«МАЙДАН». ОПТИКА РОЖДЕНИЯ
«МАЙДАН». ОПТИКА РОЖДЕНИЯ
Главный герой «Майдана» Лозницы появляется в первом же кадре - люди, поющие гимн. Потом эта сцена - море лиц, которые смотрят в камеру, - повторится еще несколько раз с разными вариациями.
Сергей Лозница - уроженец Беларуси. Прожил больше четверти века в Киеве. Прославившись как документалист, успешно дебютировал с игровой лентой, снятой в копродукции с Украиной, - «Счастье мое» (2010) - хотя и оставшейся без каннских призов, однако получившей одобрительные отзывы международной кинокритики.
«Майдан» в определенном смысле появился случайно: режиссер приехал зимой в Киев для подготовки съемок исторической драмы о Бабьем Яру и, конечно, переключил внимание на революционные события. Двухчасовая неигровая лента (авторы определяют ее жанр как документальный эпос) сделана почти без финансирования, с одним оператором - Сергей «Стефан» Стеценко отснял более 100 часов материала.
Это история о Майдане в обоих значениях - о месте и о сообществе. Это не хроника, не публицистика, и потому упреки, что в фильме не отражены те или иные события, не имеют смысла. Элементы репортажа, впрочем, здесь использованы: например, нет наложенной музыки; вся музыка и шумы записаны в реальном времени, благодаря чему усиливается достоверность изображения. «Майдан» - это в первую очередь художественный визуальный текст (кстати, давно пора отойти от привычки делить на «художественное» и «документальное») с собственной образной системой, и наблюдать за движением этих образов чрезвычайно интересно.
Сначала, на протяжении часа, Лозница сосредоточивается на описании ситуации. Сменяются общие и средние планы; в длительных, до пяти минут, снятых неподвижной камерой статических эпизодах почти ничего не происходит - люди плывут сквозь кадр, занимаются ежедневными делами. Иногда так вырисовываются достаточно интересные портреты: девушка разливает «волынский чай», а ей в это время вплетают ленты в косы, поэт-любитель возле микрофона забывает собственные стихи, колоритный мужичок наигрывает гимн Украины на гитаре. Пылкие речи, призывы вождей со сцены остаются на маргиналиях, главное - эта драгоценная рутина, в которую благодаря неподвижности кадра погружаешься, словно в медитацию. Кухня в Доме профсоюзов, КГГА, баррикады на Крещатике, десятки лиц, сотни жестов - наблюдаем почти броуновское движение, хаос накануне акта творения, стихию, для которой еще не родилась форма, способная ее принять в себя.
Итак, первая часть фильма - проживание гражданского протеста как пространства. Майдан как место.
Движение во времени и собственно сюжет начинаются после титров о начале событий на Грушевского 19 января. Камера Стеценко остается, за одним исключением, неподвижной. Но на сей раз человеческая масса восходит в тяжелом танце на сцену истории, являя собой в то же время и хор, и протагониста трагедии, разворачивающейся здесь и сейчас.
Есть пламя, звучат удары и выстрелы, однако Лозница избегает демонстрации прямых столкновений. Милиция у него спрятана за касками и щитами, стоит в тени, - аморфное, обезличенное множественное число. Кстати, в съемках атак есть уникальные кадры, которых не было в ранее обнародованной хронике, - например, «беркутовец» на крыше, в которого попадает пуля, или начало побоища на Институтской 20 февраля, когда печально известный отряд ментов с автоматами расстреливает манифестантов - стреляя, они еще и бросают камни (!) - прекрасный момент, передающий глубину панического, животного страха тех, кто так долго чувствовал себя хозяевами чужих жизней.
То, что Лозница показывает в эпизодах противостояний - плавильный тигель, в котором образуется нация, не этнос, а ответственное сообщество - та самая политическая нация, на которой и держится современная цивилизация. От кадра к кадру, от хора, поющего гимн, к скорбным лицам на похоронах жертв расстрела - это удивительное, грандиозное превращение зафиксировано со всей точностью и честностью, на которую только способен талантливый художник. Лозница дважды дает прозвучать поминальной песне «Пливе кача», сбивая пафос эпизода и снова всматриваясь в людей: они совсем другие, чем в начале картины. В целом, вся сцена похорон, с ее глубокой светотенью, с фонариками в руках имеет просто рембрандтовский размах и глубину.
И тихое, тихое завершение со свечами вдоль Майдана, с хрустальными колокольчиками, которые все звучат и звучат, когда уже идут титры - потрясает сильнее, чем возможный надрывный финал. Катарсис под сурдинку...
У каждого народа есть свой фильм о рождении нации. Так было в США, когда великий Уильям Гриффит снял «Рождение нации», или в Германии, которая пережила свое рождение на экране в «Нибелунгах» Фрица Ланга.
Лознице удалось если не создать такую картину, то предпринять огромный шаг в нужном направлении. Народ Украины, возможно даже, впервые в своей истории - увидел на киноэкране себя.
И это - красивое, достойное лицо.
«Нация всегда рождается с болью»
После киевской премьеры фильма «Майдан» режиссер ответил на вопросы прессы (на фото - Сергей Лозница и оператор Сергей «Стефан» Стеценко). Ниже - наиболее интересные фрагменты этой беседы.
- Мне стало понятно, что у картины есть финал, когда Янукович бежал. И если говорить о сюжете, он укладывается в простую фразу: народ вышел против власти, народ власть сверг. Важно и интересно - как это происходило.
- Мы понимаем, что стреляют по людям, но я мог позволить себе в фильме только один такой момент. Вы перестаете смотреть фильм, когда видите этот кошмар. Я старался быть на дистанции, гасить эмоции. «Майдан» - фильм художественный, он подчинен определенным законам, а в моменты насилия вы перестаете думать о художественном.
- В фильме Эйзенштейна «Октябрь» почти все неправда. Никто не брал арку Генштаба штурмом, но, тем не менее, все очень долго воспринимали это как документальную хронику. «Майдан» - не отчет, не хроника. Я выбрал то, что для меня было важно. Длинные планы одинаково тяжело смотреть всем, но я страдаю этим (смех). При этом я специально не уходил в монтаж, потому что монтаж выстраивает фикцию. Пожалуйста, всматривайтесь. Благодаря такой длительности - 4, 5 минут - вы можете погрузиться в эпизод. Мы оставляем вам возможность вглядываться, погружаться в это пространство и думать.
- Очень хочу, чтобы «Майдан» увидели россияне; думаю, для них это еще и учебное пособие. Я хотел бы приехать и представить картину в России, но, пока идет война, не могу это делать. Но сейчас, может быть, события очень быстро пойдут. Есть такая надежда.
- То, что финансирование сейчас прервано - это совершенно неправильно. Кино - это коллективная иллюзия и у Украины есть все основания создать свою коллективную иллюзию - потому что сейчас здесь появился герой. В России героя нет. Герой - тот, кто борется с несправедливостью и есть прецедент, когда несправедливость была побеждена. Сейчас в Украине возможны фильмы на тему возникновения таких героев - как неореализм в Италии. Если государство с умом к этому подойдет… Ведь чувствуется подъем, бьет ключом энергия, в том числе и творческая, и есть все основания, чтобы этот кинематограф родился.
- Нация всегда рождается с болью. Всегда происходит неизбежное.
Дмитрий Десятерик, «День»
Главный герой «Майдана» Лозницы появляется в первом же кадре - люди, поющие гимн. Потом эта сцена - море лиц, которые смотрят в камеру, - повторится еще несколько раз с разными вариациями.
Сергей Лозница - уроженец Беларуси. Прожил больше четверти века в Киеве. Прославившись как документалист, успешно дебютировал с игровой лентой, снятой в копродукции с Украиной, - «Счастье мое» (2010) - хотя и оставшейся без каннских призов, однако получившей одобрительные отзывы международной кинокритики.
«Майдан» в определенном смысле появился случайно: режиссер приехал зимой в Киев для подготовки съемок исторической драмы о Бабьем Яру и, конечно, переключил внимание на революционные события. Двухчасовая неигровая лента (авторы определяют ее жанр как документальный эпос) сделана почти без финансирования, с одним оператором - Сергей «Стефан» Стеценко отснял более 100 часов материала.
Это история о Майдане в обоих значениях - о месте и о сообществе. Это не хроника, не публицистика, и потому упреки, что в фильме не отражены те или иные события, не имеют смысла. Элементы репортажа, впрочем, здесь использованы: например, нет наложенной музыки; вся музыка и шумы записаны в реальном времени, благодаря чему усиливается достоверность изображения. «Майдан» - это в первую очередь художественный визуальный текст (кстати, давно пора отойти от привычки делить на «художественное» и «документальное») с собственной образной системой, и наблюдать за движением этих образов чрезвычайно интересно.
Сначала, на протяжении часа, Лозница сосредоточивается на описании ситуации. Сменяются общие и средние планы; в длительных, до пяти минут, снятых неподвижной камерой статических эпизодах почти ничего не происходит - люди плывут сквозь кадр, занимаются ежедневными делами. Иногда так вырисовываются достаточно интересные портреты: девушка разливает «волынский чай», а ей в это время вплетают ленты в косы, поэт-любитель возле микрофона забывает собственные стихи, колоритный мужичок наигрывает гимн Украины на гитаре. Пылкие речи, призывы вождей со сцены остаются на маргиналиях, главное - эта драгоценная рутина, в которую благодаря неподвижности кадра погружаешься, словно в медитацию. Кухня в Доме профсоюзов, КГГА, баррикады на Крещатике, десятки лиц, сотни жестов - наблюдаем почти броуновское движение, хаос накануне акта творения, стихию, для которой еще не родилась форма, способная ее принять в себя.
Итак, первая часть фильма - проживание гражданского протеста как пространства. Майдан как место.
Движение во времени и собственно сюжет начинаются после титров о начале событий на Грушевского 19 января. Камера Стеценко остается, за одним исключением, неподвижной. Но на сей раз человеческая масса восходит в тяжелом танце на сцену истории, являя собой в то же время и хор, и протагониста трагедии, разворачивающейся здесь и сейчас.
Есть пламя, звучат удары и выстрелы, однако Лозница избегает демонстрации прямых столкновений. Милиция у него спрятана за касками и щитами, стоит в тени, - аморфное, обезличенное множественное число. Кстати, в съемках атак есть уникальные кадры, которых не было в ранее обнародованной хронике, - например, «беркутовец» на крыше, в которого попадает пуля, или начало побоища на Институтской 20 февраля, когда печально известный отряд ментов с автоматами расстреливает манифестантов - стреляя, они еще и бросают камни (!) - прекрасный момент, передающий глубину панического, животного страха тех, кто так долго чувствовал себя хозяевами чужих жизней.
То, что Лозница показывает в эпизодах противостояний - плавильный тигель, в котором образуется нация, не этнос, а ответственное сообщество - та самая политическая нация, на которой и держится современная цивилизация. От кадра к кадру, от хора, поющего гимн, к скорбным лицам на похоронах жертв расстрела - это удивительное, грандиозное превращение зафиксировано со всей точностью и честностью, на которую только способен талантливый художник. Лозница дважды дает прозвучать поминальной песне «Пливе кача», сбивая пафос эпизода и снова всматриваясь в людей: они совсем другие, чем в начале картины. В целом, вся сцена похорон, с ее глубокой светотенью, с фонариками в руках имеет просто рембрандтовский размах и глубину.
И тихое, тихое завершение со свечами вдоль Майдана, с хрустальными колокольчиками, которые все звучат и звучат, когда уже идут титры - потрясает сильнее, чем возможный надрывный финал. Катарсис под сурдинку...
У каждого народа есть свой фильм о рождении нации. Так было в США, когда великий Уильям Гриффит снял «Рождение нации», или в Германии, которая пережила свое рождение на экране в «Нибелунгах» Фрица Ланга.
Лознице удалось если не создать такую картину, то предпринять огромный шаг в нужном направлении. Народ Украины, возможно даже, впервые в своей истории - увидел на киноэкране себя.
И это - красивое, достойное лицо.
«Нация всегда рождается с болью»
После киевской премьеры фильма «Майдан» режиссер ответил на вопросы прессы (на фото - Сергей Лозница и оператор Сергей «Стефан» Стеценко). Ниже - наиболее интересные фрагменты этой беседы.
- Мне стало понятно, что у картины есть финал, когда Янукович бежал. И если говорить о сюжете, он укладывается в простую фразу: народ вышел против власти, народ власть сверг. Важно и интересно - как это происходило.
- Мы понимаем, что стреляют по людям, но я мог позволить себе в фильме только один такой момент. Вы перестаете смотреть фильм, когда видите этот кошмар. Я старался быть на дистанции, гасить эмоции. «Майдан» - фильм художественный, он подчинен определенным законам, а в моменты насилия вы перестаете думать о художественном.
- В фильме Эйзенштейна «Октябрь» почти все неправда. Никто не брал арку Генштаба штурмом, но, тем не менее, все очень долго воспринимали это как документальную хронику. «Майдан» - не отчет, не хроника. Я выбрал то, что для меня было важно. Длинные планы одинаково тяжело смотреть всем, но я страдаю этим (смех). При этом я специально не уходил в монтаж, потому что монтаж выстраивает фикцию. Пожалуйста, всматривайтесь. Благодаря такой длительности - 4, 5 минут - вы можете погрузиться в эпизод. Мы оставляем вам возможность вглядываться, погружаться в это пространство и думать.
- Очень хочу, чтобы «Майдан» увидели россияне; думаю, для них это еще и учебное пособие. Я хотел бы приехать и представить картину в России, но, пока идет война, не могу это делать. Но сейчас, может быть, события очень быстро пойдут. Есть такая надежда.
- То, что финансирование сейчас прервано - это совершенно неправильно. Кино - это коллективная иллюзия и у Украины есть все основания создать свою коллективную иллюзию - потому что сейчас здесь появился герой. В России героя нет. Герой - тот, кто борется с несправедливостью и есть прецедент, когда несправедливость была побеждена. Сейчас в Украине возможны фильмы на тему возникновения таких героев - как неореализм в Италии. Если государство с умом к этому подойдет… Ведь чувствуется подъем, бьет ключом энергия, в том числе и творческая, и есть все основания, чтобы этот кинематограф родился.
- Нация всегда рождается с болью. Всегда происходит неизбежное.
Дмитрий Десятерик, «День»