Нью-Йорк, последний вечер, 2 мая
В последний вечер Нью-Йорк - точнее, люди, которые в нем живут, - сделал(и) мне два чудесных подарка. В подземном переходе под Юнион-сквер выступал прелюбопытный ансамбль: один парень барабанил, а другой играл на настоящем, деревянном форепьяно со струнами и молоточками - как они его туда притащили?! А двое их друзей вытанцовывали чечетку. Танценвали так, что разве что дым не шел - с синкопами, выбивали невероятные дроби, ускорялись и замедлялись, одно слово - боги. Для сбора средств, кстати, у них стояло десятилитровое ведро из-под краски - меньшее, скорее всего, не имеет смысла ставить, потому что кошельки публики раскрываются почти с такой же скоростью, как эти легконогие выплясывают.
Вечером мы встретились с vovkadav, и он сводил меня на Эмпайр Стейт Билдинг. Это был подарок от него и его жены, чудесных людей, без которых не было бы этих заметок, а сама поездка превратилась бы в бессмысленные туристические метания.
Город светился у наших ног до горизонта, пускал огненные вертикали, чертил себя пламенем заново по темной земле, ближние кварталы подергивались сиреневой дымкой, а вверх, мимо нашего 82-го этажа, пролетали какие-то белые пушинки - по предположению vovkadav, души усопших жуков.
Ничего больше не надо.
Вечером мы встретились с vovkadav, и он сводил меня на Эмпайр Стейт Билдинг. Это был подарок от него и его жены, чудесных людей, без которых не было бы этих заметок, а сама поездка превратилась бы в бессмысленные туристические метания.
Город светился у наших ног до горизонта, пускал огненные вертикали, чертил себя пламенем заново по темной земле, ближние кварталы подергивались сиреневой дымкой, а вверх, мимо нашего 82-го этажа, пролетали какие-то белые пушинки - по предположению vovkadav, души усопших жуков.
Ничего больше не надо.