Вот и поговорили

[czerniec]

Матвей, мой хороший знакомый, слишком увлёкся размахиаванием бамбуковой палкой. Чтобы избежать жертв и разрушений, я вышел из своего закутка и занял его непринуждённой беседою.
М. (Чешет припухшее колено) Комары очень злые у моего дедушки. Много!
Я. Это они тебя так ночью искусали?
М. И днём!
Я. И что ж, ты с ними не боролся?
М. Не боролся, просто хлопал (показывает хлопок по голове). О! Коляска. Для моей сестрики. Ты знаешь, у меня будет сестричка?
Я. Да, слыхал. А ты сам давно уже на колясках не ездишь?
М. Давно!!! Я когда маленький был. Годик. А сейчас мне четыре! (показывает четыре пальца).
Я. Ого, и ты помнишь себя в годик, помнишь, как тебя возили в коляске?!
М. Да. Мы тогда были в Вольвове.
Я. И ты хорошо помнишь Львов?
М. Да. Вольвов.
Я. Львов. Во Львов, это когда едешь к нему. Ну, как "дверь" и "войти в дверь".
М. (Задумался). А ты знаешь, львы такие страшные! Они зверей едят.
Я. О, ещё какие! И зверей, и людей. Но иначе не могут. Ничего не могут есть, кроме мяса.
М. Да. Не могут. Надо, чтобы они сосиски ели.
Я. Сосиски? Почему? Соски ведь тоже из мяса сделаны. Значит, кому-то придётся вместо них убивать зверей и делать для них сосиски?
М. (Задумался) Все люди могут есть сосиски, а я не могу.
Я. Понимаю. Но не только ты один, я думаю.
М. А моя подружка Ума ест сосиски! Дома.
Я. Твоя подружка? И где ты с ней дружишь? В храме? (предполагаю, что девочка с таким кришнаитским именем должна водиться в храме).
М. В песочнице. И дома у меня. Там. Далеко. Высоко. И мы с ней ехале на паровозе маленьком. К ней в маленький домик. Там у нас песочница. А под землёй под нашей живут добрые драконы-вегетарианцы, едят только травку.
Я. Добрые драконы?
М. Добрые!
Я. Ты их видел?
М. Нет, они же под землёй!
Я. И откуда вы узнали, что они там живут?
М. Ну травка же исчезает. И остаётся песочница.