(no subject)
ПЕРЕД ЖАРОЙ
В Днипре пахнет акацией. Сладкий запах заполняет Привокзальную площадь, придавая общей суете курортный оттенок, словно где-то неподалеку, всего в паре кварталов, бьются волны о берег и солнце растекается мерцающим горизонтом.
Сажусь в трамвай №1. Говорливая кондукторша устраивает целое представление. Для каждого находит свою краску, не повторяется. Подвыпившему мужчине: "О, красавчик, садитесь. Вы всегда с огнетушителем приходите, так что я в курсе". Огнетушитель - это литровая бутылка пива. Влюбленным, обнимающимся у передних дверей: "Сладкая парочка, можете вдвоем присесть" - показывая на одно свободное сиденье. Мрачному слегка бандитского вида парню: "Солнышко, ты обижен? Да за тебя уже девушка заплатила". - "Идите поработайте", - ворчит солнышко. Кондуктор идет работать, щебеча и улыбаясь направо и налево. Май на дворе.
Каждый раз, приезжая в Днипро, я повторяю этот маршрут - «единичкой» через проспект Яворницкого к парку Шевченко. И, хотя здесь езжено-переезжено, каждый раз припадаю к трамвайным стеклам, пытаясь разглядеть, что здесь изменилось, а затем следующие несколько дней слоняюсь по изученным наизусть кварталам с той же целью.
Более-менее приличной рекламы и городской иллюминации стало больше, так что центр приобрел вполне легкомысленный вид. Запах акаций тянется вдоль всего Яворницкого и чуть выше проспекта, где еще встречаются одноэтажные лачуги с яркими синими и зелеными ставнями и белыми, как у сельских мазанок, иногда наклоненными стенами, и сколько им лет - никто не знает, но они прекрасны этой наивностью цветов и перекошенностью. Рядом осыпаются, проклятые жадностью владельцев, дореволюционные кирпичные дома, а всех их заступает новая архитектура - в основном удивительно сдержанная и непошлая. Уцелевшие старые постройки она парадоксальным образом сочетает с советскими высотками в единое ландшафтное целое.
На бывшей Комсомольской, сейчас Староказацкой, впрочем, нахожу немало хорошо сохранившихся исторических зданий и даже целый фасад, населенный каменными гротесками - львами и фавнами, возглавляемыми подозрительным господином в тюрбане. Музей украинской живописи на Троицкой площади понемногу захватывает второй семиэтажный дом. Костел на Яворницкого, который когда-то был конторой "Спортлото", а затем просто развалиной, обзавелся вполне солидным экстерьером. На остановке у Горного университета появился киоск с надписью "Doner" - стопроцентно халяльный и круглосуточно открытый, с настоящим продавцом-арабом внутри. Кафе на проспекте, где когда-то собирались хиппи, исчезло, но у парка Шевченко вижу смешных, ярких и раскованных девушек-панков, вероятно, влюбленных друг в друга.
Эти стоп-кадры, эти привычные мелочи; в конце мая им кланяешься, как улыбающимся китайским богам, приносящим удачу. Каждый раз хочешь видеть город лучшим, чем в предыдущий приезд; ты слишком долго и слишком сильно его ненавидел, чтобы оставить просто так. Пройдет еще неделя, и Днипро окончательно утонет в беспробудной, густой, асфальтовой жаре. Но сейчас, в последние дни весны, ты видишь и прощаешь его.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День», Днипро - Киев, 26-29.05.17
В Днипре пахнет акацией. Сладкий запах заполняет Привокзальную площадь, придавая общей суете курортный оттенок, словно где-то неподалеку, всего в паре кварталов, бьются волны о берег и солнце растекается мерцающим горизонтом.
Сажусь в трамвай №1. Говорливая кондукторша устраивает целое представление. Для каждого находит свою краску, не повторяется. Подвыпившему мужчине: "О, красавчик, садитесь. Вы всегда с огнетушителем приходите, так что я в курсе". Огнетушитель - это литровая бутылка пива. Влюбленным, обнимающимся у передних дверей: "Сладкая парочка, можете вдвоем присесть" - показывая на одно свободное сиденье. Мрачному слегка бандитского вида парню: "Солнышко, ты обижен? Да за тебя уже девушка заплатила". - "Идите поработайте", - ворчит солнышко. Кондуктор идет работать, щебеча и улыбаясь направо и налево. Май на дворе.
Каждый раз, приезжая в Днипро, я повторяю этот маршрут - «единичкой» через проспект Яворницкого к парку Шевченко. И, хотя здесь езжено-переезжено, каждый раз припадаю к трамвайным стеклам, пытаясь разглядеть, что здесь изменилось, а затем следующие несколько дней слоняюсь по изученным наизусть кварталам с той же целью.
Более-менее приличной рекламы и городской иллюминации стало больше, так что центр приобрел вполне легкомысленный вид. Запах акаций тянется вдоль всего Яворницкого и чуть выше проспекта, где еще встречаются одноэтажные лачуги с яркими синими и зелеными ставнями и белыми, как у сельских мазанок, иногда наклоненными стенами, и сколько им лет - никто не знает, но они прекрасны этой наивностью цветов и перекошенностью. Рядом осыпаются, проклятые жадностью владельцев, дореволюционные кирпичные дома, а всех их заступает новая архитектура - в основном удивительно сдержанная и непошлая. Уцелевшие старые постройки она парадоксальным образом сочетает с советскими высотками в единое ландшафтное целое.
На бывшей Комсомольской, сейчас Староказацкой, впрочем, нахожу немало хорошо сохранившихся исторических зданий и даже целый фасад, населенный каменными гротесками - львами и фавнами, возглавляемыми подозрительным господином в тюрбане. Музей украинской живописи на Троицкой площади понемногу захватывает второй семиэтажный дом. Костел на Яворницкого, который когда-то был конторой "Спортлото", а затем просто развалиной, обзавелся вполне солидным экстерьером. На остановке у Горного университета появился киоск с надписью "Doner" - стопроцентно халяльный и круглосуточно открытый, с настоящим продавцом-арабом внутри. Кафе на проспекте, где когда-то собирались хиппи, исчезло, но у парка Шевченко вижу смешных, ярких и раскованных девушек-панков, вероятно, влюбленных друг в друга.
Эти стоп-кадры, эти привычные мелочи; в конце мая им кланяешься, как улыбающимся китайским богам, приносящим удачу. Каждый раз хочешь видеть город лучшим, чем в предыдущий приезд; ты слишком долго и слишком сильно его ненавидел, чтобы оставить просто так. Пройдет еще неделя, и Днипро окончательно утонет в беспробудной, густой, асфальтовой жаре. Но сейчас, в последние дни весны, ты видишь и прощаешь его.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День», Днипро - Киев, 26-29.05.17