Днепропетровский сектор: интервью с Викторией Нарижной.
ВИКТОРИЯ НАРИЖНАЯ: «В ДНЕПРОПЕТРОВСКЕ СТАЛО НАМНОГО ЛЕГЧЕ ДЫШАТЬ»
Сегодня в «Днепропетровском секторе» - Виктория Нарижная, 32 года, общественная активистка, феминистка, филолог-украинистка, литератор, публицистка, координатор Сестринской сотни Днепропетровска, соучредительница книжной галереи-магазина «Чорна ящірка».
(интервью опубликовано в начале июля)
«26 ЯНВАРЯ ПРОИЗОШЛО ТО, ЧЕГО ДНЕПРОПЕТРОВСК НЕ ОЖИДАЛ ОТ ВЛАСТИ»
- Как началась революция для вас?
- После избиения студентов. В Днепре тоже был митинг 1 декабря. Однако горожане не очень выходили. Мы с друзьями поняли, что если нет количества, то необходимо качество, яркая картинка, которая прозвучала бы в СМИ. Поэтому мы распечатали большим форматом фотографии избитых людей, баннеры «Не простим крови», держали в руках маленькие искусственные елки с траурными лентами. И митинг получился.
- Кто составлял ядро протестов в Днепре?
- Наши студенты вообще не шевелились. Максимальный митинг в декабре - семь тысяч. Обычно - одна-две тысячи. А регулярный днепропетровский Евромайдан на Европейском бульваре производил довольно грустное впечатление. Составляли его преимущественно пожилые профессиональные патриоты, которые рассказывали, как они добывали независимость в конце 1980-х - старая гвардия, как мы их называли, «дедушек».
- Когда наступил переломный момент? После «законов о диктатуре» 16 января?
- Тогда народ всколыхнулся, но самые активные отправились в Киев. Многие передавали деньги и вещи на Майдан, тыловая система очень развилась. Но при этом протестовать не планировали. Господствовала мысль: «Мы уже выходили, и что это стояние дает?»
- Что же тогда произошло 26-го января?
- Мы здесь привыкли, что местная власть переждет, посмотрит, чья будет сверху, и уже тогда примет сторону, не будет разрываться, чтобы выполнить какие-то неприятные обязательства перед Центром. А тут вдруг получаем вооруженных битами и травматами в ОГА (облгосадминистрация - ДД) титушек, которые из-за спин милиции нападают на митингующих. Вакханалия избиения распространилась из ОГА на соседние улицы, титушня просто бегала и избивала всех, кого видела, а затем сдавала милиции. Побили, запихнули в автозаки, в две ночи состоялся суд, на котором судья Бибик - в абсолютно пьяном состоянии - принимал решение о содержании под стражей. В результате 22 человека, по большей части непричастных к протесту, по два месяца отбыли в СИЗО. Это настолько сильно шокировало, что даже повлекло определенное замирание активности. Наш классический Евромайдан с «дедушками» вообще сделал вид, что ничего не произошло, остался стоять на своем бульваре. Ходили даже слухи, что это был результат договоренностей, что вроде бы митинг 26 января вышел за пределы тех договоренностей, но здесь ничего точно сказать нельзя.
«СТО ЖЕНЩИН С КАСТРЮЛЯМИ И ДРУГИМИ ПРИЧИНДАЛАМИ, КОТОРЫЕ В НИХ НЕПРЕРЫВНО КОЛОТЯТ, - СЕРЬЕЗНАЯ СИЛА»
- Какой была ваша реакция?
- Девушки, принимавшие участие в Евромайдане, были недовольны, что Днепр не обозначен на карте протестов. Именно тогда родилась Сестринская сотня.
Мы провели Женский марш 8 февраля. Решили, что нам нужен поход к ОГА, чтобы показать, что нас не запугали. Я сначала не планировала присоединяться - потому что договорились приносить кастрюли, доски и т.п., чтобы греметь ими, а мне это показалось слишком гендерно-нормативным для моих взглядов. Но, поскольку туда включились мои знакомые и очень этим загорелись, я поняла, что не имею морального права не принять участия. Нас было около ста, вряд ли больше, но сто женщин с кастрюлями и другими причиндалами, которые в них непрерывно колотят, - серьезная сила, как оказалось. Народ выходил на улицы, чтобы посмотреть, что творится. То есть произошла, неизвестно, эффективная ли, но эффектная акция, которая заставила многих обратить внимание на Днепропетровск. Мы решили и дальше продолжать в том же духе. Например, ахметовский «34 канал» у нас занимал первое место среди местных телевизионных лгунов - настолько тенденциозно освещал события, что просто стыдно. Мы пикетировали их с заклеенными ртами и транспарантами «Не можешь не врать - молчи» и опять визуально выиграли. Сделали Траурный набат - целый день, 20-21 февраля, под ОГА мы, одетые в траур, молча били в барабаны. Не знаю, достучались ли до кого-то там наверху, но трем кордонам милиции мы так настучали в головы, что они уже готовы были нас проклясть.
«ДНЕПР КАК ВОТЧИНА РЕГИОНАЛОВ - ЭТО МИФ»
- Взятие областной госадминистрации тогда состоялось?
- Позже. 26 февраля никто ничего не собирался штурмовать. Но прошел слух, что над ОГА будут поднимать флаг России. Наши оперативно сработали, заняли уже совсем пустое здание, которое пришлось не штурмовать, а оборонять, - мешками с песком, колючей проволокой и всем - уже можно об этом говорить - оружием, которое было на руках у активистов. Сказали сепаратистам: полезете - будем стрелять.
- В целом патриотический подъем в Днепре вас не удивил?
- Нет, потому что я всегда знала, что Днепр как вотчина регионалов - это миф. Просто здесь живут весьма рационально мыслящие люди, которых трудно поднять на борьбу за абстрактные ценности. Человек может даже разделять эти ценности, но при этом будет заниматься своими конкретными делами. Вот такими делами Днепр и включался в Майдан: денежной помощью, вещами и т. п. И здесь вдруг такое рациональное рассуждение: забирают наше, забирают Крым. Ведь от нас до полуострова - пять часов езды. Нет людей, которые не проводили бы в Крыму хотя бы часть лета. И вот - пришли, забрали наше! Это, мне кажется, спровоцировало быструю идентификацию: с кем мы. Отсюда и эта волна патриотизма. Плюс - появилась куча полностью рациональных заданий, которые надо выполнить: организация полка национальной защиты, батальонов территориальной обороны, обеспечения армии, например, частей, заблокированных в Крыму.
«МЫ НЕ ПРОСТО ОБЪЕДИНЕНЫ ПО ПОЛОВОМУ ПРИНЦИПУ, А ИМЕННО - СЕСТРЫ, БЛИЗКИЕ ПО ДУХУ»
- Что сейчас делает ваше сестринское движение?
- Сестринская сотня - это скорее творческая группа, но мы планируем перейти к созданию полноценного женского движения в Днепре как промежуточного звена между академическим феминизмом, который занимается исключительно исследованиями, лекциями - и какими-то эпатажем наподобие Pussy Riot - то есть, с одной стороны - необычные акции, которые заставляли бы людей включать мозг; с другой - просветительство. Здесь есть над чем работать. Но пока не удалось.
- Почему?
- Потому что пришлось включаться в нудные бюрократические хлопоты. Мы взяли на себя организацию пресс-службы в Штабе национальной защиты - кроме нас, не было кому это делать. Работаем и в публичном пространстве. Например, открытие аллеи Небесной Сотни с привлечением художников и проведением поминального воскресенья - совсем новый формат, когда можно к ОГА прийти, съесть пасочку; дети играют, рисуют мелом, все желающие делают свой маленький вклад в оформление стенда.
- Что же сейчас представляет собой Сестринская сотня?
- Сам по себе актив - семь-восемь человек. Но на демонстрации как раз и приходила приблизительно та сотня. Сотня - это метафора: хотелось подчеркнуть, что мы не просто объединены по половому принципу, а именно - сестры, близкие по духу. И, конечно, сотня - как напоминание о решительности сопротивления на Майдане.
- Речь идет о правах женщин?
- Шире. Наша цель - работать над тем, чтобы в украинском обществе, даже на локальном уровне, в Днепре, появилось понимание того, что роли могут быть очень разными, что женщина-домохозяйка, которая варит мужчине борщ, ухаживает за детьми, - это хорошо, если ей так комфортно; но если она хочет водить реактивный самолет или не выходит замуж, не рожает детей, чтобы заняться карьерой, - это тоже нормально. Это все - разные лица женщин, и все они одинаково привлекательные. Причем хотим расширять взгляд и на роли мужчин. Например, мужчине не очень легко взять декретный отпуск - закон это ему вроде бы разрешает, но общественное мнение давит в совершенно другом направлении. Так же трудно взять больничный по уходу за ребенком - начальник обязательно спросит: «Почему жена не может этого сделать?» Получить пенсию по потере кормильца, если жена зарабатывала и преждевременно умерла, вообще практически невозможно. Поэтому это даже движение не за права женщин, а за гендерное равенство, за расширение горизонтов.
«ЧОРНА ЯЩІРКА» ПОЛУЧИЛА СЛАВУ КУЛЬТОВОГО МЕСТА ЧЕРЕЗ ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА»
- Вы - еще и литератор. Не мешает этому общественная активность?
- Общественная активность - не совсем мое, но делаешь то, что надо делать. Вот наш книжный магазин-галерея «Чорна ящірка» - даже не бизнес, а своего рода хобби и культурная миссия. Тоже мешает литераторству, но надо. Впрочем, я литератор изредка, пишу набегами и в стол. Есть планы что-то публиковать, но это постоянно откладывается из-за других дел. Еще переводческая работа - тоже дело, когда можно отодвинуть свои писательские амбиции на потом и заняться чем-то более полезным и прикладным.
- Какая сейчас ситуация в Днепре в литературе?
- Сложная. Был один проект: мы делали на базе «Чорної ящірки» литературную школу «Курс молодого графомана». В результате появилась коллективная повесть, написанная выпускниками, публикация сорвалась из-за зимних событий, думаю, в Сети разместим. Сама школа была попыткой преодолеть литературную пустоту Днепра. Да, есть авторы, есть какое-то русскоязычное сообщество, сообщество фантастов, но ни одного громкого имени, нет полноценного литературного процесса. Это очень огорчает. Миф индустриального города на многом отражается. Галерей мало, громкие выставки не привозят, театры не доезжают. Конечно, Днепру не обязательно претендовать на звание культурной столицы. Но создать пространство, чтобы обеспечить голодному потребителю культурного продукта, этот продукт - мечта, над которой хочется работать.
- Ну, «Чорна ящірка» - отличный шаг в этом направлении.
- Мы получили славу культового места через два с половиной года. По гостям заметно, что нас включили в программу обязательных для посещения мест. Хочется развиваться шире.
«Я ВСЮ ЖИЗНЬ ЖИВУ В ДНЕПРЕ, НО СЕЙЧАС ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ЗДЕСЬ НАМНОГО БОЛЬШЕ ДОМА»
- Насколько все изменилось - вижу в первую очередь по отношениям между властью и людьми, по отношениям в городском пространстве. Те же разрисованные пианино около ОГА - это, кстати, тоже дело рук Сестринской сотни, которая приобщилась к Всеукраинской акции «Инструмент свободы», - успешно прижились там, музыканты могут прийти поиграть вечером. Возникает ощущение, что это все - мой дом. И такое количество флагов тоже означает общность. Ты помахал человеку с флажком в машине, тебе помахали - словно мы все родные здесь. Одним словом, изменилось ощущение города. Стало намного легче дышать. Хотя я всю жизнь живу в Днепре, но сейчас чувствую себя здесь намного больше дома, чем раньше.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День», Днепропетровск - Киев
Сегодня в «Днепропетровском секторе» - Виктория Нарижная, 32 года, общественная активистка, феминистка, филолог-украинистка, литератор, публицистка, координатор Сестринской сотни Днепропетровска, соучредительница книжной галереи-магазина «Чорна ящірка».
(интервью опубликовано в начале июля)
«26 ЯНВАРЯ ПРОИЗОШЛО ТО, ЧЕГО ДНЕПРОПЕТРОВСК НЕ ОЖИДАЛ ОТ ВЛАСТИ»
- Как началась революция для вас?
- После избиения студентов. В Днепре тоже был митинг 1 декабря. Однако горожане не очень выходили. Мы с друзьями поняли, что если нет количества, то необходимо качество, яркая картинка, которая прозвучала бы в СМИ. Поэтому мы распечатали большим форматом фотографии избитых людей, баннеры «Не простим крови», держали в руках маленькие искусственные елки с траурными лентами. И митинг получился.
- Кто составлял ядро протестов в Днепре?
- Наши студенты вообще не шевелились. Максимальный митинг в декабре - семь тысяч. Обычно - одна-две тысячи. А регулярный днепропетровский Евромайдан на Европейском бульваре производил довольно грустное впечатление. Составляли его преимущественно пожилые профессиональные патриоты, которые рассказывали, как они добывали независимость в конце 1980-х - старая гвардия, как мы их называли, «дедушек».
- Когда наступил переломный момент? После «законов о диктатуре» 16 января?
- Тогда народ всколыхнулся, но самые активные отправились в Киев. Многие передавали деньги и вещи на Майдан, тыловая система очень развилась. Но при этом протестовать не планировали. Господствовала мысль: «Мы уже выходили, и что это стояние дает?»
- Что же тогда произошло 26-го января?
- Мы здесь привыкли, что местная власть переждет, посмотрит, чья будет сверху, и уже тогда примет сторону, не будет разрываться, чтобы выполнить какие-то неприятные обязательства перед Центром. А тут вдруг получаем вооруженных битами и травматами в ОГА (облгосадминистрация - ДД) титушек, которые из-за спин милиции нападают на митингующих. Вакханалия избиения распространилась из ОГА на соседние улицы, титушня просто бегала и избивала всех, кого видела, а затем сдавала милиции. Побили, запихнули в автозаки, в две ночи состоялся суд, на котором судья Бибик - в абсолютно пьяном состоянии - принимал решение о содержании под стражей. В результате 22 человека, по большей части непричастных к протесту, по два месяца отбыли в СИЗО. Это настолько сильно шокировало, что даже повлекло определенное замирание активности. Наш классический Евромайдан с «дедушками» вообще сделал вид, что ничего не произошло, остался стоять на своем бульваре. Ходили даже слухи, что это был результат договоренностей, что вроде бы митинг 26 января вышел за пределы тех договоренностей, но здесь ничего точно сказать нельзя.
«СТО ЖЕНЩИН С КАСТРЮЛЯМИ И ДРУГИМИ ПРИЧИНДАЛАМИ, КОТОРЫЕ В НИХ НЕПРЕРЫВНО КОЛОТЯТ, - СЕРЬЕЗНАЯ СИЛА»
- Какой была ваша реакция?
- Девушки, принимавшие участие в Евромайдане, были недовольны, что Днепр не обозначен на карте протестов. Именно тогда родилась Сестринская сотня.
Мы провели Женский марш 8 февраля. Решили, что нам нужен поход к ОГА, чтобы показать, что нас не запугали. Я сначала не планировала присоединяться - потому что договорились приносить кастрюли, доски и т.п., чтобы греметь ими, а мне это показалось слишком гендерно-нормативным для моих взглядов. Но, поскольку туда включились мои знакомые и очень этим загорелись, я поняла, что не имею морального права не принять участия. Нас было около ста, вряд ли больше, но сто женщин с кастрюлями и другими причиндалами, которые в них непрерывно колотят, - серьезная сила, как оказалось. Народ выходил на улицы, чтобы посмотреть, что творится. То есть произошла, неизвестно, эффективная ли, но эффектная акция, которая заставила многих обратить внимание на Днепропетровск. Мы решили и дальше продолжать в том же духе. Например, ахметовский «34 канал» у нас занимал первое место среди местных телевизионных лгунов - настолько тенденциозно освещал события, что просто стыдно. Мы пикетировали их с заклеенными ртами и транспарантами «Не можешь не врать - молчи» и опять визуально выиграли. Сделали Траурный набат - целый день, 20-21 февраля, под ОГА мы, одетые в траур, молча били в барабаны. Не знаю, достучались ли до кого-то там наверху, но трем кордонам милиции мы так настучали в головы, что они уже готовы были нас проклясть.
«ДНЕПР КАК ВОТЧИНА РЕГИОНАЛОВ - ЭТО МИФ»
- Взятие областной госадминистрации тогда состоялось?
- Позже. 26 февраля никто ничего не собирался штурмовать. Но прошел слух, что над ОГА будут поднимать флаг России. Наши оперативно сработали, заняли уже совсем пустое здание, которое пришлось не штурмовать, а оборонять, - мешками с песком, колючей проволокой и всем - уже можно об этом говорить - оружием, которое было на руках у активистов. Сказали сепаратистам: полезете - будем стрелять.
- В целом патриотический подъем в Днепре вас не удивил?
- Нет, потому что я всегда знала, что Днепр как вотчина регионалов - это миф. Просто здесь живут весьма рационально мыслящие люди, которых трудно поднять на борьбу за абстрактные ценности. Человек может даже разделять эти ценности, но при этом будет заниматься своими конкретными делами. Вот такими делами Днепр и включался в Майдан: денежной помощью, вещами и т. п. И здесь вдруг такое рациональное рассуждение: забирают наше, забирают Крым. Ведь от нас до полуострова - пять часов езды. Нет людей, которые не проводили бы в Крыму хотя бы часть лета. И вот - пришли, забрали наше! Это, мне кажется, спровоцировало быструю идентификацию: с кем мы. Отсюда и эта волна патриотизма. Плюс - появилась куча полностью рациональных заданий, которые надо выполнить: организация полка национальной защиты, батальонов территориальной обороны, обеспечения армии, например, частей, заблокированных в Крыму.
«МЫ НЕ ПРОСТО ОБЪЕДИНЕНЫ ПО ПОЛОВОМУ ПРИНЦИПУ, А ИМЕННО - СЕСТРЫ, БЛИЗКИЕ ПО ДУХУ»
- Что сейчас делает ваше сестринское движение?
- Сестринская сотня - это скорее творческая группа, но мы планируем перейти к созданию полноценного женского движения в Днепре как промежуточного звена между академическим феминизмом, который занимается исключительно исследованиями, лекциями - и какими-то эпатажем наподобие Pussy Riot - то есть, с одной стороны - необычные акции, которые заставляли бы людей включать мозг; с другой - просветительство. Здесь есть над чем работать. Но пока не удалось.
- Почему?
- Потому что пришлось включаться в нудные бюрократические хлопоты. Мы взяли на себя организацию пресс-службы в Штабе национальной защиты - кроме нас, не было кому это делать. Работаем и в публичном пространстве. Например, открытие аллеи Небесной Сотни с привлечением художников и проведением поминального воскресенья - совсем новый формат, когда можно к ОГА прийти, съесть пасочку; дети играют, рисуют мелом, все желающие делают свой маленький вклад в оформление стенда.
- Что же сейчас представляет собой Сестринская сотня?
- Сам по себе актив - семь-восемь человек. Но на демонстрации как раз и приходила приблизительно та сотня. Сотня - это метафора: хотелось подчеркнуть, что мы не просто объединены по половому принципу, а именно - сестры, близкие по духу. И, конечно, сотня - как напоминание о решительности сопротивления на Майдане.
- Речь идет о правах женщин?
- Шире. Наша цель - работать над тем, чтобы в украинском обществе, даже на локальном уровне, в Днепре, появилось понимание того, что роли могут быть очень разными, что женщина-домохозяйка, которая варит мужчине борщ, ухаживает за детьми, - это хорошо, если ей так комфортно; но если она хочет водить реактивный самолет или не выходит замуж, не рожает детей, чтобы заняться карьерой, - это тоже нормально. Это все - разные лица женщин, и все они одинаково привлекательные. Причем хотим расширять взгляд и на роли мужчин. Например, мужчине не очень легко взять декретный отпуск - закон это ему вроде бы разрешает, но общественное мнение давит в совершенно другом направлении. Так же трудно взять больничный по уходу за ребенком - начальник обязательно спросит: «Почему жена не может этого сделать?» Получить пенсию по потере кормильца, если жена зарабатывала и преждевременно умерла, вообще практически невозможно. Поэтому это даже движение не за права женщин, а за гендерное равенство, за расширение горизонтов.
«ЧОРНА ЯЩІРКА» ПОЛУЧИЛА СЛАВУ КУЛЬТОВОГО МЕСТА ЧЕРЕЗ ДВА С ПОЛОВИНОЙ ГОДА»
- Вы - еще и литератор. Не мешает этому общественная активность?
- Общественная активность - не совсем мое, но делаешь то, что надо делать. Вот наш книжный магазин-галерея «Чорна ящірка» - даже не бизнес, а своего рода хобби и культурная миссия. Тоже мешает литераторству, но надо. Впрочем, я литератор изредка, пишу набегами и в стол. Есть планы что-то публиковать, но это постоянно откладывается из-за других дел. Еще переводческая работа - тоже дело, когда можно отодвинуть свои писательские амбиции на потом и заняться чем-то более полезным и прикладным.
- Какая сейчас ситуация в Днепре в литературе?
- Сложная. Был один проект: мы делали на базе «Чорної ящірки» литературную школу «Курс молодого графомана». В результате появилась коллективная повесть, написанная выпускниками, публикация сорвалась из-за зимних событий, думаю, в Сети разместим. Сама школа была попыткой преодолеть литературную пустоту Днепра. Да, есть авторы, есть какое-то русскоязычное сообщество, сообщество фантастов, но ни одного громкого имени, нет полноценного литературного процесса. Это очень огорчает. Миф индустриального города на многом отражается. Галерей мало, громкие выставки не привозят, театры не доезжают. Конечно, Днепру не обязательно претендовать на звание культурной столицы. Но создать пространство, чтобы обеспечить голодному потребителю культурного продукта, этот продукт - мечта, над которой хочется работать.
- Ну, «Чорна ящірка» - отличный шаг в этом направлении.
- Мы получили славу культового места через два с половиной года. По гостям заметно, что нас включили в программу обязательных для посещения мест. Хочется развиваться шире.
«Я ВСЮ ЖИЗНЬ ЖИВУ В ДНЕПРЕ, НО СЕЙЧАС ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ЗДЕСЬ НАМНОГО БОЛЬШЕ ДОМА»
- Насколько все изменилось - вижу в первую очередь по отношениям между властью и людьми, по отношениям в городском пространстве. Те же разрисованные пианино около ОГА - это, кстати, тоже дело рук Сестринской сотни, которая приобщилась к Всеукраинской акции «Инструмент свободы», - успешно прижились там, музыканты могут прийти поиграть вечером. Возникает ощущение, что это все - мой дом. И такое количество флагов тоже означает общность. Ты помахал человеку с флажком в машине, тебе помахали - словно мы все родные здесь. Одним словом, изменилось ощущение города. Стало намного легче дышать. Хотя я всю жизнь живу в Днепре, но сейчас чувствую себя здесь намного больше дома, чем раньше.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День», Днепропетровск - Киев