Смерть в меду
Мышь завелась в "меду". Полевка городская, асфальтная. Глазки-бусинки, крохотные лапки, серые ушки... впрочем, ушки у нее могли бы оказаться и рыжими, так как никто ее не видел.
Мышь быстро освоилась на новом месте и привыкла считать себя хозяйкой помещения. Вот, только Лена, на чью смену пришлось знакомство с Мышью, этого не знала.
В начале их отношений Мышь лишь намекала на свое присутствие. То глазкам из темноты мигнет, то среди банок пошуршит. Тахая, почти незаметная даже для продавщицы. По сути, Лена человек добрый и любит животных. Милых, безобидных. Она всем им рада, всех принимает, жалеет. Вот и Мышь она заочно полюбила. Выйдет покурить и размышляет: "Поселился у меня кто-то. Маленький, шустрый. Точно не крыса. Мышка, наверное. Жалко, что топает... Наверно, это из-за нее у меня штукатурка сыпется...".
Видя, что Лена остается безучастной к ее персоне, Мышь начала откровенно хамить, но особо многого не добилась. Рассыпаные банки и украденый фантик теряются в сутолоке рабочего дня. А Лена стала чаще выходить на перекур и подолгу покидать отдел, объясняя это нервозностью обстановки и духотой: "В отпуск давно пора, отдыхать".
К тому моменту сама Мышь уже была на взводе. Её просто бесило игнорировнаие со стороны продавщицы: "Другие бы давно засовестились и, уходя, оставили как минимум ломтик сыра! А эта, ну ни в какую!" А, между тем, запасы еды в каменной норе подходили к концу, и, если в ближайшее время ситуация не изменится, можно будет смело складывать лапки перед сном.
И, в один из дней, Мышь решилась. Устроила очную ставку. Сказать, что Лена была к этому не готова, значит безбожно соврать. Усевшаяся рядом с ногой Мышь, смотрящая в глаза, заглядывающая в душу, повергла ее в шок, замутнила разум. Непомня себя, продавщица накрыла Мышь стаканом, набрала полную банку кипятка и вытряхнула мохнатую карлицу в воду. Смерть была почти мгновенной.
Оправившись от шока, Лена пошла курить. Делала короткие рваные затяжки, пыталась успокоиться. В тот же день, ближе к вечеру, она похоронила Мышь в подсобке, со всеми почестями. Поплакала, вспомнила прошлое. Лена искренне переживала бесславную кончину Мыши, и очень долго не могла найти себе место в этом большом и окончательно пустом отделе: "Вот, говорят, легко котят новорожденных топить. Они, как крысята, мокрые. Раз - и в воду. Нет. Не так все. Сложно это. Внутри все обрывается, как маленькая смерть. Будто, сама умираешь в воде."
Мышь быстро освоилась на новом месте и привыкла считать себя хозяйкой помещения. Вот, только Лена, на чью смену пришлось знакомство с Мышью, этого не знала.
В начале их отношений Мышь лишь намекала на свое присутствие. То глазкам из темноты мигнет, то среди банок пошуршит. Тахая, почти незаметная даже для продавщицы. По сути, Лена человек добрый и любит животных. Милых, безобидных. Она всем им рада, всех принимает, жалеет. Вот и Мышь она заочно полюбила. Выйдет покурить и размышляет: "Поселился у меня кто-то. Маленький, шустрый. Точно не крыса. Мышка, наверное. Жалко, что топает... Наверно, это из-за нее у меня штукатурка сыпется...".
Видя, что Лена остается безучастной к ее персоне, Мышь начала откровенно хамить, но особо многого не добилась. Рассыпаные банки и украденый фантик теряются в сутолоке рабочего дня. А Лена стала чаще выходить на перекур и подолгу покидать отдел, объясняя это нервозностью обстановки и духотой: "В отпуск давно пора, отдыхать".
К тому моменту сама Мышь уже была на взводе. Её просто бесило игнорировнаие со стороны продавщицы: "Другие бы давно засовестились и, уходя, оставили как минимум ломтик сыра! А эта, ну ни в какую!" А, между тем, запасы еды в каменной норе подходили к концу, и, если в ближайшее время ситуация не изменится, можно будет смело складывать лапки перед сном.
И, в один из дней, Мышь решилась. Устроила очную ставку. Сказать, что Лена была к этому не готова, значит безбожно соврать. Усевшаяся рядом с ногой Мышь, смотрящая в глаза, заглядывающая в душу, повергла ее в шок, замутнила разум. Непомня себя, продавщица накрыла Мышь стаканом, набрала полную банку кипятка и вытряхнула мохнатую карлицу в воду. Смерть была почти мгновенной.
Оправившись от шока, Лена пошла курить. Делала короткие рваные затяжки, пыталась успокоиться. В тот же день, ближе к вечеру, она похоронила Мышь в подсобке, со всеми почестями. Поплакала, вспомнила прошлое. Лена искренне переживала бесславную кончину Мыши, и очень долго не могла найти себе место в этом большом и окончательно пустом отделе: "Вот, говорят, легко котят новорожденных топить. Они, как крысята, мокрые. Раз - и в воду. Нет. Не так все. Сложно это. Внутри все обрывается, как маленькая смерть. Будто, сама умираешь в воде."