот чего я хотел - увы, хочу и сейчас. Когда поет Негритянка, меня охватывает такое безграничное счастье. Каких вершин я мог бы достичь, если бы тканью мелодии стала моя СОБСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ".