В связи с фильмом «Севастополь - русская Троя».
В самом конце пятидесятых около памятника затопленным кораблям был городской пляж. По крайней мере, дети там купались. Мальчишки постарше заплывали подальше, ныряли и доставали рапанов. То ли продавали за сколько-то копеек, то ли так отдавали детям помельче - не помню. Один такой живой рапан достался и мне. Он жил какое-то время в тазике с морской водой. В Севастополе я провела два или три лета своего раннего детства - гостила с бабушкой у бабушкиной сестры. Город был закрыт, мы получали специальный пропуск, чтобы попасть туда. Поездка длилась ровно трое суток. Тогда еще были паровозы. В фильме «Севастополь - русская Троя» меня очень тронули слова о том, что севастопольские дети с младенчества живут в окружении памятников военной славы и воспитываются соответственно. И я впервые подумала о том, что я, наверно, тоже севастопольский ребенок. Матрос Кошка. Так называлась троллейбусная остановка неподалеку от дома, где мы жили. На остановке стоял памятник этому матросу. Улицы, названные по номерам бастионов. Корабельная сторона - солнечное сплетение Севастополя. Малахов курган. Пушки, ядра. Исторический бульвар и Панорама, конечно же. Даша Севастопольская. Хирург Пирогов. Полвека спустя я гуляла по Крыму с подругой, которая прежде никогда в Крыму не была. Добрались до Севастополя и пошли в Панораму. Подруга выскочила оттуда через пять минут. Ее реально колотило. «Это какой-то культ смерти. Город, основанный на культе смерти, - это неправильный город». Тогда я просто удивилась. Спустя время я поняла: что для ватника героизм и сила духа, то либералу - смерть.