Анатолий Собчак: "Единственное, чего мне не хватало, - это России"
Сегодня очередная годовщина гибели демократа первой волны, Анатолия Собчака. Так случилось, что ставший одним из самых ярких лидеров 90-х, пришел в политику с приходом демократии, и ушел тогда же, когда из страны ушла демократия. О Собчаке многое написано, это был достойный честный человек, принципиальный демократический политик. Он вернул столице дореволюционной, если угодно белой России ее имя, а значит, и ее дух. Он участвовал в возрождении России, превращении вчерашней диктаторской страны в царство свободы.
Он всеми силами старался проводить реформы, и не только сделать Петербург европейской столицей, но и Россию - западной страной. С Петербургом к середине 90-х это отчасти удалось, он стал туристическим и культурным центром. А вот с Россией Собчак понимал, что есть опасность дискредитации демократии, и собирался удержать страну на краю пропасти. Из-за развернувшейся против него кампании травли группы силовиков, он вынужден был эмигрировать в 1997 году. А в 1999-м вновь вернулся на родину, чтобы продолжать борьбу. Но время демократов уходило. ...
Хотелось бы привести одно из его интервью, данное им за полгода до его гибели накануне возвращения из французской эмиграции в Россию.
"Анатолий Собчак вылетал из Парижа в Петербург в понедельник, хотя дату своего отъезда не объявлял до последней минуты. Не потому, объяснял он, что хотел окружить свое возвращение на родину какой-то тайной, а только с целью "избежать шумихи".
"Я же не Ленин, чтобы карабкаться на броневик, да к тому же и "Апрельских тезисов" у меня с собой нет", - сказал бывший мэр в нашей последней парижской беседе, состоявшейся накануне его отъезда в Россию из Франции, где он провел полтора года.
- Вы намеревались вернуться в Петербург вскоре после выезда в Париж на лечение. По времени прошло намного больше, чем вы предполагали.
- Я получил несколько предупреждений - и от друзей, и от недругов - о том, что со мной могут расправиться. Последовавшее убийство Галины Старовойтовой показало, что эти предупреждения имели под собой определенную почву.
Есть и другое обстоятельство. Мне надо было завершить в Париже все свои дела. Меня держал Сталин, о котором я заканчиваю книгу.
- Полтора года назад, оказавшись в Париже, вы говорили, что вернетесь в Россию только тогда, когда не будет угрозы вашей жизни и безопасности. Обстоятельства изменились?
- Да, и я получил определенные гарантии. К тому же ситуация изменилась и потому, что в Петербурге арестована банда наемных убийц во главе с Шутовым. Этот человек, по-моему, полусумасшедший, но все свое время он посвятил организации моей травли и был одним из главных моторов следствия - не инициатором, так называемого "дела Собчака". А той собакой, которую натравливают на жертву.
- Что вы собираетесь делать в России?
- Возвращаюсь и к профессиональной, и к политической деятельности. С сентября приступаю к преподаванию в университете и одновременно начну свою избирательную кампанию по выборам в Государственную думу.
Ровно 10 лет назад я начинал свою политическую деятельность в качестве народного депутата СССР. И вот завершился виток жизни в 10 лет. Теперь я начинаю существовать как бы заново.
- Народный депутат СССР, теперь - Госдума. Нет ли ощущения, что вы дважды хотите войти в одну и ту же реку?
- Нет, это разные реки. Та река была бурной, но полноводной, и столько было в ней талантов, что, думаю, нынешняя река по сравнению с той покажется мелкой, деревенской речкой, которую, закатав брюки, можно перейти в брод. К сожалению, уже не будет такого количества талантливых людей, которое оказалось на первом съезде народных депутатов СССР и которые наша страна так бездарно растратила.
- В каком политическом лагере окажется в России Анатолий Собчак?
- В принципе я собираюсь баллотироваться как независимый кандидат в депутаты, но не исключаю, что могу войти в список "Правого дела". После убийства Галины Старовойтовой я вернулся в "ДемРоссию" и как один из деятелей этого движения вхожу в "Правое дело". Там люди, близкие мне по взглядам, и я надеюсь, что мой опыт и мой взгляд на некоторые вещи могут оказать на них сдерживающее и реалистическое воздействие.
- Кто может стать вашими соперниками на выборах в Госдуму?
- Пока не знаю, но, к сожалению, политическая жизнь в Петербурге сильно криминализирована. Возьмите того же Шутова. Человек, значительную часть своей жизни проведший в тюрьмах, последний раз из объятий правосудия он удачно вывернулся, просто-напросто съев материалы своего дела. Его обвиняли в разбойных нападениях, убийствах, организации поджогов, рэкете, но осудили всех, кроме Шутова. А оправдательный приговор он получил, поскольку во время ознакомления с делом подкупил охранника и в прямом смысле проглотил все материалы, которые почему-то были ему переданы в оригинале, а не в копиях. И такой человек оказался выбранным депутатом законодательного собрания! Вот вам власть и криминал в Петербурге.
- Ваша жена, Людмила Нарусова, уже является депутатом. Можно ли ожидать в следующей Думе присутствия всего семейства Собчаков?
- Я стараюсь не вмешиваться в то, что касается политической деятельности Людмилы Борисовны, хотя, честно говоря, предпочел бы, чтобы она сидела дома. С другой стороны, дочь выросла, учится в университете, считает себя абсолютно взрослой и самостоятельной. Так что жена может теперь выбирать, чем ей заниматься - политикой или наукой. Но я считаю, что она должна была бы в первую очередь защитить свою докторскую диссертацию.
- Не грустно ли расставаться с Парижем?
- Единственное, чего мне не хватало в Париже, - это России. Кстати, я здесь жил, глядя на все глазами мэра, и увожу с собой целую тетрадь с описанием тех парижских установлений, правил, которые надо было бы воспроизвести в Петербурге. А вернуться в Париж я надеюсь теперь уже с официальным визитом".
Париж // Московские новости. - 13 июля 1999.
...Есть нечто символическое в его жизни. Он участвовал в возрождении другой, свободной России, и пришел в политику и публичное пространство тогда, когда наша страна оказалась на пороге свободы (1989 г. Горбачев начал перестройку, но демократии еще нет). И ушел из политики и жизни тогда, когда наша страна оказалась на пороге диктатуры (2000 г., операция преемник уже началась, но Путин еще не президент). Он предчувствовал, что страна может превратиться в полицейское государство, но был готов бороться за Россию до конца.
Надпись на памятнике Собчаку в Петербурге.
И я уверена, если бы он дожил до наших дней, то не был бы во власти. И даже наоброт, за свою демократическую позицию он оказался бы в опале. Он состоял бы в оппозиционной партии, вероятее всего, в ПАРНАСе вместе с Борисом Немцовым, и боролся бы за демократию в России. И пока мы помним таких людей, как Анатолий Собчак, остается надежда в то, что Россия когда-нибудь снова станет свободной.
Он всеми силами старался проводить реформы, и не только сделать Петербург европейской столицей, но и Россию - западной страной. С Петербургом к середине 90-х это отчасти удалось, он стал туристическим и культурным центром. А вот с Россией Собчак понимал, что есть опасность дискредитации демократии, и собирался удержать страну на краю пропасти. Из-за развернувшейся против него кампании травли группы силовиков, он вынужден был эмигрировать в 1997 году. А в 1999-м вновь вернулся на родину, чтобы продолжать борьбу. Но время демократов уходило. ...
Хотелось бы привести одно из его интервью, данное им за полгода до его гибели накануне возвращения из французской эмиграции в Россию.
"Анатолий Собчак вылетал из Парижа в Петербург в понедельник, хотя дату своего отъезда не объявлял до последней минуты. Не потому, объяснял он, что хотел окружить свое возвращение на родину какой-то тайной, а только с целью "избежать шумихи".
"Я же не Ленин, чтобы карабкаться на броневик, да к тому же и "Апрельских тезисов" у меня с собой нет", - сказал бывший мэр в нашей последней парижской беседе, состоявшейся накануне его отъезда в Россию из Франции, где он провел полтора года.
- Вы намеревались вернуться в Петербург вскоре после выезда в Париж на лечение. По времени прошло намного больше, чем вы предполагали.
- Я получил несколько предупреждений - и от друзей, и от недругов - о том, что со мной могут расправиться. Последовавшее убийство Галины Старовойтовой показало, что эти предупреждения имели под собой определенную почву.
Есть и другое обстоятельство. Мне надо было завершить в Париже все свои дела. Меня держал Сталин, о котором я заканчиваю книгу.
- Полтора года назад, оказавшись в Париже, вы говорили, что вернетесь в Россию только тогда, когда не будет угрозы вашей жизни и безопасности. Обстоятельства изменились?
- Да, и я получил определенные гарантии. К тому же ситуация изменилась и потому, что в Петербурге арестована банда наемных убийц во главе с Шутовым. Этот человек, по-моему, полусумасшедший, но все свое время он посвятил организации моей травли и был одним из главных моторов следствия - не инициатором, так называемого "дела Собчака". А той собакой, которую натравливают на жертву.
- Что вы собираетесь делать в России?
- Возвращаюсь и к профессиональной, и к политической деятельности. С сентября приступаю к преподаванию в университете и одновременно начну свою избирательную кампанию по выборам в Государственную думу.
Ровно 10 лет назад я начинал свою политическую деятельность в качестве народного депутата СССР. И вот завершился виток жизни в 10 лет. Теперь я начинаю существовать как бы заново.
- Народный депутат СССР, теперь - Госдума. Нет ли ощущения, что вы дважды хотите войти в одну и ту же реку?
- Нет, это разные реки. Та река была бурной, но полноводной, и столько было в ней талантов, что, думаю, нынешняя река по сравнению с той покажется мелкой, деревенской речкой, которую, закатав брюки, можно перейти в брод. К сожалению, уже не будет такого количества талантливых людей, которое оказалось на первом съезде народных депутатов СССР и которые наша страна так бездарно растратила.
- В каком политическом лагере окажется в России Анатолий Собчак?
- В принципе я собираюсь баллотироваться как независимый кандидат в депутаты, но не исключаю, что могу войти в список "Правого дела". После убийства Галины Старовойтовой я вернулся в "ДемРоссию" и как один из деятелей этого движения вхожу в "Правое дело". Там люди, близкие мне по взглядам, и я надеюсь, что мой опыт и мой взгляд на некоторые вещи могут оказать на них сдерживающее и реалистическое воздействие.
- Кто может стать вашими соперниками на выборах в Госдуму?
- Пока не знаю, но, к сожалению, политическая жизнь в Петербурге сильно криминализирована. Возьмите того же Шутова. Человек, значительную часть своей жизни проведший в тюрьмах, последний раз из объятий правосудия он удачно вывернулся, просто-напросто съев материалы своего дела. Его обвиняли в разбойных нападениях, убийствах, организации поджогов, рэкете, но осудили всех, кроме Шутова. А оправдательный приговор он получил, поскольку во время ознакомления с делом подкупил охранника и в прямом смысле проглотил все материалы, которые почему-то были ему переданы в оригинале, а не в копиях. И такой человек оказался выбранным депутатом законодательного собрания! Вот вам власть и криминал в Петербурге.
- Ваша жена, Людмила Нарусова, уже является депутатом. Можно ли ожидать в следующей Думе присутствия всего семейства Собчаков?
- Я стараюсь не вмешиваться в то, что касается политической деятельности Людмилы Борисовны, хотя, честно говоря, предпочел бы, чтобы она сидела дома. С другой стороны, дочь выросла, учится в университете, считает себя абсолютно взрослой и самостоятельной. Так что жена может теперь выбирать, чем ей заниматься - политикой или наукой. Но я считаю, что она должна была бы в первую очередь защитить свою докторскую диссертацию.
- Не грустно ли расставаться с Парижем?
- Единственное, чего мне не хватало в Париже, - это России. Кстати, я здесь жил, глядя на все глазами мэра, и увожу с собой целую тетрадь с описанием тех парижских установлений, правил, которые надо было бы воспроизвести в Петербурге. А вернуться в Париж я надеюсь теперь уже с официальным визитом".
Париж // Московские новости. - 13 июля 1999.
...Есть нечто символическое в его жизни. Он участвовал в возрождении другой, свободной России, и пришел в политику и публичное пространство тогда, когда наша страна оказалась на пороге свободы (1989 г. Горбачев начал перестройку, но демократии еще нет). И ушел из политики и жизни тогда, когда наша страна оказалась на пороге диктатуры (2000 г., операция преемник уже началась, но Путин еще не президент). Он предчувствовал, что страна может превратиться в полицейское государство, но был готов бороться за Россию до конца.
Надпись на памятнике Собчаку в Петербурге.
И я уверена, если бы он дожил до наших дней, то не был бы во власти. И даже наоброт, за свою демократическую позицию он оказался бы в опале. Он состоял бы в оппозиционной партии, вероятее всего, в ПАРНАСе вместе с Борисом Немцовым, и боролся бы за демократию в России. И пока мы помним таких людей, как Анатолий Собчак, остается надежда в то, что Россия когда-нибудь снова станет свободной.