ОБ ОДЕССЕ
ОБ ОДЕССЕ
Евгений Голубенко - кинодраматург (сценарии к фильмам Киры Муратовой) и художник (премия «Золотой Овен» за работу над фильмом «Настройщик», 2004). Живет в Одессе последние 40 лет. В ответ на просьбу рассказать о городе Евгений Иванович прислал эти заметки.
МОРЕ, ЗАПАХ СТРАНСТВИЙ И Т. Д.
В 1971 году после восьмого класса средней школы я приехал поступать в Одесское художественное училище. Приехал из глубинки, из Каменца-Подольского. Мои учителя в художественной школе были выпускниками этого заведения, и естественно, как всякий кулик, они рекомендовали свое болото. Меня же в выборе места учебы - Киев или Одесса - последняя привлекала в первую очередь благодаря детским романтическим впечатлениям литературного характера. Море, запах странствий и т. д. Я провалил вступительный экзамен, но за две недели «подсел» на Одессу, на атмосферу училища. Вернулся через год, легко сдал экзамены, нелегко отучился и почти сорок лет живу в этом городе.
ОЧЕНЬ ФИЗИОЛОГИЧНЫЙ ГОРОД
Запахи Одессы очень специфические. До приезда в Одессу я почти не видел стен с обоями (у нас белят известью), и в результате мне не приходилось иметь дело с тараканами и клопами. Коммунальные коридоры-лабиринты: запахи жареной рыбы, легендарные уборные во дворах: запах хлорки, битума и побелки. На улице в середине лета цветет сафора и щели в асфальте забиты ее желтыми цветами, с платанов слезает старая кора и обнажает ярко-салатовое тело дерева. У моря в нос шибает гнилыми водорослями и мидиями, выброшенными штормом. Одесса - очень физиологичный город и может отпугнуть человека, чувствительного к запахам. Особенно на деревянных лестницах с черного хода может шокировать аммиачный аромат кошачьей мочи. Я кошек люблю и понимаю взаимосвязь простых вещей: их выживает столько, сколько пищевых отходов лежит неубранными в доступных для кошек местах. Если сделать Одессу образцово чистой, то главная для меня привлекательная черта этого города может исчезнуть автоматически, кошки не выживут. Эти нахальные, вальяжные животные на каждом шагу дают вам понять, кто в доме хозяин. Не так, как в Риме, где коты «работают» возле античных развалин, оживляют археологическую мертвечину, - в Одессе они всюду: на крышах, во дворах, у моря и даже в кабинете директора Одесской киностудии (но это, правда, уже в далеком прошлом).
НА ГОРОД НАДО СМОТРЕТЬ, СЛЕГКА ПРИЩУРИВШИСЬ
Архитектурный скелет города очень комфортный. Все соотношения (ширина улиц и высота домов) очень корректные - грамотные в градостроительстве люди проектировали и направления улиц с учетом розы ветров. Но материал, из которого строили, не выдержал соцреализма. Старая Одесса - это сплошная руина. Ракушечник (вид известняка), мягкий и пористый камень, очень быстро разрушается. Вся внешняя купеческая мишура города тоже рассыпается на глазах, она не из тесаного камня, это лепнина - сложная смесь на основе гипса. Пустотелые кариатиды и атланты с торчащими наружу камышовыми внутренностями. Сегодняшний центр города назвать красивым может только человек, который не различает живописность и собственно красоту. Рассмотреть красивые в прошлом постройки под слоем известкового набела, мысленно отбросить изуродованные достройками балконы, опять же мысленно восстановить красоту кованой решетки, с которой свисают сопли засохшей краски - немалый труд. Слова «красавица Одесса» по отношению к этому городу-инвалиду звучат как ироническое издевательство. Семьдесят лет без настоящего ремонта и систематическое прививание жителям равнодушия к красоте сделали свое дело. Ароматом города стала безвкусица и аляповатость. Кто любит Одессу именно за это, может не переживать - эта особенность города никуда не делась. Дорогие строительные материалы только усугубили «одесский колорит». Отмершее эстетическое чувство у населения Одессы не является ее специфической чертой: в любом городе СССР вы встретите на окнах решетки в виде солнца и густо окрашенную в пятьдесят первый раз дверь резного дерева. Понятие «евроремонт» породило много шедевров этого ультрасовременного явления: евробалкон, евросарай, европамятники на кладбище, и я даже видел в продаже еврособачьи будки - изделия из белой пластиковой вагонки. Особенность уличного декора в Одессе - желание затмить соседа - основана на незнании простых законов дизайна. Если на фасаде вывеска в три ярких цвета на пределе интенсивности, то, по законам восприятия, другую, что рядом с ней, надо делать нежной и деликатной - тогда она читабельна. В Одессе же вы попадаете в ситуацию, когда одна надпись в четыре цвета соседствует с другой надписью в другие четыре цвета, а на весь фасад обрушивается немыслимый винегрет убивающих друг друга картинок. И я точно знаю, что художники тут ни при чем - это вкус заказчика, кто платит, как известно, тот и прав. Я не отношу себя к снобам, отрицающим небоскребы и рекламу, наоборот, все это я люблю, но если название магазина не вписывается в фасад или окраска дома не учитывает цвета рядом стоящих, то возникает эта самая живописность, которой управляет не художник, а дождь, ветер и налет грязи. Тогда на город надо смотреть, слегка прищурившись, как смотрит художник на этюдах. Когда двадцать лет назад я впервые взял в руки фотокамеру - я пережил легкий шок от увиденного на пленке. Привычка художника не замечать «лишнее» сыграла со мной злую шутку - на снимке вылезла вся реальная гадость, которую я раньше как-то не замечал. А современная застройка города (хотя ругать ее считается хорошим тоном) ничуть не хуже прежней, но, как и прежняя, она очень недолговечна в смысле отделки - быстро приходит в «зачуханный» вид. Вот стоит новенький дом - радует глаз, через полгода весь фасад залеплен кондиционерами (на рисунке архитектора их, естественно, нет), а пару лет спустя постройка уже совсем сливается со средой - мыть стены здесь не принято.
ТЕПЛАЯ ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ
Тяжелее всего возвращаться в Одессу из поездки ранней весной. Сначала бьет по мозгам убогий аэропорт в брежневском стиле и разбитая взлетно-посадочная полоса. А затем, по дороге, из-под растаявшего снега появляется весь скопившийся за зиму мусор. В Монреале жители жалуются на агрессивную атмосферную среду, но к началу лета они успевают все освежить и покрасить. В Одессе тоже морской климат, тоже тяжелая влажная зима и соленый воздух, но выглядит она не как «конфетка Монреаль», а как очень старая шлюха на ярком солнце. Тот случай, когда лучше уже не пользоваться косметикой, не скрывать свои морщины, а любоваться красотой разрухи. Но приезжать в Одессу из Санкт-Петербурга в конце октября - одно удовольствие: там уже по-зимнему промозгло, а здесь теплая золотая осень.
ЗВУК «РЕВУНА» НА МЫСЕ ШЕСТНАДЦАТОЙ СТАНЦИИ
Для приезжих Одесса - это несколько кварталов вокруг оперного театра. Для одесситов это и гадючники Молдаванки, и одноэтажная Слободка, и вечно затопляемая Пересыпь. Я хорошо знаю также и районы промзоны. Четыре года работал маляром в различных РСУ. Коренные одесситы новостройки Одессой не считают. Чтобы понять что-нибудь про этот город, надо в нем перезимовать. Звук «ревуна» на мысе шестнадцатой станции Фонтана - он включается автоматически, когда на море опускается туман - создает ощущение тоски, сырости и печали этого большого провинциального города.
САМЫЕ ЗАНЯТНЫЕ ОДЕССИТЫ - ЭТО ЛЮДИ ВООБЩЕ БЕЗ НАЦИОНАЛЬНОСТИ
Одесситы и местный колорит. В семидесятые годы в Одессе было очень много африканцев. Они учились во всех вузах города. В Одессе тех времен было немало и евреев. В том числе стариков, которые думали на идиш. Это вовсе не значит, что «пятая графа» в Одессе переносилась легче. Наоборот. Квота на поступление в учебные заведения была общегосударственная - пять процентов, а плотность еврейского населения - значительно выше. Поэтому многим одесситам приходилось получать образование где-нибудь в Сибири. Жаль, что нынешних скинхедов нельзя отправить на экскурсию в Одессу восьмидесятых. Они бы узнали, что типично еврейскими мастерами являются не только портные, парикмахеры и фотографы, но и краснодеревщики, стекольщики-виртуозы, каменщики и штукатуры-маляры. Биндюжников я, конечно, не застал, но мой бригадир, однофамилец Саши Черного, бегом затаскивал на спине огромные рулоны тяжелейшего линолеума на третий этаж без передышки. А самые занятные одесситы - это люди вообще без национальности. У меня была проблема - я с детства привык помалкивать о своем немецком со стороны матери происхождении, периодически случалось что-то мямлить про Екатерину Вторую, которая заманила моих предков в дикие степи Поволжья. Обычно в ответ я слышал: ничего, ничего, и среди немцев хорошие люди встречаются (понимай так, что в основном народ, конечно, гадкий). И вот в Одессе, услышав мой жалкий лепет, одессит ухмыльнулся и начал перечислять национальности всех своих родных. Такую дикую смесь придумать было невозможно. И в конце он спросил меня, кем он должен себя считать? Вот с этого самого момента я стал чувствовать себя в Одессе, как дома, хотя собственно дом появился только лет через пятнадцать.
НУЖНЫЙ ПУБЛИКЕ АКЦЕНТ
Колорит Одессы в искусстве - это совершенно отдельная тема, и я не хочу, как матерые одесситы, эту тему муссировать. Искусство отдельно и котлеты отдельно. Кто-то удачно зарабатывает на «колорите», ну, и кисло ему в борщ, как говорят в Одессе. Что, обязательно надо завидовать удачливому бизнесмену, «делающему бабки» на как бы местном как бы юморе? Артистичные аборигены легко имитируют нужный публике акцент. Я же вспоминаю мать моей знакомой - до мозга костей еврейскую женщину, которая читала наизусть Тараса Шевченко на чистейшем литературном украинском со слезами восторга на глазах. Если хочется увидеть карикатуру на местный колорит, надо познакомиться с искусством эмигрантов из Одессы. Они воспроизводят вдали от Родины очень утрированный ее образ. Конечно, не всякому в этом городе позволено любить его публично и за деньги, это занятие - «любовь к Одессе» - давно лицензионное. Самое противное - это интервью с заезжими эстрадными певцами, которым суют под нос микрофон еще в аэропорту. Человек с похмелья, месяц в разъездах, еще не врубился куда попал, а ему сразу в лоб вопрос, как ему понравилась Одесса.
ДОНОРСКАЯ ФУНКЦИЯ В ОБЛАСТИ ИСКУССТВА
Еще одна специфическая черта города - это его донорская функция в области искусства. Сам он не особо в нем нуждается, но разбрасывает семена давно, далеко и успешно. Я говорю «не нуждается», потому что все знаменитые одесситы реализовались за пределами, живут в столицах и домой приезжают покушать фаршированную рыбу. Больше всего их любят за то, что им уже ничего не нужно от исторической Родины. Зато гениям, которые по разным причинам застряли в Одессе, приходится несладко. И нет ни одного положительного примера полной реализации без отрыва от Одесской «межпухи». Но в этом нет ничего нового и оригинального.
ЮЖНОПРУССКАЯ ШКОЛА
В Одессе сотни художников. Есть группировки, есть и «одинокие волки». Выпускники ОГХУ им. Грекова составляют отдельный клан наподобие выпускников ВГИКа. Общая ситуация в живописи такова, что нет единой моды. Нет ничего настолько свежеувлекательного, чтобы сносило крышу у убежденных фанатиков. Так сейчас везде, не только в Одессе. Хочешь в натуралистической манере - пожалуйста! Нравится беспредметное? Занимайся. Карикатуры маслом на холсте, компьютерная графика и принты - нет никаких запретов. Оригинальное мышление - такая же редкость, как и всегда. Я себе придумал, в противовес местной любви к южнорусской школе, - южнопрусскую. Конечно, это шутка, но некоторая чуждость местной традиции мне действительно свойственна. На художника очень влияет место рождения. Климат родины, прозрачность воздуха, доминирующая цветовая гамма. Мой друг посетил горное селение, родину испанского мастера Сурбарана, и был поражен освещением, которое точно соответствовало освещению на его картинах. И не имеет значения, сознательно или инстинктивно художник воспроизводил привычно любимое состояние природы. На самом деле уж чего не любят по-настоящему творческие люди, так это рассматривания их искусства в каком-нибудь ряду или струе. Все ощущают свое «Я» единственным и неповторимым. Тем более, кому охота благодарить за свои успехи какой-то город с его, допустим, и уникальной аурой.
РАЙ ДЛЯ БАТАЛИСТОВ
В Одессе была кинофабрика, потом она стала киностудией, потом тихо скончалась, и успешные, полные сил режиссеры разъехались по белу свету. Мастера снимают. Эйзенштейн работал и в Мексике, и в Ташкенте. Говорухин приезжает работать из Москвы в Одессу, потому что производство здесь дешевле. При всей запущенности города, а может быть, и благодаря ей разнообразие фактур в Одессе огромно. Особенно много развалин заводского типа появилось за последние двадцать лет. Для баталистов тут рай.
НАСТОЯЩИЙ ОДЕССИТ
Настоящий одессит - это человек, который при виде машины живодеров или «гицелей», как их называли раньше, нагибается, чтобы поднять с земли камень поувесистей.
Я ЗДЕСЬ ЖИВУ
А себя я ощущаю, как лягушка, которая на вопрос, что она делает в этом болоте, отвечает: я здесь живу, это мой дом.
Подготовил Дмитрий Десятерик
Фото Евгения Голубенко
Евгений Голубенко - кинодраматург (сценарии к фильмам Киры Муратовой) и художник (премия «Золотой Овен» за работу над фильмом «Настройщик», 2004). Живет в Одессе последние 40 лет. В ответ на просьбу рассказать о городе Евгений Иванович прислал эти заметки.
МОРЕ, ЗАПАХ СТРАНСТВИЙ И Т. Д.
В 1971 году после восьмого класса средней школы я приехал поступать в Одесское художественное училище. Приехал из глубинки, из Каменца-Подольского. Мои учителя в художественной школе были выпускниками этого заведения, и естественно, как всякий кулик, они рекомендовали свое болото. Меня же в выборе места учебы - Киев или Одесса - последняя привлекала в первую очередь благодаря детским романтическим впечатлениям литературного характера. Море, запах странствий и т. д. Я провалил вступительный экзамен, но за две недели «подсел» на Одессу, на атмосферу училища. Вернулся через год, легко сдал экзамены, нелегко отучился и почти сорок лет живу в этом городе.
ОЧЕНЬ ФИЗИОЛОГИЧНЫЙ ГОРОД
Запахи Одессы очень специфические. До приезда в Одессу я почти не видел стен с обоями (у нас белят известью), и в результате мне не приходилось иметь дело с тараканами и клопами. Коммунальные коридоры-лабиринты: запахи жареной рыбы, легендарные уборные во дворах: запах хлорки, битума и побелки. На улице в середине лета цветет сафора и щели в асфальте забиты ее желтыми цветами, с платанов слезает старая кора и обнажает ярко-салатовое тело дерева. У моря в нос шибает гнилыми водорослями и мидиями, выброшенными штормом. Одесса - очень физиологичный город и может отпугнуть человека, чувствительного к запахам. Особенно на деревянных лестницах с черного хода может шокировать аммиачный аромат кошачьей мочи. Я кошек люблю и понимаю взаимосвязь простых вещей: их выживает столько, сколько пищевых отходов лежит неубранными в доступных для кошек местах. Если сделать Одессу образцово чистой, то главная для меня привлекательная черта этого города может исчезнуть автоматически, кошки не выживут. Эти нахальные, вальяжные животные на каждом шагу дают вам понять, кто в доме хозяин. Не так, как в Риме, где коты «работают» возле античных развалин, оживляют археологическую мертвечину, - в Одессе они всюду: на крышах, во дворах, у моря и даже в кабинете директора Одесской киностудии (но это, правда, уже в далеком прошлом).
НА ГОРОД НАДО СМОТРЕТЬ, СЛЕГКА ПРИЩУРИВШИСЬ
Архитектурный скелет города очень комфортный. Все соотношения (ширина улиц и высота домов) очень корректные - грамотные в градостроительстве люди проектировали и направления улиц с учетом розы ветров. Но материал, из которого строили, не выдержал соцреализма. Старая Одесса - это сплошная руина. Ракушечник (вид известняка), мягкий и пористый камень, очень быстро разрушается. Вся внешняя купеческая мишура города тоже рассыпается на глазах, она не из тесаного камня, это лепнина - сложная смесь на основе гипса. Пустотелые кариатиды и атланты с торчащими наружу камышовыми внутренностями. Сегодняшний центр города назвать красивым может только человек, который не различает живописность и собственно красоту. Рассмотреть красивые в прошлом постройки под слоем известкового набела, мысленно отбросить изуродованные достройками балконы, опять же мысленно восстановить красоту кованой решетки, с которой свисают сопли засохшей краски - немалый труд. Слова «красавица Одесса» по отношению к этому городу-инвалиду звучат как ироническое издевательство. Семьдесят лет без настоящего ремонта и систематическое прививание жителям равнодушия к красоте сделали свое дело. Ароматом города стала безвкусица и аляповатость. Кто любит Одессу именно за это, может не переживать - эта особенность города никуда не делась. Дорогие строительные материалы только усугубили «одесский колорит». Отмершее эстетическое чувство у населения Одессы не является ее специфической чертой: в любом городе СССР вы встретите на окнах решетки в виде солнца и густо окрашенную в пятьдесят первый раз дверь резного дерева. Понятие «евроремонт» породило много шедевров этого ультрасовременного явления: евробалкон, евросарай, европамятники на кладбище, и я даже видел в продаже еврособачьи будки - изделия из белой пластиковой вагонки. Особенность уличного декора в Одессе - желание затмить соседа - основана на незнании простых законов дизайна. Если на фасаде вывеска в три ярких цвета на пределе интенсивности, то, по законам восприятия, другую, что рядом с ней, надо делать нежной и деликатной - тогда она читабельна. В Одессе же вы попадаете в ситуацию, когда одна надпись в четыре цвета соседствует с другой надписью в другие четыре цвета, а на весь фасад обрушивается немыслимый винегрет убивающих друг друга картинок. И я точно знаю, что художники тут ни при чем - это вкус заказчика, кто платит, как известно, тот и прав. Я не отношу себя к снобам, отрицающим небоскребы и рекламу, наоборот, все это я люблю, но если название магазина не вписывается в фасад или окраска дома не учитывает цвета рядом стоящих, то возникает эта самая живописность, которой управляет не художник, а дождь, ветер и налет грязи. Тогда на город надо смотреть, слегка прищурившись, как смотрит художник на этюдах. Когда двадцать лет назад я впервые взял в руки фотокамеру - я пережил легкий шок от увиденного на пленке. Привычка художника не замечать «лишнее» сыграла со мной злую шутку - на снимке вылезла вся реальная гадость, которую я раньше как-то не замечал. А современная застройка города (хотя ругать ее считается хорошим тоном) ничуть не хуже прежней, но, как и прежняя, она очень недолговечна в смысле отделки - быстро приходит в «зачуханный» вид. Вот стоит новенький дом - радует глаз, через полгода весь фасад залеплен кондиционерами (на рисунке архитектора их, естественно, нет), а пару лет спустя постройка уже совсем сливается со средой - мыть стены здесь не принято.
ТЕПЛАЯ ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ
Тяжелее всего возвращаться в Одессу из поездки ранней весной. Сначала бьет по мозгам убогий аэропорт в брежневском стиле и разбитая взлетно-посадочная полоса. А затем, по дороге, из-под растаявшего снега появляется весь скопившийся за зиму мусор. В Монреале жители жалуются на агрессивную атмосферную среду, но к началу лета они успевают все освежить и покрасить. В Одессе тоже морской климат, тоже тяжелая влажная зима и соленый воздух, но выглядит она не как «конфетка Монреаль», а как очень старая шлюха на ярком солнце. Тот случай, когда лучше уже не пользоваться косметикой, не скрывать свои морщины, а любоваться красотой разрухи. Но приезжать в Одессу из Санкт-Петербурга в конце октября - одно удовольствие: там уже по-зимнему промозгло, а здесь теплая золотая осень.
ЗВУК «РЕВУНА» НА МЫСЕ ШЕСТНАДЦАТОЙ СТАНЦИИ
Для приезжих Одесса - это несколько кварталов вокруг оперного театра. Для одесситов это и гадючники Молдаванки, и одноэтажная Слободка, и вечно затопляемая Пересыпь. Я хорошо знаю также и районы промзоны. Четыре года работал маляром в различных РСУ. Коренные одесситы новостройки Одессой не считают. Чтобы понять что-нибудь про этот город, надо в нем перезимовать. Звук «ревуна» на мысе шестнадцатой станции Фонтана - он включается автоматически, когда на море опускается туман - создает ощущение тоски, сырости и печали этого большого провинциального города.
САМЫЕ ЗАНЯТНЫЕ ОДЕССИТЫ - ЭТО ЛЮДИ ВООБЩЕ БЕЗ НАЦИОНАЛЬНОСТИ
Одесситы и местный колорит. В семидесятые годы в Одессе было очень много африканцев. Они учились во всех вузах города. В Одессе тех времен было немало и евреев. В том числе стариков, которые думали на идиш. Это вовсе не значит, что «пятая графа» в Одессе переносилась легче. Наоборот. Квота на поступление в учебные заведения была общегосударственная - пять процентов, а плотность еврейского населения - значительно выше. Поэтому многим одесситам приходилось получать образование где-нибудь в Сибири. Жаль, что нынешних скинхедов нельзя отправить на экскурсию в Одессу восьмидесятых. Они бы узнали, что типично еврейскими мастерами являются не только портные, парикмахеры и фотографы, но и краснодеревщики, стекольщики-виртуозы, каменщики и штукатуры-маляры. Биндюжников я, конечно, не застал, но мой бригадир, однофамилец Саши Черного, бегом затаскивал на спине огромные рулоны тяжелейшего линолеума на третий этаж без передышки. А самые занятные одесситы - это люди вообще без национальности. У меня была проблема - я с детства привык помалкивать о своем немецком со стороны матери происхождении, периодически случалось что-то мямлить про Екатерину Вторую, которая заманила моих предков в дикие степи Поволжья. Обычно в ответ я слышал: ничего, ничего, и среди немцев хорошие люди встречаются (понимай так, что в основном народ, конечно, гадкий). И вот в Одессе, услышав мой жалкий лепет, одессит ухмыльнулся и начал перечислять национальности всех своих родных. Такую дикую смесь придумать было невозможно. И в конце он спросил меня, кем он должен себя считать? Вот с этого самого момента я стал чувствовать себя в Одессе, как дома, хотя собственно дом появился только лет через пятнадцать.
НУЖНЫЙ ПУБЛИКЕ АКЦЕНТ
Колорит Одессы в искусстве - это совершенно отдельная тема, и я не хочу, как матерые одесситы, эту тему муссировать. Искусство отдельно и котлеты отдельно. Кто-то удачно зарабатывает на «колорите», ну, и кисло ему в борщ, как говорят в Одессе. Что, обязательно надо завидовать удачливому бизнесмену, «делающему бабки» на как бы местном как бы юморе? Артистичные аборигены легко имитируют нужный публике акцент. Я же вспоминаю мать моей знакомой - до мозга костей еврейскую женщину, которая читала наизусть Тараса Шевченко на чистейшем литературном украинском со слезами восторга на глазах. Если хочется увидеть карикатуру на местный колорит, надо познакомиться с искусством эмигрантов из Одессы. Они воспроизводят вдали от Родины очень утрированный ее образ. Конечно, не всякому в этом городе позволено любить его публично и за деньги, это занятие - «любовь к Одессе» - давно лицензионное. Самое противное - это интервью с заезжими эстрадными певцами, которым суют под нос микрофон еще в аэропорту. Человек с похмелья, месяц в разъездах, еще не врубился куда попал, а ему сразу в лоб вопрос, как ему понравилась Одесса.
ДОНОРСКАЯ ФУНКЦИЯ В ОБЛАСТИ ИСКУССТВА
Еще одна специфическая черта города - это его донорская функция в области искусства. Сам он не особо в нем нуждается, но разбрасывает семена давно, далеко и успешно. Я говорю «не нуждается», потому что все знаменитые одесситы реализовались за пределами, живут в столицах и домой приезжают покушать фаршированную рыбу. Больше всего их любят за то, что им уже ничего не нужно от исторической Родины. Зато гениям, которые по разным причинам застряли в Одессе, приходится несладко. И нет ни одного положительного примера полной реализации без отрыва от Одесской «межпухи». Но в этом нет ничего нового и оригинального.
ЮЖНОПРУССКАЯ ШКОЛА
В Одессе сотни художников. Есть группировки, есть и «одинокие волки». Выпускники ОГХУ им. Грекова составляют отдельный клан наподобие выпускников ВГИКа. Общая ситуация в живописи такова, что нет единой моды. Нет ничего настолько свежеувлекательного, чтобы сносило крышу у убежденных фанатиков. Так сейчас везде, не только в Одессе. Хочешь в натуралистической манере - пожалуйста! Нравится беспредметное? Занимайся. Карикатуры маслом на холсте, компьютерная графика и принты - нет никаких запретов. Оригинальное мышление - такая же редкость, как и всегда. Я себе придумал, в противовес местной любви к южнорусской школе, - южнопрусскую. Конечно, это шутка, но некоторая чуждость местной традиции мне действительно свойственна. На художника очень влияет место рождения. Климат родины, прозрачность воздуха, доминирующая цветовая гамма. Мой друг посетил горное селение, родину испанского мастера Сурбарана, и был поражен освещением, которое точно соответствовало освещению на его картинах. И не имеет значения, сознательно или инстинктивно художник воспроизводил привычно любимое состояние природы. На самом деле уж чего не любят по-настоящему творческие люди, так это рассматривания их искусства в каком-нибудь ряду или струе. Все ощущают свое «Я» единственным и неповторимым. Тем более, кому охота благодарить за свои успехи какой-то город с его, допустим, и уникальной аурой.
РАЙ ДЛЯ БАТАЛИСТОВ
В Одессе была кинофабрика, потом она стала киностудией, потом тихо скончалась, и успешные, полные сил режиссеры разъехались по белу свету. Мастера снимают. Эйзенштейн работал и в Мексике, и в Ташкенте. Говорухин приезжает работать из Москвы в Одессу, потому что производство здесь дешевле. При всей запущенности города, а может быть, и благодаря ей разнообразие фактур в Одессе огромно. Особенно много развалин заводского типа появилось за последние двадцать лет. Для баталистов тут рай.
НАСТОЯЩИЙ ОДЕССИТ
Настоящий одессит - это человек, который при виде машины живодеров или «гицелей», как их называли раньше, нагибается, чтобы поднять с земли камень поувесистей.
Я ЗДЕСЬ ЖИВУ
А себя я ощущаю, как лягушка, которая на вопрос, что она делает в этом болоте, отвечает: я здесь живу, это мой дом.
Подготовил Дмитрий Десятерик
Фото Евгения Голубенко