Сказка о Человеке
Вчерашние воспоминания о мудром и умелом лучнике, который практически в одиночку сумел завалить огромного и злобного форумного тролля, напомнили мне о том, что давно не было у нас сказок. А как минимум одну я уже давно хочу вам поведать. Грустную сказку. Сочинил я её для одной умненькой девочки, за что ей огромное творческое спасибо.
Сказка моя будет о человеке. Вернее, нет, не так: о Человеке. Потому что хоть и был он самым обычным, не слишком выделявшимся среди прочих людей силой, красотой или ловкостью (т.е. обычным человеком), но делами своими заслужил, чтобы упоминали его именно с большой буквы.
Итак, наш Человек в лихие годы молодости был разбойник и бандит. И много чего накуролесить успел за то время. Научился суровости и резкости, а заодно ещё и справедливости.
Так как Человек в душе был добрым, то, в конце концов, оставил он ремесло разбойное и осел жить на одном хуторе. У своих дальних родственников. Благодаря опыту богатому жизненному да смекалке очень скоро он стал весьма уважаем на том хуторе. Можно даже сказать, что стал его главой.
Хуторяне полюбили Человека за нрав веселый и душу честную. А младшие так и вообще относились к нему, как к родному. И сам Человек полюбил хутор всем сердцем в ответ. А полюбив, все силы стал прикладывать к тому, чтобы хутор процветал.
Для начала выгнал он всех приказчиков, что окрестные паны на его хутор присылали за данью множественной. Паны, ясное дело, такому повороту вовсе не обрадовались. Даже попытались, было, силой снова принудить хутор к дани. Но Человек научил хуторян метко стрелять из карамультуков и грамотно держать оборону. И поэтому убрались паны ни с чем.
Затем запретил Человека старшим хуторянам пить напропалую и заниматься развратом круглосуточно. Он отлично понимал, что на селе, если не работать от рассвета до заката, то ближайшей же зимой всех голодная смерть ждёт. А пьянка да разврат никоем образом работе не помогают. Понятное дело, старшие, которых лишили привычных «радостей» жизни, затаили злобу на Человека. Но вынуждены были терпеть.
Потому что, во-первых, тех, кто особо громко возмущался, Человек заставил замолчать. Причем, как бывший разбойник, сделал это очень эффективно, но весьма негуманно.
А, во-вторых, младшие ну очень уж любили Человека: на хуторе после его прихода ими перестали помыкать, сваливать на них всю грязную работу. Более того, Человек всех обучил грамоте, начал регулярно собирать всех вместе, чтобы петь красивые песни или танцевать. Занялся человек и здоровьем хуторян. Теперь если кто заболевал, его не бросали в дальней комнате в надежде, что сам выдюжит. С каждым больным носились всей семьей, вытаскивали даже совсем безнадежных. Что важно, если раньше на хуторе из троих детей выживал только один, то теперь все младенцы спокойно и без проблем вырастали.
Но все мы смертны. Пришёл черед и Человеку отправиться к праотцам. Его, как и положено, всей семьей оплакали, похоронили с почестями. Стали думать, как жить дальше. Кому-то надо ведь было возглавить хутор.
Старшие хуторяне, естественно, в тайне радовались, что Человек, наконец-то, покинул их. Теперь, когда больше некому было приструнивать их, снова могли они вернуться к той жизни, о которой так мечтали все годы, пока хутор возглавлял Человек.
Однако, посмотрев по сторонам, поняли они, что молодые хуторяне, привыкшие уже жить по-человечески, ни за что не согласятся снова стать прислужниками при старших. Умные все стали, книжек начитались, да из карамультуков стрелять наловчились. Да так умело, что даже соседние хутора иногда приходили просить о помощи.
Тогда придумали старшие хитрый план: сделаем вид, что жить продолжаем по-прежнему, как при Человеке, а сами будем потихоньку приучать молодых к «сладкой» жизни в разврате и пьянстве.
Для начала, пришлось потихоньку удавить в углу тех из старших, кто желал продолжить жить в строгом соответствии с принципами Человека. Потом на общем сборе они страшными голосами, завывая и посыпая головы пеплом, поведали, как жутко тиранил их, старших, Человек. Как страшным боем бил, запрещая пить и совокупляться на каждом углу. Как некоторых, особо упорных, даже убил (что, кстати, было абсолютной правдой).
Чтобы не оскорблять память тех «невинных жертв террора», запретили на хуторе вслух хорошо говорить о Человеке. Теперь, если кто хотел что сказать о нём, то должен был делать это неизменно со скорбным лицом и постоянно упоминая о неисчислимых жертвах. А лучше и вообще было не рассказывать.
Зато, если вдруг кто из старших напивался вдрызг и пытался снасильничать кого за амбаром, то такой смело мог говорить, что это всё из-за пережитого (во времена Человека) страха. А если кто и пытался пьяницу вразумить добрым тумаком, то тут же накидывались на такого с криками: «Ты что! Снова хочешь устроить Тот Самый Год?!» (Одной из новых страшных сказок о временах Человека была та, в которой рассказывалось, что буквально за год изведены были на хуторе самые завзятые развратники и пьяницы)
Понятное дело, что честные работники на хуторе стали цениться всё меньше и меньше. Зато в чести теперь были те, кто умел с душой посидеть за бутылочкой, да с закусочкой. Новое поколение хуторян, которое мало что хорошего слышало о Человеке и его времени, тянулось именно к таким выпивохам-балагурам. С ними ведь весело всегда. Не то, что с этими занудами, которые работать заставляют. Да ещё тайком рассказывают о том, что зря так о Человеке все плохо говорят. А ведь Человек, он вон какой страшный был: пить да гулять запрещал, а работать заставлял. Как может он быть хорошим?
Если много пить да гулять, а работать мало, то рано или поздно хозяйство придет в упадок. Вот и хутор наш постепенно жил всё печальнее. Песни стали какие-то пресные, праздники не радовали, да и люди начали постоянно друг с другом ссориться, делить что-то. Каждый начал думать не об общем деле, а о собственной выгоде только.
Дела становились всё хуже и хуже. Амбар осенью наполнялся всё меньше и меньше. И как-то однажды случилось так, что после плохого урожая грянула особо холодная зима. Уже к середине января припасы начали подходить к концу. Кто-то из стариков, которые были ещё детьми при Человеке, предлагали припасы экономить, но их заткнули словами: «Уймитесь! Сами жить не умеете, так хоть молодым дайте нормально пожить!»
И вот в этот самый момент заявились на хутор приказчики от тех панов, которых ещё Человек прогнал. Походили они, посмотрели на бедственное положение хутора, и говорят: «Вот видите, до чего вас этот Человек довёл? А не прогнали бы нас тогда, сами бы уже давно панами были!»
Тут вскинулись те из хуторян, которые больше всех веселиться хотели (да возможностей им другие не давали). «Точно! Это все Человек в наших сегодняшних бедах виноват! Это всё он, тиран проклятый! Это всё он самых веселых из нас в могилу свёл! Раз они так веселиться умели, значит и хозяйство организовывали справно! А Человек не умел, потому и сгубил их всех, чтобы никто не догадался, кто действительно справный хозяин!!!»
Тогда приказчики панские и говорят: «Знаем мы, как и вам стать такими же толстыми и веселыми, как те, кого погубил Человек. Теперь это называется «эффективный меньетжор». Всё очень просто: надо продать ваши поля и дома, что на хуторе построены, нам. Земли у вас обширные, дома крепкие, ещё при Человеке построены, а стоят до сих пор как новые (а всё потому, что Человек в фундамент домов замуровал самых справных и талантливых, сперва перемолов их в специальной камнедробилке! Да-да!!). Мы же вам за дома да земли денег много дадим. А за деньги эти вы у нас сможете купить много крепкой горилки и нежного сала. Ох и погуляете!»
И не обманули приказчики. Столько сала и горилки привезли (а сверх того фруктов заморских и панталонов кружевных для баб), что до конца зимы хватило. И на весну хватило. И даже на лето. А уж зимой вообще у хуторян веселье пошло. Из дому то не выйдешь, вот и развлекались они целыми днями.
Снова пришла весна, хутор пил-гулял с утра до вечера. Непременным атрибутом каждого загула стал такой ритуал: кто-нибудь из новых хозяев хутора (тех самых «эффективных менеджеров») залезал на стол и громогласно сообщал: «Посмотрите, как хорошо мы теперь живем!»
«Да, хорошо!» - хором кричали в ответ.
«Совсем не так, как при Человеке!» - продолжал ведущий.
«Да, совсем не так!» - отвечали все.
«Не хотим возвращаться в проклятое тёмное прошлое?!» - ведущий.
«Нет, не хотим!!!»
«Хотим жить как паны?!» - вопрошал «эффективный»
«Да, как паны!!» - кричали хуторяне.
Иногда кто-нибудь во время ритуала начинал тихо говорить, что не так уж и хорошо живем сейчас. И вообще уже май на дворе, а поле даже не пахано. А при Человеке к концу апреля посевную заканчивали. Да и вообще, при Человеке нас все в округе уважали, а теперь иначе как «сраные алкаши» и не называют.
Такого тут же затыкали и выгоняли во двор со словами: «Пошел вон отсюда, дебил идейный! Жил всю жизнь холопом, так и иди на могилу своего господина, лижи ему сапоги! И скажи спасибо, что мы на этой могиле ещё отхожее место не соорудили!»
После чего ритуал поношения Человека продолжался…
Но, знаете, что…
Был я недавно на том хуторе. Обветшал он, дома покосились, поля многие заросли уже невысокими пушистыми ёлочками. Но в центральной хате всё равно играла веселая музыка и раздавался пьяный хохот да довольные повизгивания.
А за околицей возле небольшого могильного холмика, украшенного памятником с неожиданно яркой и красной звездой, стояли полукругом люди. Стояли понурив головы, переминая пальцами шапки. При каждом новом взрыве хохота в центральной избе эти люди как-то странно вздрагивали и поводили плечами, словно от холода.
И ещё, знаете что… Проходя мимо тех людей у могильного холмика я случайно заглянул им в глаза. И страшно мне стало. За тех стало страшно, что центральной избе пили да гуляли. Смерть их увидел я в глазах людей у Звезды. Вот только почему-то стояли они словно ноги им земля прихватила, не двигаясь с места.
Может сигнала они ждали. А может времени верного.
И тогда поспешил я дальше своей дорогой.
Чтобы ненароком не оказаться на том хуторе, когда дождутся они.