Пехотное прикрытие курсовой батареи артиллерии Сестрорецкого направления в бою с фортами Кронштадта.
В ночь с 6-го на 7-е марта 1921 года 20 курсантов-коммунистов Финской интернациональной военной петроградской школы подняли без тревоги, вооружили и отправили на Финляндский вокзал, где погрузили в теплушки ничего не объяснив. Но финны и так понимали - Кронштадт. Ночью же выгрузились на лесном разъезде, встретились с артиллеристами и выслушали молодого, неумелого политрука, который проблеял что-то про "маленький фронтик" с которым надо сладить. Политрука послали, правда за кухней - без кухни воевать плохо.
Артиллерийский командир объявил финнам что они теперь пехотное прикрытие его курсовой батареи и повел всех по карте на позиции. Сначала пехота сильно завидовала артиллеристам, которые важно ехали и дремали на передках, а потом пошел глубокий снег, пришлось вытаскивать орудия и карманы пехоты значительно разбухли за счет махорки. Больше часа матерились, волокли орудия и выползли на Лисий Нос, где командир артиллеристов сверил приказ с картой и сообщил, что малость дали маху - надо на мыс у станции Разлив. Туда притащились к утру и оборудовали основную закрытую позицию за небольшим пригорком.
(фото отсюда: http://www.feldgrau.info/2010-09-02-14-48-28/16626-viktor-karlovich-bulla-raboty-1917-1927-gg)
В 18.00 началась артиллерийская дуэль. Батарея работала по фортам с 7-го по 4-й, а ей самой прилетало от "Тотлебена":
Выглядело все это со стороны пехотного прикрытия так.
Сначала батарея лупила осколочными снарядами по 7 и 6-му фортам, которые батарее не отвечали, ведя огонь по своим целям. Поэтому прикрытие сидело на пригорке, таращась на панораму боя. Основной обязанностью прикрытия было держать "вспомогательную точку наводки" - керосиновую лампу, установленную на подоконнике полуразрушенной дачи за орудиями. Лампа постоянно гасла от залпов батареи и ее надо было каждый раз зажигать.
Осколочные снаряды не приносили фортам никакого вреда, но ближе к ночи подвезли фугасные снаряды. После двух накрытий форты наконец "проявили уважение" к батарее: послали в ее сторону пару пристрелочных, а потом ее позиции накрыл огнем "Тотлебен". Батарее он вреда не причинил, но изрыл снарядами все вокруг и окончательно разнес дачу вместе с лампой. Пришлось ставить на уцелевшем подоконнике фонарик и бегать под обстрелом возвращать его на место.
Батарея ответила беглым огнем и прикрытию пришлось бегать вместе с заряжающими на резервную позицию за снарядами.
Ночью немного стихло и у финнов разгорелся очень важный и серьезный спор: что хуже - бегать под огнем с тяжелыми снарядами или вылетать с фонариком в бывший оконный проем дачи после каждого залпа своей батареи и ее накрытий "Тотлебеным".
Поспать той ночью не удалось: с фортов вдруг вдарил прожектор точно в место где стояли кухни и их тут же разнесло вместе с поварами снарядами тяжелых корабельных орудий. После чего луч прожектора стал ползать по мысу. Очень быстро финны и артиллеристы научились: если луч замер - сейчас прилетит тяжелый снаряд. Особо отмороженные стали играть с прожектором в зайчика: стараешься, чтоб тебя поймал луч и, если он замер на тебе, летишь антилопой в сторону. Но командиры быстро прекратили игру из-за убыли дебилов.
Утром 8-го марта с батареи наблюдали за атакой курсантов 8-й пехотной школы. Пацаны ночью подползли как можно ближе к фортам, батарея дала залп и они в рост бросились на штурм. Помочь им батарея ничем не могла - слишком мала была дистанция между атакующими и противником. Атака захлебнулась от кинжального пулеметного огня фортов. Уцелевшим пришлось лежать в снегу до темноты. Трупы павших чернели на льду до падения фортов. Шутки и озорство на батарее и в прикрытии разом прекратились, все стали серьезными и работали с полной самоотдачей.
Батарея била по выявленным огневым точкам фортов. Время от времени все форты разом принимались ей отвечать. В эти трудные минуты все тяжелые гаубицы Сестрорецкого направления приходили на помощь своей "курсовой", временно затыкая форты. Только корабли оставались вне досягаемости и продолжали ночные обстрелы с прожекторами. Огонь фортов кем-то направлялся с берега - слишком умело и вовремя отсекались огнем все попытки доставить горячую пищу на позиции батареи. Но в ночь на 10-е число на позиции прорвались петроградские рабочие с санками, груженными подарками. Все получили по посылке. Самой крутой штукой в них был кисет от петроградских ткачих. В каждом кисете была записка от незнакомой девушки. Кому-то попадались романтичные стихи, кому-то просьба быть мужественным или клевый рисунок. Финну Тойво Вяхя попалась записка, которая вызвала зависть всех на батарее и паломничество с просьбой дать перечитать еще разок. Написана она была большими и неумелыми буквами: "Приходи победителем! Найдешь меня в Лаферме. Маша я. Обогрею и приласкаю".
12 марта погасли ночные прожекторы с фортов - кончилось топливо. Настроение стало приподнятым - все поняли, что мятежникам хана. К тому же, приехала наконец новая кухня.
В решительном штурме 17 марта батарея стреляла огнем в "темпе стрельбы первого часа боя" - финны носились как угорелые со снарядами, падая с ног от напряжения. К вечеру финнов наконец сняли с батареи и ночью отправили во втором эшелоне в атаку на форт "Тотлебен", который еще не сдался. Мятежники вслепую дали последний залп из дальнобойных орудий и взрывом снаряда разорвало курсанта Хилтунена. Пока дошли по льду, все было кончено. Но только не для финнов - приехал Антикайнен с лыжами на всех и сообщил, что финнам поручено вылавливать одиночек, бегущих из фортов в Финляндию. Финны поехали в ночь и неожиданно увидели драпающую по льду огромную толпу в тысячу с лишним человек. Они просто поехали за ней, подбирая и как снопы связывая отставших. Потом весь "урожай" привезли и сдали в штаб.
А 19 марта вечером в Кронштадт приехал Федор Шаляпин и дал концерт для всех участников штурма. Финны не поняли ничего, но поразились мощи его голоса.
С батареей на всю жизнь сдружились и переписывались, куда бы судьба не забросила.
Не уверен, что батарея та самая - может и с южной стороны.
Вспоминал Тойво Вяхя.
Артиллерийский командир объявил финнам что они теперь пехотное прикрытие его курсовой батареи и повел всех по карте на позиции. Сначала пехота сильно завидовала артиллеристам, которые важно ехали и дремали на передках, а потом пошел глубокий снег, пришлось вытаскивать орудия и карманы пехоты значительно разбухли за счет махорки. Больше часа матерились, волокли орудия и выползли на Лисий Нос, где командир артиллеристов сверил приказ с картой и сообщил, что малость дали маху - надо на мыс у станции Разлив. Туда притащились к утру и оборудовали основную закрытую позицию за небольшим пригорком.
(фото отсюда: http://www.feldgrau.info/2010-09-02-14-48-28/16626-viktor-karlovich-bulla-raboty-1917-1927-gg)
В 18.00 началась артиллерийская дуэль. Батарея работала по фортам с 7-го по 4-й, а ей самой прилетало от "Тотлебена":
Выглядело все это со стороны пехотного прикрытия так.
Сначала батарея лупила осколочными снарядами по 7 и 6-му фортам, которые батарее не отвечали, ведя огонь по своим целям. Поэтому прикрытие сидело на пригорке, таращась на панораму боя. Основной обязанностью прикрытия было держать "вспомогательную точку наводки" - керосиновую лампу, установленную на подоконнике полуразрушенной дачи за орудиями. Лампа постоянно гасла от залпов батареи и ее надо было каждый раз зажигать.
Осколочные снаряды не приносили фортам никакого вреда, но ближе к ночи подвезли фугасные снаряды. После двух накрытий форты наконец "проявили уважение" к батарее: послали в ее сторону пару пристрелочных, а потом ее позиции накрыл огнем "Тотлебен". Батарее он вреда не причинил, но изрыл снарядами все вокруг и окончательно разнес дачу вместе с лампой. Пришлось ставить на уцелевшем подоконнике фонарик и бегать под обстрелом возвращать его на место.
Батарея ответила беглым огнем и прикрытию пришлось бегать вместе с заряжающими на резервную позицию за снарядами.
Ночью немного стихло и у финнов разгорелся очень важный и серьезный спор: что хуже - бегать под огнем с тяжелыми снарядами или вылетать с фонариком в бывший оконный проем дачи после каждого залпа своей батареи и ее накрытий "Тотлебеным".
Поспать той ночью не удалось: с фортов вдруг вдарил прожектор точно в место где стояли кухни и их тут же разнесло вместе с поварами снарядами тяжелых корабельных орудий. После чего луч прожектора стал ползать по мысу. Очень быстро финны и артиллеристы научились: если луч замер - сейчас прилетит тяжелый снаряд. Особо отмороженные стали играть с прожектором в зайчика: стараешься, чтоб тебя поймал луч и, если он замер на тебе, летишь антилопой в сторону. Но командиры быстро прекратили игру из-за убыли дебилов.
Утром 8-го марта с батареи наблюдали за атакой курсантов 8-й пехотной школы. Пацаны ночью подползли как можно ближе к фортам, батарея дала залп и они в рост бросились на штурм. Помочь им батарея ничем не могла - слишком мала была дистанция между атакующими и противником. Атака захлебнулась от кинжального пулеметного огня фортов. Уцелевшим пришлось лежать в снегу до темноты. Трупы павших чернели на льду до падения фортов. Шутки и озорство на батарее и в прикрытии разом прекратились, все стали серьезными и работали с полной самоотдачей.
Батарея била по выявленным огневым точкам фортов. Время от времени все форты разом принимались ей отвечать. В эти трудные минуты все тяжелые гаубицы Сестрорецкого направления приходили на помощь своей "курсовой", временно затыкая форты. Только корабли оставались вне досягаемости и продолжали ночные обстрелы с прожекторами. Огонь фортов кем-то направлялся с берега - слишком умело и вовремя отсекались огнем все попытки доставить горячую пищу на позиции батареи. Но в ночь на 10-е число на позиции прорвались петроградские рабочие с санками, груженными подарками. Все получили по посылке. Самой крутой штукой в них был кисет от петроградских ткачих. В каждом кисете была записка от незнакомой девушки. Кому-то попадались романтичные стихи, кому-то просьба быть мужественным или клевый рисунок. Финну Тойво Вяхя попалась записка, которая вызвала зависть всех на батарее и паломничество с просьбой дать перечитать еще разок. Написана она была большими и неумелыми буквами: "Приходи победителем! Найдешь меня в Лаферме. Маша я. Обогрею и приласкаю".
12 марта погасли ночные прожекторы с фортов - кончилось топливо. Настроение стало приподнятым - все поняли, что мятежникам хана. К тому же, приехала наконец новая кухня.
В решительном штурме 17 марта батарея стреляла огнем в "темпе стрельбы первого часа боя" - финны носились как угорелые со снарядами, падая с ног от напряжения. К вечеру финнов наконец сняли с батареи и ночью отправили во втором эшелоне в атаку на форт "Тотлебен", который еще не сдался. Мятежники вслепую дали последний залп из дальнобойных орудий и взрывом снаряда разорвало курсанта Хилтунена. Пока дошли по льду, все было кончено. Но только не для финнов - приехал Антикайнен с лыжами на всех и сообщил, что финнам поручено вылавливать одиночек, бегущих из фортов в Финляндию. Финны поехали в ночь и неожиданно увидели драпающую по льду огромную толпу в тысячу с лишним человек. Они просто поехали за ней, подбирая и как снопы связывая отставших. Потом весь "урожай" привезли и сдали в штаб.
А 19 марта вечером в Кронштадт приехал Федор Шаляпин и дал концерт для всех участников штурма. Финны не поняли ничего, но поразились мощи его голоса.
С батареей на всю жизнь сдружились и переписывались, куда бы судьба не забросила.
Не уверен, что батарея та самая - может и с южной стороны.
Вспоминал Тойво Вяхя.