Куда исчезли литвины-беларусы?
Продолжение:
Историк Нарбутт приводит надпись на «литовском знамени», скопированную тремя немецкими свидетелями (каждый передал надпись так, как смог ее разобрать). Текст (на западнобалтском языке) читается якобы так: «Diewai warda amen. Zmogumi pruzzoz. Zupan Utenez». Перевод: «Во имя Бога, аминь. Народа Пруссов жупан Утенез».
Алфавит надписи похож на упрощенную древнюю глаголицу, что еще одна загадка. Знамя Нарбутт называет «литовским» и о языке пишет: «Pismo starozytne litewskie», а в тексте говорится о народе пруссов. Это доказывает, что в период Тевтонского ордена понятия «Пруссия» и «Литва» были тождественны - их население имело один язык. Ну и, как видно из надписи, литвины-пруссы были не язычниками, а все-таки христианами.
Итак, письменность на литвинском языке существовала. Но книг нет. Очевидно, они были массово уничтожены как «еретические».
Такое же произошло в 1839 году, когда российский царь своим указом запретил нашу Униатскую веру и право беларусов молиться Богу на беларуском языке. Тогда, согласно указу царя, всю религиозную литературу на беларуской мове русские казаки вынимали из хранилищ храмов и монастырей - и сжигали штабелями. Если же у кого-то оставалась спрятанной религиозная книга на нашей мове - то за ее хранение следовало суровое наказание.
Нет никакого принципиального отличия: равно царь своим указом вообще запретил беларускую мову - и точно так, очевидно, была уничтожена вся наша литература на литвинском языке как «еретическая», так как «крестители» ее абсолютно не понимали и скопом считали «поганским наследием».
Есть масса свидетельств о том, что у беларусов (литвинов) был до «рутенского» свой особый литвинский язык. Например, в 1501 году посол ВКЛ в Риме при Папе Александре VI Эразм Телак докладывал Папе, что литвины имеют свою собственную мову. Но в связи с тем, что русины (украинцы) заселяли почти половину Княжества, литвины обще стали пользоваться их мовой, так как она «удобная для использования».
Академик АН Республики Летува Зинкявичус утверждает, что канцелярский язык ВКЛ претерпевал изменения. Если в XIV-XV веках он был основан на диалектах северо-волынских и южно-беларуских земель, то с середины XV века сложился письменный язык на диалектах уже полосы от Бреста до Новогрудка, а к середине XVI века его заменил язык центральной полосы от Минска до Вильни, который и принято считать «старобеларуским».
Налицо поэтапная славянизация литвинов, которая шла с Волыни (а южная часть Брестской области - это историческая Волынь, где жили этнические украинцы-русины, а не литвины, и их языком был украинский). Таким образом, переход литвинов на славянский язык произошел в три этапа в период с XIV до середины XVI века, а сам появившийся в результате этого «стробеларуский» язык является лишь волынским языком с огромным местным балтским субстратом.
Эразм Телак был официальным послом ВКЛ в Ватикане и выступал там с докладом о ВКЛ. Поэтому он прекрасно знал языковую ситуацию. Его слова о том, что литвины имеют свою мову, но перешли на украинскую (рутенскую), целиком совпадают с выводами Зинкявичуса. Получается, что т.н. «старобеларуский язык Статутов ВКЛ» - никакой не наш, а только «говорка» украинского языка.
Вот еще факт. В том же 1501 году виленский католический епископ Альберт (Войцех) Табар получил от Великого князя Литовского и Русского Александра письмо. Речь шла о том, что, не зная «литвинского говора», священники не могли никак научить паству слову Божьему (ибо службы велись на латинской мове). Епископу поручалось назначать ксендзов, которые бы знали эту «литовскую говорку» - обращаю внимание, вовсе не «русинскую мову» и не «жемойтскую мову».
В документе названы 28 католических центров, население которых не знало «рутенской мовы» и говорило на своем литвинском языке. Среди них: Лида, Дубинки, Пабойск, Слоним, Дубичи, Красное Село, Воложин, Молодечно, Радашковичи, Койданово (ныне Дзержинск) и прочие города главным образом нынешней Минской области, а также Гродненской и частично Брестской. Там же в списке: Гродно, Новогрудок, Волковысск, Слуцк - и даже далекий Стрешин над Днепром.
Это реальный факт, который показывает, что в 1501 году все население нынешней Западной половины Беларуси (включая Минщину) еще говорило на своем «литвинском языке» (очевидно, ятвяжском) и не знало рутенской (украинской) мовы. (См. книгу Павла Урбана «Старажытныя лiцьвины: Мова, паходжаньне, этнiчная прыналежнасьць». Минск, Тэхналогiя, 2001. Стр. 31-33. Урбан ссылается на Codex Ecclesiae Vilnensis. Nr. 507. P. 616-617.)
О том, что литвинский и жемойтский языки являются абсолютно разными языками - масса свидетельств. Польский историк Ян Длугаш в 11-ой книге своих хроник писал о назначении епископа для Жемойтии: «На первого епископа кафедры в Медниках был предложен Матей, по происхождению Немец, который, однако, родился в Вильне. Он хорошо знал мовы литовскую [литвинскую] и жемойтскую».
А разница между ними огромная: наша литовская молитва Миндовга «Numons dajs tawo walle, Deiwe riks» - непонятна или лишь смутно понятна уху восточного балта жемойта, то есть летувиса Летувы или «литовца» «Литвы», как сейчас ошибочно говорят.
В тот период и была уничтожена литература на литвинском языке, что было несложно и по той причине, что она не являлась массовой - значимая часть населения Западной Беларуси (как и нынешней Республики Летува) была языческой в полном смысле этого слова. «Тайную веру» Миндовга (богомильство или арианство) хранили только элиты.
СМЕНА ИМЕН
Я уже писал в ряде статей, что в XVI веке исчезают и наш западнобалтский язык (родной некогда и для кривичей восточной части ВКЛ, они были славянизированы варягами на века раньше), и наше богомильство, и наши западнобалтские имена и языковые реалии. Они сохранились по сей день только в наших фамилиях: Борткевич, Гоцманов, Гуринович, Дайнеко, Дидюля, Домаш, Домашкевич, Зыгмантович, Кебич, Корбут, Радивилов, Статкевич, Хацкевич, Чигирь, Шушкевич - и т.д., почти каждая древняя (до царизма) беларуская фамилия имеет балтские корни.
Есть сегодня авторы, которые из политических побуждений наши древние имена ВКЛ называют чем-то «ЧУЖДЫМ беларусам». Мол, не наше это, не «русское-православное», а потому не от наших предков. На этой почве выдумывают, что такие имена были только у князей древней Литвы. Мол, это «иноземное для нашего славян-беларусов племени».
Но откроем Переписи войска ВКЛ 1528 и 1567 годов. Там у наших предков в абсолютном большинстве фамилии, производные от этих якобы «иноземных» и «необъяснимых наукой» имен:
Видимонтович, Гермонтович, Жигимонтович, Писимонтович, Скирмонтович, Ямонтович, Монтвилович, Гинвилович, Довгердович, Довмонтович, Миндовгович, Довгердович, Витовтович, Корибутович, Бутовтович, Ягайлович и т.д.
Фамилии в XVI веке у нас образовывались от имени отца рода - и Переписи войска ВКЛ являются неопровержимым фактом, доказывающим, что тогда НАШ НАРОД имел эти «необъяснимые наукой имена». Даже при принятии православия или католицизма - фамилии оставались эти, «загадочные» для православных и католиков.
Переписи войска ВКЛ показывают, что у большинства населения Беларуси (литвинов-беларусов) исконные фамилии образованы от литовских имен. Возникает вопрос: если, как иные фантазируют, беларусы всегда были славянами - то с какой же стати у беларусов фамилии, образованные от литовского имени отца?
Имена и фамилии даются только НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ. Это означает, что в период Переписей войска ВКЛ наше население еще не было славянизировано и говорило на своем родном литовском языке.
Но не жмудском! А западнобалтском.
Фамилии у нас появились согласно с первой нашей Переписью населения: постановлением Виленского сейма 1507 года «паны, княжата, зямяне, удовы i уся шляхта абавязаны былi перепiсаць людзей у сваiх маентках i под прысягай представiць спiскi гаспадару». Так в наших фамилиях беларусов закрепился пласт нашей западнобалтской самоидентификации - в виде фамилий, производных от «загадочных для науки имен».
Потом через 20, 40, 60 лет в документах ВКЛ фигурируют в основном имена уже католические или православные, но от имен дедов (а все фамилии были тогда от имен дедов), каковые являлись западнобалтскими периода 1507 года. Например: Ян Монтвилович, Якуб Гедминтович, Миколай Скирбутович - таких большинство в Переписях Войска ВКЛ (учета шляхты, выставляющей воинов в случае мобилизации страны).
Вот четкая граница, когда исчезают западные балты литвины (с их языком и именами) - а их дети-внуки становятся «старобеларусами».
Теперь детей было запрещено называть западнобалтскими литвинскими именами. Выбор национально чуждых для нашего народа имен задавали при крещении ксендзы и попы: они давали список, как можно назвать ребенка. Там были только чуждые нам имена - еврейские, римские, греческие, польские и киевские. Литвинские имена были запрещены как «еретические».
Что и есть «начало конца» литвинов в конкретном языковом и этническом содержании. Это совпадает по времени с упадком ветви литвинских князей (и Ягеллонов) и с возвышением реальных новых властителей ВКЛ - магнатов, которых уже вряд ли можно увязывать с литвинской традицией (и с тайной арианской верой) - они были уже славянизированы, и их скорее следует называть «старобеларусами». С литвинской традицией они связаны своим протестантизмом, но литвинский язык они уже забыли, как и литвинские имена.
Примерно в тот же период Михалон Литвин из Вильни предупреждал в своем трактате польского короля, что это вредная и ненужная славянизация литвинов со стороны католичества Кракова и православия Киева. Это деградация литвинов, которые в результате отказываются от своего более древнего и славного языка, родственного латыни (и, добавлю к его словам, санскриту), переходя на юный и бесславный славянский язык. Он, правда, говорил только о «рутенском языке» Киева (щадя национальные воззрения польского короля), но по сути и о ляшском, так как они в то время почти ничем не отличались. «Пшекающим» польский язык стал гораздо позже от смешения с западными балтами мазурами.
Жалоба Михалона Литвина осталась без внимания. Он, фактически, явился последним защитником нашего литвинского языка.
Как известно, «свято место пусто не бывает». И вместо литвинов Литвы появились как бы «поляки» Польского Костела и как бы «русины» РПЦ Киева (если забежать в будущее, с 1839 и как бы «русские» РПЦ Москвы). Ответом на это этно-религиозное насилие стал переход ВКЛ в протестантизм. Но и это наши соседи совместными усилиями задушили.
Так мало того, нынешние западнорусисты выставляют литвинизм как якобы «нечто пропольское» да еще и якобы «иезуитское» (литвинизм был протестантским по вере), хотя поляки первыми и задушили литвинский язык и наши литвинские имена. Полонизация нас началась в рамках борьбы Польши с нашим протестантизмом эпохи Реформации. А вовсе не в рамках «борьбы с православием», которого тут тогда уже почти не существовало и которое католицизму не угрожало.
АРИАНСТВО И ЛИТВИНЫ
Еще раз напомню, что со времен Миндовга литвинские князья были по сути протестантами, а в эпоху Реформации в ВКЛ-Беларуси снова стали популярны ариане, о чем писал Вацлав Ластовский. То есть тенденция никуда не ушла, в том числе и сегодня в Беларуси огромный рост протестантизма, протестанты лидируют в стране по числу своих общин.
Итак, литвинский язык исчез не только из-за доминирования в ВКЛ русинского (украинского) языка и не только из-за крещения Западной Беларуси (исторической Литвы), но и из-за того, что в период борьбы с протестантизмом воспринимался иезуитами как «еретический язык».
Жемойтам, крещенным в то же примерно время в католичество, поляки разрешили вести проповеди на жемойтском языке и издавать на нем религиозную литературу. А литвинам-беларусам католической веры не разрешили - навязали свой польский. Причина не в «польском шовинизме», а в том, что в Жемойтии протестантизма практически не было, а у нас он являлся головной болью для иезуитов. Иезуиты, воспитывая юных шляхтичей ВКЛ, пытались их оградить от протестантских идей дедов. А для этого и была нужна атмосфера полонизации и предубежденное отношение к литвинскому прошлому как к чему-то «еретическому».
Не следует забывать, что в средние века огромное влияние на язык оказывала религия. Если пастве читают книги на церковнославянском языке, то постепенно лексика и обороты этого вымершего в XI в. солунского диалекта болгарского языка входят в обиход пасты - будь она финно-уграми России, западными балтами Восточной Беларуси или сарматами и днепровскими балтами Украины. Вот что, пожалуй, единственное и объединяет беларусов, украинцев и русских, а вовсе не некое общее «древнерусское прошлое». Византия, собственно говоря, и славянизировала земли своих северных соседей, чтобы держать их под своей духовной властью как вассалов. Без распространения тут церковнославянского языка как языка религии - и никаких «славян» тут бы сегодня не было.
А вот язык «канцелярский» оказывал уже гораздо меньшее влияние. Например, в Польше государственным языком была латынь, а горожане говорили на немецком языке - но польский язык из-за этого не утратили.
Может показаться: если литвинский язык стал бы языком религии литвинов, то они смогли бы сохранить и язык, и имена. Но в том и дело, что литвинская знать была вовсе не языческой, а христианской. И исчезновение литвинского языка - во многом результат религиозной борьбы с арианством.
Арианство получило название по имени его основателя - александрийского священника Ария (ум. в 336). Учение возникло и, первоначально распространившись в восточных провинциях поздней Римской империи, стало государственной версией христианства при преемниках Константина и до окончания правления Валента II и, затем, государственной религией германских государств вплоть до VI века. По приказу Константина в г. Никея в 325 году был созван I Вселенский Собор, на котором арианство было осуждено, и в качестве символа веры (Никейский Символ) было принято учение о единосущной Троице, а сам Арий изгнан. Арианские церкви после Первого Константинопольского собора сохранились вне пределов Римской империи - в первую очередь у германцев (готов, вандалов, бургундов); от них учение попало к славянам Полабской Руси и к пруссам, от тех - к литвинам ВКЛ.
Арианство отличается отрицанием догмата Троицы и догмата о полноте божественности в Христе как Боге и Сыне Божьем, а также многим прочим. Особенность ситуации в том, что литвинская элита до наступления эпохи Реформации не могла в ВКЛ открыто демонстрировать свою приверженность арианству, не могла открывать арианские церкви и вести там проповеди на литвинском языке, распространять арианскую литературу на литвинском языке. Иначе литвинов тут же обвинили бы в ереси - что в то время вызвало бы войны со стороны всех соседей, да еще и с благословления разом и Папы Римского, и Византии. Языком религии были тогда только три языка: латинский, греческий и церковнославянский. А литвинский язык Миндовга являлся языком тайной арианской религии литвинов, на котором произносились молитва «Numons dajs tawo walle, Deiwe riks», то есть «Пусть будет воля Твоя, Господь Бог!».
Таким образом, литвинский язык имел особую тайную функцию - он был сакральным языком тайной веры литвинов - арианской, для которой не были нужны, как в ряде течений протестантизма, ни храмы, ни священники, ни институт церкви. Только этим можно объяснить упорное нежелание литвинских князей крестить земли Литвы (Западной Беларуси) и их не имевшее нигде в Европе аналогов странное правило иметь литвинские имена как главные - наряду со «второстепенными» православными или католическими. Они считали, что их литвинские имена - такие же христианские и тоже полученные при крещении - причем ПЕРВОМ КРЕЩЕНИИ. Что можно понять из ряда писем Ольгерда, в которых он себя христианином называет и упрямо подписывается именем Ольгерд, или из того факта, что династия королей Польши называется Ягеллонами, хотя Ягайло при крещении в католическую веру стал Владиславом, и т.д.
Сама эта тема тайного арианства литвинской элиты (князей, шляхты, дружины, горожан Литвы) - пока совершенно не изучена. Принято считать, что они якобы защищали свое «язычество», хотя, как мы видим, речь идет о тайном арианстве.
Так или иначе, но литвинский язык из-за особой ситуации был самым прочным образом увязан с арианством. До начала эпохи Реформации он оставался «тайной Литвы», особым секретом властителей ВКЛ. Элита Литвы-Беларуси ставилась этой «тайной» как бы выше православных и католических соседей, цементировалась этой «тайной», а само ВКЛ имело некий секретный сакральный смысл, который знали только избранные. Сей конспирологический аспект тоже сыграл существенную роль в дальнейшем упадке и исчезновении литвинского языка и литвинских имен - ведь он утратил свой сакральный смысл «тайны власти Литвы» при появлении Кальвина и Лютера. Протестантская революция лишила литвинскую элиту «монополии» на «тайное истинное христианство».
Эта «кастовость» тайного литвинского арианства, возможно, и не позволила его сделать массовым в то время, когда у нас стали активно издавать протестантскую литературу на уже русинском и новом «старобеларуском» языке типографии наших новообращенных протестантов. Как ни парадоксально, но вступление ВКЛ в эпоху Реформации тоже стало еще одним «гвоздем в гроб литвинского языка и литвинских имен».
Начало Реформации в ВКЛ-Беларуси связывают с Франциском Скориной. И он свой «гвоздь» вколотил в «гроб литвинского языка». Западнорусисты сегодня с пеной у рта доказывают, что он якобы «русский», так как писал на книгах, что они «для русских». Но это была ПРОВОКАЦИЯ со стороны протестанта: он этими надписями на религиозной литературе, впервые им переведенной с церковнославянского на русинский Киева, хотел обмануть православную паству, под «традиционной формой» ввести протестантские идеи. И кроме того - это у какого же «русина из Полоцка» может быть имя Франциск или Франтишек? Имя-то католическое.
Судя по документам ВКЛ, массовая смена имен с литвинских на новые беларуские начинается именно в период Скорины. И тогда же появляется труд Михалона Литвина из Вильно, в котором он с огромной тревогой говорит о том, что литвины отказываются от своего языка, переходя на «рутенский». Который, добавлю, в ВКЛ становится языком пропаганды протестантизма.
Если иметь в виду, что тогда же в глазах элиты ВКЛ, теряющей традиции предков, литвинский язык утрачивает смысл своей «сакральности» - то все это создает картину глубочайшего кризиса литвинского языка. Реформация в ВКЛ «выбросила на свалку истории» все древнее - с ним как «хлам» и литвинский язык с именами литвинов. А затем последовала «зачистка иезуитов от Реформации», где уже окончательно «убрали весь ненужный мусор».
Вот на этом этапе и появляются «беларусы» со своим «старобеларуским языком» Статутов ВКЛ - по терминам нынешних ученых. Хотя называют себя так же литвинами и Литвой. Ситуация в то время напоминает современную: подобно тому, как сегодня в Беларуси все говорят по-русски, но при этом понимают беларускую мову, так и тогда народ еще понимал литвинский язык, но говорил уже на волынском диалекте русинского языка - что с литвинским субстратом и создало «старобеларускую мову».
***
Да, произошла смена языка. Но население остается тем же самым. Беларусы и являются литвинами. Что касается особых, по сравнению с соседями, проблем литвинов-беларусов со своей национальной самоидентификацией, то в этой статье я хотел высказать главную мысль: эти проблемы напрямую увязаны с национальной религией. Ведь что такое этнос и нация? Это по сути такая же вера, как вера в Бога. Люди верят, что они этнос и своя страна. Когда это подкрепляется религией - это становится фундаментом государственности.
В этом плане у нас уникальная и запутанная история. ВКЛ-Беларусь являлась последним государством мира, которым правила элита арианской веры (после падения арианства в Пруссии, Поморье, Полабской Руси и в германских государствах). Причем, в этом элита ВКЛ видела свою «сакральность» и «тайную силу» Литвы-Беларуси, создав этой «тайной силой» огромную империю ВКЛ - мощь которой пала потом как раз с утратой этой «тайной силы». И, имея эту тайну, сразу же с восторгом восприняла протестантскую революцию в Европе, стала уже открыто протестантским государством - но уже, по законам глобализации и Магдебургской свободы, не арианским, а более под идеями Кальвина и Лютера.
Наш протестантизм был насильно уничтожен совместными усилиями «схизматиков» поляков, украинцев и россиян. В итоге народ лишился национальной веры. А значит - и веры в себя как в этнос и нацию. Без этого стержня-якоря соседи стали считать нас «западнорусскими», «восточнополяками», «североукраинцами» и «юголитовцами». Четыре соседа обсуждали, как «прикарманить» наше «стадо заблудших овец». А т. Ленин предлагал разделить Беларусь в междусобойчике соседей по причине ее «этнической неопределенности».
В конечном счете, это вопрос веры - существуют ли беларусы. Мы сами в это верим или нет?
→ Назад .
Автор-составитель ©Czesław List
Назад → Гiсторыя Беларусi Статьи Расология
Историк Нарбутт приводит надпись на «литовском знамени», скопированную тремя немецкими свидетелями (каждый передал надпись так, как смог ее разобрать). Текст (на западнобалтском языке) читается якобы так: «Diewai warda amen. Zmogumi pruzzoz. Zupan Utenez». Перевод: «Во имя Бога, аминь. Народа Пруссов жупан Утенез».
Алфавит надписи похож на упрощенную древнюю глаголицу, что еще одна загадка. Знамя Нарбутт называет «литовским» и о языке пишет: «Pismo starozytne litewskie», а в тексте говорится о народе пруссов. Это доказывает, что в период Тевтонского ордена понятия «Пруссия» и «Литва» были тождественны - их население имело один язык. Ну и, как видно из надписи, литвины-пруссы были не язычниками, а все-таки христианами.
Итак, письменность на литвинском языке существовала. Но книг нет. Очевидно, они были массово уничтожены как «еретические».
Такое же произошло в 1839 году, когда российский царь своим указом запретил нашу Униатскую веру и право беларусов молиться Богу на беларуском языке. Тогда, согласно указу царя, всю религиозную литературу на беларуской мове русские казаки вынимали из хранилищ храмов и монастырей - и сжигали штабелями. Если же у кого-то оставалась спрятанной религиозная книга на нашей мове - то за ее хранение следовало суровое наказание.
Нет никакого принципиального отличия: равно царь своим указом вообще запретил беларускую мову - и точно так, очевидно, была уничтожена вся наша литература на литвинском языке как «еретическая», так как «крестители» ее абсолютно не понимали и скопом считали «поганским наследием».
Есть масса свидетельств о том, что у беларусов (литвинов) был до «рутенского» свой особый литвинский язык. Например, в 1501 году посол ВКЛ в Риме при Папе Александре VI Эразм Телак докладывал Папе, что литвины имеют свою собственную мову. Но в связи с тем, что русины (украинцы) заселяли почти половину Княжества, литвины обще стали пользоваться их мовой, так как она «удобная для использования».
Академик АН Республики Летува Зинкявичус утверждает, что канцелярский язык ВКЛ претерпевал изменения. Если в XIV-XV веках он был основан на диалектах северо-волынских и южно-беларуских земель, то с середины XV века сложился письменный язык на диалектах уже полосы от Бреста до Новогрудка, а к середине XVI века его заменил язык центральной полосы от Минска до Вильни, который и принято считать «старобеларуским».
Налицо поэтапная славянизация литвинов, которая шла с Волыни (а южная часть Брестской области - это историческая Волынь, где жили этнические украинцы-русины, а не литвины, и их языком был украинский). Таким образом, переход литвинов на славянский язык произошел в три этапа в период с XIV до середины XVI века, а сам появившийся в результате этого «стробеларуский» язык является лишь волынским языком с огромным местным балтским субстратом.
Эразм Телак был официальным послом ВКЛ в Ватикане и выступал там с докладом о ВКЛ. Поэтому он прекрасно знал языковую ситуацию. Его слова о том, что литвины имеют свою мову, но перешли на украинскую (рутенскую), целиком совпадают с выводами Зинкявичуса. Получается, что т.н. «старобеларуский язык Статутов ВКЛ» - никакой не наш, а только «говорка» украинского языка.
Вот еще факт. В том же 1501 году виленский католический епископ Альберт (Войцех) Табар получил от Великого князя Литовского и Русского Александра письмо. Речь шла о том, что, не зная «литвинского говора», священники не могли никак научить паству слову Божьему (ибо службы велись на латинской мове). Епископу поручалось назначать ксендзов, которые бы знали эту «литовскую говорку» - обращаю внимание, вовсе не «русинскую мову» и не «жемойтскую мову».
В документе названы 28 католических центров, население которых не знало «рутенской мовы» и говорило на своем литвинском языке. Среди них: Лида, Дубинки, Пабойск, Слоним, Дубичи, Красное Село, Воложин, Молодечно, Радашковичи, Койданово (ныне Дзержинск) и прочие города главным образом нынешней Минской области, а также Гродненской и частично Брестской. Там же в списке: Гродно, Новогрудок, Волковысск, Слуцк - и даже далекий Стрешин над Днепром.
Это реальный факт, который показывает, что в 1501 году все население нынешней Западной половины Беларуси (включая Минщину) еще говорило на своем «литвинском языке» (очевидно, ятвяжском) и не знало рутенской (украинской) мовы. (См. книгу Павла Урбана «Старажытныя лiцьвины: Мова, паходжаньне, этнiчная прыналежнасьць». Минск, Тэхналогiя, 2001. Стр. 31-33. Урбан ссылается на Codex Ecclesiae Vilnensis. Nr. 507. P. 616-617.)
О том, что литвинский и жемойтский языки являются абсолютно разными языками - масса свидетельств. Польский историк Ян Длугаш в 11-ой книге своих хроник писал о назначении епископа для Жемойтии: «На первого епископа кафедры в Медниках был предложен Матей, по происхождению Немец, который, однако, родился в Вильне. Он хорошо знал мовы литовскую [литвинскую] и жемойтскую».
А разница между ними огромная: наша литовская молитва Миндовга «Numons dajs tawo walle, Deiwe riks» - непонятна или лишь смутно понятна уху восточного балта жемойта, то есть летувиса Летувы или «литовца» «Литвы», как сейчас ошибочно говорят.
В тот период и была уничтожена литература на литвинском языке, что было несложно и по той причине, что она не являлась массовой - значимая часть населения Западной Беларуси (как и нынешней Республики Летува) была языческой в полном смысле этого слова. «Тайную веру» Миндовга (богомильство или арианство) хранили только элиты.
СМЕНА ИМЕН
Я уже писал в ряде статей, что в XVI веке исчезают и наш западнобалтский язык (родной некогда и для кривичей восточной части ВКЛ, они были славянизированы варягами на века раньше), и наше богомильство, и наши западнобалтские имена и языковые реалии. Они сохранились по сей день только в наших фамилиях: Борткевич, Гоцманов, Гуринович, Дайнеко, Дидюля, Домаш, Домашкевич, Зыгмантович, Кебич, Корбут, Радивилов, Статкевич, Хацкевич, Чигирь, Шушкевич - и т.д., почти каждая древняя (до царизма) беларуская фамилия имеет балтские корни.
Есть сегодня авторы, которые из политических побуждений наши древние имена ВКЛ называют чем-то «ЧУЖДЫМ беларусам». Мол, не наше это, не «русское-православное», а потому не от наших предков. На этой почве выдумывают, что такие имена были только у князей древней Литвы. Мол, это «иноземное для нашего славян-беларусов племени».
Но откроем Переписи войска ВКЛ 1528 и 1567 годов. Там у наших предков в абсолютном большинстве фамилии, производные от этих якобы «иноземных» и «необъяснимых наукой» имен:
Видимонтович, Гермонтович, Жигимонтович, Писимонтович, Скирмонтович, Ямонтович, Монтвилович, Гинвилович, Довгердович, Довмонтович, Миндовгович, Довгердович, Витовтович, Корибутович, Бутовтович, Ягайлович и т.д.
Фамилии в XVI веке у нас образовывались от имени отца рода - и Переписи войска ВКЛ являются неопровержимым фактом, доказывающим, что тогда НАШ НАРОД имел эти «необъяснимые наукой имена». Даже при принятии православия или католицизма - фамилии оставались эти, «загадочные» для православных и католиков.
Переписи войска ВКЛ показывают, что у большинства населения Беларуси (литвинов-беларусов) исконные фамилии образованы от литовских имен. Возникает вопрос: если, как иные фантазируют, беларусы всегда были славянами - то с какой же стати у беларусов фамилии, образованные от литовского имени отца?
Имена и фамилии даются только НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ. Это означает, что в период Переписей войска ВКЛ наше население еще не было славянизировано и говорило на своем родном литовском языке.
Но не жмудском! А западнобалтском.
Фамилии у нас появились согласно с первой нашей Переписью населения: постановлением Виленского сейма 1507 года «паны, княжата, зямяне, удовы i уся шляхта абавязаны былi перепiсаць людзей у сваiх маентках i под прысягай представiць спiскi гаспадару». Так в наших фамилиях беларусов закрепился пласт нашей западнобалтской самоидентификации - в виде фамилий, производных от «загадочных для науки имен».
Потом через 20, 40, 60 лет в документах ВКЛ фигурируют в основном имена уже католические или православные, но от имен дедов (а все фамилии были тогда от имен дедов), каковые являлись западнобалтскими периода 1507 года. Например: Ян Монтвилович, Якуб Гедминтович, Миколай Скирбутович - таких большинство в Переписях Войска ВКЛ (учета шляхты, выставляющей воинов в случае мобилизации страны).
Вот четкая граница, когда исчезают западные балты литвины (с их языком и именами) - а их дети-внуки становятся «старобеларусами».
Теперь детей было запрещено называть западнобалтскими литвинскими именами. Выбор национально чуждых для нашего народа имен задавали при крещении ксендзы и попы: они давали список, как можно назвать ребенка. Там были только чуждые нам имена - еврейские, римские, греческие, польские и киевские. Литвинские имена были запрещены как «еретические».
Что и есть «начало конца» литвинов в конкретном языковом и этническом содержании. Это совпадает по времени с упадком ветви литвинских князей (и Ягеллонов) и с возвышением реальных новых властителей ВКЛ - магнатов, которых уже вряд ли можно увязывать с литвинской традицией (и с тайной арианской верой) - они были уже славянизированы, и их скорее следует называть «старобеларусами». С литвинской традицией они связаны своим протестантизмом, но литвинский язык они уже забыли, как и литвинские имена.
Примерно в тот же период Михалон Литвин из Вильни предупреждал в своем трактате польского короля, что это вредная и ненужная славянизация литвинов со стороны католичества Кракова и православия Киева. Это деградация литвинов, которые в результате отказываются от своего более древнего и славного языка, родственного латыни (и, добавлю к его словам, санскриту), переходя на юный и бесславный славянский язык. Он, правда, говорил только о «рутенском языке» Киева (щадя национальные воззрения польского короля), но по сути и о ляшском, так как они в то время почти ничем не отличались. «Пшекающим» польский язык стал гораздо позже от смешения с западными балтами мазурами.
Жалоба Михалона Литвина осталась без внимания. Он, фактически, явился последним защитником нашего литвинского языка.
Как известно, «свято место пусто не бывает». И вместо литвинов Литвы появились как бы «поляки» Польского Костела и как бы «русины» РПЦ Киева (если забежать в будущее, с 1839 и как бы «русские» РПЦ Москвы). Ответом на это этно-религиозное насилие стал переход ВКЛ в протестантизм. Но и это наши соседи совместными усилиями задушили.
Так мало того, нынешние западнорусисты выставляют литвинизм как якобы «нечто пропольское» да еще и якобы «иезуитское» (литвинизм был протестантским по вере), хотя поляки первыми и задушили литвинский язык и наши литвинские имена. Полонизация нас началась в рамках борьбы Польши с нашим протестантизмом эпохи Реформации. А вовсе не в рамках «борьбы с православием», которого тут тогда уже почти не существовало и которое католицизму не угрожало.
АРИАНСТВО И ЛИТВИНЫ
Еще раз напомню, что со времен Миндовга литвинские князья были по сути протестантами, а в эпоху Реформации в ВКЛ-Беларуси снова стали популярны ариане, о чем писал Вацлав Ластовский. То есть тенденция никуда не ушла, в том числе и сегодня в Беларуси огромный рост протестантизма, протестанты лидируют в стране по числу своих общин.
Итак, литвинский язык исчез не только из-за доминирования в ВКЛ русинского (украинского) языка и не только из-за крещения Западной Беларуси (исторической Литвы), но и из-за того, что в период борьбы с протестантизмом воспринимался иезуитами как «еретический язык».
Жемойтам, крещенным в то же примерно время в католичество, поляки разрешили вести проповеди на жемойтском языке и издавать на нем религиозную литературу. А литвинам-беларусам католической веры не разрешили - навязали свой польский. Причина не в «польском шовинизме», а в том, что в Жемойтии протестантизма практически не было, а у нас он являлся головной болью для иезуитов. Иезуиты, воспитывая юных шляхтичей ВКЛ, пытались их оградить от протестантских идей дедов. А для этого и была нужна атмосфера полонизации и предубежденное отношение к литвинскому прошлому как к чему-то «еретическому».
Не следует забывать, что в средние века огромное влияние на язык оказывала религия. Если пастве читают книги на церковнославянском языке, то постепенно лексика и обороты этого вымершего в XI в. солунского диалекта болгарского языка входят в обиход пасты - будь она финно-уграми России, западными балтами Восточной Беларуси или сарматами и днепровскими балтами Украины. Вот что, пожалуй, единственное и объединяет беларусов, украинцев и русских, а вовсе не некое общее «древнерусское прошлое». Византия, собственно говоря, и славянизировала земли своих северных соседей, чтобы держать их под своей духовной властью как вассалов. Без распространения тут церковнославянского языка как языка религии - и никаких «славян» тут бы сегодня не было.
А вот язык «канцелярский» оказывал уже гораздо меньшее влияние. Например, в Польше государственным языком была латынь, а горожане говорили на немецком языке - но польский язык из-за этого не утратили.
Может показаться: если литвинский язык стал бы языком религии литвинов, то они смогли бы сохранить и язык, и имена. Но в том и дело, что литвинская знать была вовсе не языческой, а христианской. И исчезновение литвинского языка - во многом результат религиозной борьбы с арианством.
Арианство получило название по имени его основателя - александрийского священника Ария (ум. в 336). Учение возникло и, первоначально распространившись в восточных провинциях поздней Римской империи, стало государственной версией христианства при преемниках Константина и до окончания правления Валента II и, затем, государственной религией германских государств вплоть до VI века. По приказу Константина в г. Никея в 325 году был созван I Вселенский Собор, на котором арианство было осуждено, и в качестве символа веры (Никейский Символ) было принято учение о единосущной Троице, а сам Арий изгнан. Арианские церкви после Первого Константинопольского собора сохранились вне пределов Римской империи - в первую очередь у германцев (готов, вандалов, бургундов); от них учение попало к славянам Полабской Руси и к пруссам, от тех - к литвинам ВКЛ.
Арианство отличается отрицанием догмата Троицы и догмата о полноте божественности в Христе как Боге и Сыне Божьем, а также многим прочим. Особенность ситуации в том, что литвинская элита до наступления эпохи Реформации не могла в ВКЛ открыто демонстрировать свою приверженность арианству, не могла открывать арианские церкви и вести там проповеди на литвинском языке, распространять арианскую литературу на литвинском языке. Иначе литвинов тут же обвинили бы в ереси - что в то время вызвало бы войны со стороны всех соседей, да еще и с благословления разом и Папы Римского, и Византии. Языком религии были тогда только три языка: латинский, греческий и церковнославянский. А литвинский язык Миндовга являлся языком тайной арианской религии литвинов, на котором произносились молитва «Numons dajs tawo walle, Deiwe riks», то есть «Пусть будет воля Твоя, Господь Бог!».
Таким образом, литвинский язык имел особую тайную функцию - он был сакральным языком тайной веры литвинов - арианской, для которой не были нужны, как в ряде течений протестантизма, ни храмы, ни священники, ни институт церкви. Только этим можно объяснить упорное нежелание литвинских князей крестить земли Литвы (Западной Беларуси) и их не имевшее нигде в Европе аналогов странное правило иметь литвинские имена как главные - наряду со «второстепенными» православными или католическими. Они считали, что их литвинские имена - такие же христианские и тоже полученные при крещении - причем ПЕРВОМ КРЕЩЕНИИ. Что можно понять из ряда писем Ольгерда, в которых он себя христианином называет и упрямо подписывается именем Ольгерд, или из того факта, что династия королей Польши называется Ягеллонами, хотя Ягайло при крещении в католическую веру стал Владиславом, и т.д.
Сама эта тема тайного арианства литвинской элиты (князей, шляхты, дружины, горожан Литвы) - пока совершенно не изучена. Принято считать, что они якобы защищали свое «язычество», хотя, как мы видим, речь идет о тайном арианстве.
Так или иначе, но литвинский язык из-за особой ситуации был самым прочным образом увязан с арианством. До начала эпохи Реформации он оставался «тайной Литвы», особым секретом властителей ВКЛ. Элита Литвы-Беларуси ставилась этой «тайной» как бы выше православных и католических соседей, цементировалась этой «тайной», а само ВКЛ имело некий секретный сакральный смысл, который знали только избранные. Сей конспирологический аспект тоже сыграл существенную роль в дальнейшем упадке и исчезновении литвинского языка и литвинских имен - ведь он утратил свой сакральный смысл «тайны власти Литвы» при появлении Кальвина и Лютера. Протестантская революция лишила литвинскую элиту «монополии» на «тайное истинное христианство».
Эта «кастовость» тайного литвинского арианства, возможно, и не позволила его сделать массовым в то время, когда у нас стали активно издавать протестантскую литературу на уже русинском и новом «старобеларуском» языке типографии наших новообращенных протестантов. Как ни парадоксально, но вступление ВКЛ в эпоху Реформации тоже стало еще одним «гвоздем в гроб литвинского языка и литвинских имен».
Начало Реформации в ВКЛ-Беларуси связывают с Франциском Скориной. И он свой «гвоздь» вколотил в «гроб литвинского языка». Западнорусисты сегодня с пеной у рта доказывают, что он якобы «русский», так как писал на книгах, что они «для русских». Но это была ПРОВОКАЦИЯ со стороны протестанта: он этими надписями на религиозной литературе, впервые им переведенной с церковнославянского на русинский Киева, хотел обмануть православную паству, под «традиционной формой» ввести протестантские идеи. И кроме того - это у какого же «русина из Полоцка» может быть имя Франциск или Франтишек? Имя-то католическое.
Судя по документам ВКЛ, массовая смена имен с литвинских на новые беларуские начинается именно в период Скорины. И тогда же появляется труд Михалона Литвина из Вильно, в котором он с огромной тревогой говорит о том, что литвины отказываются от своего языка, переходя на «рутенский». Который, добавлю, в ВКЛ становится языком пропаганды протестантизма.
Если иметь в виду, что тогда же в глазах элиты ВКЛ, теряющей традиции предков, литвинский язык утрачивает смысл своей «сакральности» - то все это создает картину глубочайшего кризиса литвинского языка. Реформация в ВКЛ «выбросила на свалку истории» все древнее - с ним как «хлам» и литвинский язык с именами литвинов. А затем последовала «зачистка иезуитов от Реформации», где уже окончательно «убрали весь ненужный мусор».
Вот на этом этапе и появляются «беларусы» со своим «старобеларуским языком» Статутов ВКЛ - по терминам нынешних ученых. Хотя называют себя так же литвинами и Литвой. Ситуация в то время напоминает современную: подобно тому, как сегодня в Беларуси все говорят по-русски, но при этом понимают беларускую мову, так и тогда народ еще понимал литвинский язык, но говорил уже на волынском диалекте русинского языка - что с литвинским субстратом и создало «старобеларускую мову».
***
Да, произошла смена языка. Но население остается тем же самым. Беларусы и являются литвинами. Что касается особых, по сравнению с соседями, проблем литвинов-беларусов со своей национальной самоидентификацией, то в этой статье я хотел высказать главную мысль: эти проблемы напрямую увязаны с национальной религией. Ведь что такое этнос и нация? Это по сути такая же вера, как вера в Бога. Люди верят, что они этнос и своя страна. Когда это подкрепляется религией - это становится фундаментом государственности.
В этом плане у нас уникальная и запутанная история. ВКЛ-Беларусь являлась последним государством мира, которым правила элита арианской веры (после падения арианства в Пруссии, Поморье, Полабской Руси и в германских государствах). Причем, в этом элита ВКЛ видела свою «сакральность» и «тайную силу» Литвы-Беларуси, создав этой «тайной силой» огромную империю ВКЛ - мощь которой пала потом как раз с утратой этой «тайной силы». И, имея эту тайну, сразу же с восторгом восприняла протестантскую революцию в Европе, стала уже открыто протестантским государством - но уже, по законам глобализации и Магдебургской свободы, не арианским, а более под идеями Кальвина и Лютера.
Наш протестантизм был насильно уничтожен совместными усилиями «схизматиков» поляков, украинцев и россиян. В итоге народ лишился национальной веры. А значит - и веры в себя как в этнос и нацию. Без этого стержня-якоря соседи стали считать нас «западнорусскими», «восточнополяками», «североукраинцами» и «юголитовцами». Четыре соседа обсуждали, как «прикарманить» наше «стадо заблудших овец». А т. Ленин предлагал разделить Беларусь в междусобойчике соседей по причине ее «этнической неопределенности».
В конечном счете, это вопрос веры - существуют ли беларусы. Мы сами в это верим или нет?
→ Назад .
Автор-составитель ©Czesław List
Назад → Гiсторыя Беларусi Статьи Расология