21 год назад
В этот день и месяц 30 лет назад начался пожар на атомной елекростанции. А ровно 21 год назад я с мамой, бабушкой и двоюродной сестрой с её семьёй репатриировалась в Израиль.
В день и незадолго за него, когда я уезжала, мама строго запретила ходить к подругам. Боялась, что нас ещё могут ограбить. Но я всё равно выбралась из дома и навестила подругу в соседнем дворе. Сказала, что скоро уезжаю навсегда. Вернулась домой. В нём почти не осталось мебели и вещей, только баулы. Мишка мой там тоже остался, жёлтого цвета, сантиметров в 50 длиной, начиненый опилками. Я до последнего думала, что я его возьму с собой, но в последний момент перед выходом из дома мама сказала, что придётся его оставить девочкам, которые въезжают в наш дом после нас. Я не поверила своим ушам, это же единственная игрушка, которую я хотела с собой взять, но в тот момент было достаточно суеты и я не настаивала. Достаточно, что я настояла взять письменный стол в контейнере, подарок мамы на моё 5и-летие.
Вышла со двора, подруги смотрели как мы садимся в автобус. Мы были почти первыми, кого забрали, там ещё была одна семья с мальчиком примерно моего возраста. Мы с ним подружились и играли в автобусе, а потом в аэропорту. В аэропорту нечаянно разбился поющий термос который папа как-то привёз, ну, такой, с мелодией, когда на него нажимаешь и течёт вода. Но суеты ещё прибавилось, поэтому я старалась побольше молчать и поменьше путаться под ногами.
В самолёте я супер гордилась, что в возрасте 11 лет я побываю ещё в другой стране, кроме той где я выросла и кроме Киргистана, куда мама меня брала на озаро. Сидела возле окна, рядом мама. за ней бабушка у прохода. Сразу за мной сидела моя любимая дочь двоюродной сестры, которой было 4 года. Я ей сказала, что самолёты иногда падают и разбиваются, она занервничала. В Узбекистане было прохладно, и мы надели на себя побольше одежды, чтобы не было перевеса в ручной клади. Когда я все эти слои снимала, соседка спереди жаловалась, что я пинаю её сидение, но я это не специально.
Когда приехали, в аэропорту давали сэндвичи с шоколадной пастой. Это было очень вкусно. Когда вышли за стекляные двери аэропорта к автобусу в Беер Шеву, познакомились с израильской жарой, такой как будто стоишь вплотную к костру. Такая же жара и сегодня на улице. В автобусе я лежала на коленях у мамы и делала вид, что сплю. Не хотелось ни с кем разговаривать. А потом начался мой персональный ад, который закончился через 10 лет.
Через много месяцев после ого, как мы приехали, мама заговорила о семье, с которой мы ехали в автобусе из Самарканда в аэропорт, сказала что мальчика определили в школу для глухонемых возле нас. Я спросила, что с ним случилось? Оказывается, он был глухонемым с рождения, а я не заметила. И действительно, все эти несколько часов, что мы играли вместе, мы обходились только звуками "ммм" с разной интонацией. Я и не заметила совсем.