Беженцы недавней войны
Оригинал взят у macos в Беженцы недавней войны
Проезжая в машине недалеко от Тбилиси, я увидел большой посёлок с маленькими одинаковыми домами. "Здесь живут беженцы из Южной Осетии" - объяснил мне мой знакомый. Через несколько дней я приехал сюда, чтобы познакомиться и пообщаться с людьми, пожалуй, больше других пострадавших от войны 2008 года.
В посёлке Церовани три сотни домов: они совершенно идентичные снаружи, но совсем разные внутри. Три сотни семей и три сотни судеб, которые изменились всего за несколько дней августовской войны.
1. Эти дома возвели за несколько месяцев, на скорую руку. Половина улиц покрыта асфальтом, другая половина - щебнем и грунтовкой.
2. Строили в спешке, но это не временное жильё: скорее всего, здесь ещё вырастет не одно поколение.
3. Уроки закончились, и после обеда на улицах много детей: кто играет в мяч, кто помогает взрослым по хозяйству, кто просто бродит по посёлку.
4. Машин почти нет: люди, которые здесь живут, очень и очень небогаты: машины есть, как правило, у тех, кто смог вывезти её во время войны из Осетии. Этим людям повезло - теперь они могут работать таксистами.
5. Вот стандартная коробка дома, такие же у всех в посёлке. Крохотный участок земли, отделяющий улицу от стены дома, разве что одну грядку с капустой посадить.
6. Многие занимаются обустройством своих домов. Заселились сюда ещё четыре года назад, а только бетонируют подъезд к дому? Раньше у людей на это просто не было средств.
7. Эту женщуну зовут Марина, она вместе с мужем и тремя детьми убежала из грузинского города Ахалгори, второго по величине в республике, ныне оккупированного. Ни она, ни муж не работают. (изменения в тексте мои)
8. У стены совершенно пустой комнаты стоит печка-буржуйка. Ещё недавно было газовое отопление, но коммунальщики пришли и отрезали трубу за долг в 150 долларов. Пособие на человека составляет примерно 12 долларов в месяц. Их пятеро, на семью получается 60 долларов. Из них 30 уходит на коммунальные платежи.
9. Ремонт очень простой, но главное - у них есть крыша над головой.
10. Местная школа. Выглядит футуристично, по сравнению с простенькими домами.
11.
12. Школа - в самом центре посёлка, рядом пара магазинов.
13. И вид на посёлок. Селение вдалеке - уже приграничное, через гору - Южная Осетия.
14. В школе каждый день учится несколько сотен детей, но даже в выходные можно там застать ребят. Когда я приезжал в посёлок, старшеклассники сдавали олимпиаду по английскому языку. При том, что она внутренняя и не даёт никаких привилегий, разве что грамоту и сладкий приз, школьники с удовольствием в ней участвуют. Это для них и польза, и развлечеие. В посёлке скучно, а знания помогут им в будущем изменить свою судьбу.
15. На всех стенах в школе висят фотографии с видами родных для ребят мест Южной Осетии. Чтобы помнили.
16. А на стене - карта Грузии. С Абхазией и Южной Осетией.
17. То ли подделка, то ли правда там работает наша аптечная сеть.
18.
19. Детский садик тоже есть, но он не работал.
20. Абсолютно все беженцы грустят по потерянным домам, но особенно тяжело приспособиться к новым условиям старикам.
21. Это Паата, тоже из Ахалгори. Здесь почти все из Ахалгори и окрестностей. Покидали свои дома целыми улицами, районами и сёлами. Паата перевёз с собой маму, это она сидит на крыльце на предыдущей фотографии.
22. Домик Пааты отличается от предыдущего очень сильно. Хотя стены и ремонт точно такие же, комнаты намного лучше меблированы. До недавнего времени хозяин дома работал на расположенной рядом фабрике Берта. Завод выпускал бытовую химию, и его построили специально, чтобы обеспечивать работой осетинских беженцев. Но несколько месяцев назад завод закрылся, всех уволили.
23. Грозная собака.
24. Этот парень ни слова не понимает по русски, но явно дал мне понять, что тоже хочет попасть в фоторепортаж.
25. Через улицу от предыдущего дома живёт Мевлуд со своей семьёй, жена и ребёнок. В это трудно поверить, но Мевлуду 36 лет, а он уже весь седой. Он бежал из села Икоти. Они точно также получают пособие в 24 лари на человека, но Мевлуд использует любую возможность, чтобы заработать денег для семьи. Постоянной работы у него нет, обычно он подписывается на чёрную работу на стройке. Его дом тоже довольно прилично обставлен: при заселении все семьи получили около 400 долларов как раз на обстановку. В руках Мевлуд держит справку "формы №9": этот документ выдаёт Южная Осетия, он разрешает его обладателю посещать свой родной город. Но попасть туда нелегко, нужно пройти три границы: грузинскую, российский миротворческий пост, и границу Южной Осетии. При том, что "по прямой" расстояние от посёлка не больше 30 километров.
26. Мевлуд - "зажиточный" беженец. Он всю жизнь работал фермером, и пытается содержать здесь небольшой огород, урожай на зиму закатывают в банки. Какие-то консервы он покупает в магазине, сразу много и впрок: как будет с работой - непонятно, а так его семья не будет голодать. Надеяться не на кого, если раньше иногда привозили гуманитарную помощь, то теперь перестали, года уже три как "гуманитарка" прекратилась.
27. Он даже держит здесь кур.
28. Садик в 15 квадратных метров - всё, что Мевлуд может себе позволить в нынешних жилищных условиях. В Икоти у него осталось больше гектара земли и скот. Там же он оставил своих родителей: старики наотрез отказались покидать родной дом. Несмотря на то, что формально каждый из беженцев может хоть завтра вернуться домой в Осетию, никто не торопится: люди просто боятся за свою жизнь: по ту сторону границы до сих пор происходят перестрелки и стычки между местными, говорят, делят собственность и власть.
29. К россиянам у Мевлуда нет никаких обид и претензий. Наоборот, говорит, если бы не русские, осетины, возможно даже не дали бы беженцам мирно уйти из своих домов. Мевлуд уже привык жить в этом посёлке, но говорит, что если бы ему дали хоть какую-то гарантию, что его близких не тронут в Ахалгори, он в тот же день бросит всё нажитое здесь и вернётся назад в Осетию, даже на пепелище: дом есть дом.
30. То, что не сразу бросается в глаза в посёлке, но сразу приходит в голову, когда видишь такую картину - здесь практически нет никаких заборов! Изначально они не положены, у многих беженцев нет денег на эту роскошь. Но если деньги в доме появляются - первым делом семья фигачит себе забор. Причём повыше и поглуше. Ну зачем, что за пережитки совка? Вот где с Америки надо брать пример - заборов там практически нет!
31. Сообщество в Церовани дружное: ремонт делают иногда целыми улицами, вместе, помогают друг другу. Во-первых, людей сплотила общая беда, а во-вторых, всё равно люди сидят без работы и им нужно чем-то заниматься.
32. Эта дорожка почему-то не асфальтирована.
33. Мимо меня пронеслась машина с испанскими номерами, и я задумался - откуда здесь испанцы?
34. Хоть в селении и проведён газ, некоторые сами отказываются от этого топлива и топят дома дровами. Иногда скидываются две-три семьи и покупают себе поленья на зиму.
35. А вот там, за горой, уже Южная Осетия: совсем близко.
36. Вот завод бытовой химии, где работали беженцы.
37. В посёлке есть и своя церковь. Фотографировать внутри не разрешили.
38. Женщина учит ребёнка креститься.
39. Это Белла. В её доме есть пристройка-магазин, она открыла его почти сразу, как переехала: в Ахалгори она тоже работала продавцом. В посёлке жёсткая конкуренция, есть около десяти таких частных магазинов: чтобы ходили к ней, она старается держать самые низкие цены.
40. Белла рассказывает, что она часто вынуждена отпускать товар в кредит: у людей нет денег, чтобы расплатиться за еду. Потом они месяцами отдают свои долги и делают новые. Но отказать соседям по посёлку она не может: "Это же не роскошь, не одежда, кушать всем надо!"
41. Её внук Баграт не знал войны, ему всего год и пять месяцев, он родился в Церовани и для него это обычная жизнь. Он вряд ли когда-нибудь сможет побывать на родине своей бабушки: формально он не имеет на это право, поскольку не родился в Ахалгори. У Беллы тоже нет справки номер девять, нужной для посещения Южной Осетии: чтобы её оформить, нужно прожить там три месяца, это время уйдёт на оформление бумажек в разных инстанциях.
42. В доме Беллы живёт семь человек, хотя жилищные условия всё те же: зал, две спальни, маленькая кухня. Двое её сыновей работают, но купить или снять свои дома им не под силу. Зато смогли вместе обставить их маленький дом.
43. Странные чувства у меня остались после посещения посёлка Церовани. С одной стороны государство позаботилось о беженцах, дало им крыши над головами, с другой - нищенские пособия и высокие коммунальные платежи. Люди не остались брошенными на улице, но и уровень их жизни на нижней грани прожиточного минимума. Но главное, что очень хорошо прослеживается: те, кто хочет жить достойно даже в таких условиях, находит для этого возможности: цепляется за любую работу, что-то придумывает, не унывает. Те, кто живёт в голых стенах, как правило, ждут, что всё сделают за них - государство, гуманитарные организации..."Вы нам должны". Это очень показательно не только для Грузии, но и для России.
Проезжая в машине недалеко от Тбилиси, я увидел большой посёлок с маленькими одинаковыми домами. "Здесь живут беженцы из Южной Осетии" - объяснил мне мой знакомый. Через несколько дней я приехал сюда, чтобы познакомиться и пообщаться с людьми, пожалуй, больше других пострадавших от войны 2008 года.
В посёлке Церовани три сотни домов: они совершенно идентичные снаружи, но совсем разные внутри. Три сотни семей и три сотни судеб, которые изменились всего за несколько дней августовской войны.
1. Эти дома возвели за несколько месяцев, на скорую руку. Половина улиц покрыта асфальтом, другая половина - щебнем и грунтовкой.
2. Строили в спешке, но это не временное жильё: скорее всего, здесь ещё вырастет не одно поколение.
3. Уроки закончились, и после обеда на улицах много детей: кто играет в мяч, кто помогает взрослым по хозяйству, кто просто бродит по посёлку.
4. Машин почти нет: люди, которые здесь живут, очень и очень небогаты: машины есть, как правило, у тех, кто смог вывезти её во время войны из Осетии. Этим людям повезло - теперь они могут работать таксистами.
5. Вот стандартная коробка дома, такие же у всех в посёлке. Крохотный участок земли, отделяющий улицу от стены дома, разве что одну грядку с капустой посадить.
6. Многие занимаются обустройством своих домов. Заселились сюда ещё четыре года назад, а только бетонируют подъезд к дому? Раньше у людей на это просто не было средств.
7. Эту женщуну зовут Марина, она вместе с мужем и тремя детьми убежала из грузинского города Ахалгори, второго по величине в республике, ныне оккупированного. Ни она, ни муж не работают. (изменения в тексте мои)
8. У стены совершенно пустой комнаты стоит печка-буржуйка. Ещё недавно было газовое отопление, но коммунальщики пришли и отрезали трубу за долг в 150 долларов. Пособие на человека составляет примерно 12 долларов в месяц. Их пятеро, на семью получается 60 долларов. Из них 30 уходит на коммунальные платежи.
9. Ремонт очень простой, но главное - у них есть крыша над головой.
10. Местная школа. Выглядит футуристично, по сравнению с простенькими домами.
11.
12. Школа - в самом центре посёлка, рядом пара магазинов.
13. И вид на посёлок. Селение вдалеке - уже приграничное, через гору - Южная Осетия.
14. В школе каждый день учится несколько сотен детей, но даже в выходные можно там застать ребят. Когда я приезжал в посёлок, старшеклассники сдавали олимпиаду по английскому языку. При том, что она внутренняя и не даёт никаких привилегий, разве что грамоту и сладкий приз, школьники с удовольствием в ней участвуют. Это для них и польза, и развлечеие. В посёлке скучно, а знания помогут им в будущем изменить свою судьбу.
15. На всех стенах в школе висят фотографии с видами родных для ребят мест Южной Осетии. Чтобы помнили.
16. А на стене - карта Грузии. С Абхазией и Южной Осетией.
17. То ли подделка, то ли правда там работает наша аптечная сеть.
18.
19. Детский садик тоже есть, но он не работал.
20. Абсолютно все беженцы грустят по потерянным домам, но особенно тяжело приспособиться к новым условиям старикам.
21. Это Паата, тоже из Ахалгори. Здесь почти все из Ахалгори и окрестностей. Покидали свои дома целыми улицами, районами и сёлами. Паата перевёз с собой маму, это она сидит на крыльце на предыдущей фотографии.
22. Домик Пааты отличается от предыдущего очень сильно. Хотя стены и ремонт точно такие же, комнаты намного лучше меблированы. До недавнего времени хозяин дома работал на расположенной рядом фабрике Берта. Завод выпускал бытовую химию, и его построили специально, чтобы обеспечивать работой осетинских беженцев. Но несколько месяцев назад завод закрылся, всех уволили.
23. Грозная собака.
24. Этот парень ни слова не понимает по русски, но явно дал мне понять, что тоже хочет попасть в фоторепортаж.
25. Через улицу от предыдущего дома живёт Мевлуд со своей семьёй, жена и ребёнок. В это трудно поверить, но Мевлуду 36 лет, а он уже весь седой. Он бежал из села Икоти. Они точно также получают пособие в 24 лари на человека, но Мевлуд использует любую возможность, чтобы заработать денег для семьи. Постоянной работы у него нет, обычно он подписывается на чёрную работу на стройке. Его дом тоже довольно прилично обставлен: при заселении все семьи получили около 400 долларов как раз на обстановку. В руках Мевлуд держит справку "формы №9": этот документ выдаёт Южная Осетия, он разрешает его обладателю посещать свой родной город. Но попасть туда нелегко, нужно пройти три границы: грузинскую, российский миротворческий пост, и границу Южной Осетии. При том, что "по прямой" расстояние от посёлка не больше 30 километров.
26. Мевлуд - "зажиточный" беженец. Он всю жизнь работал фермером, и пытается содержать здесь небольшой огород, урожай на зиму закатывают в банки. Какие-то консервы он покупает в магазине, сразу много и впрок: как будет с работой - непонятно, а так его семья не будет голодать. Надеяться не на кого, если раньше иногда привозили гуманитарную помощь, то теперь перестали, года уже три как "гуманитарка" прекратилась.
27. Он даже держит здесь кур.
28. Садик в 15 квадратных метров - всё, что Мевлуд может себе позволить в нынешних жилищных условиях. В Икоти у него осталось больше гектара земли и скот. Там же он оставил своих родителей: старики наотрез отказались покидать родной дом. Несмотря на то, что формально каждый из беженцев может хоть завтра вернуться домой в Осетию, никто не торопится: люди просто боятся за свою жизнь: по ту сторону границы до сих пор происходят перестрелки и стычки между местными, говорят, делят собственность и власть.
29. К россиянам у Мевлуда нет никаких обид и претензий. Наоборот, говорит, если бы не русские, осетины, возможно даже не дали бы беженцам мирно уйти из своих домов. Мевлуд уже привык жить в этом посёлке, но говорит, что если бы ему дали хоть какую-то гарантию, что его близких не тронут в Ахалгори, он в тот же день бросит всё нажитое здесь и вернётся назад в Осетию, даже на пепелище: дом есть дом.
30. То, что не сразу бросается в глаза в посёлке, но сразу приходит в голову, когда видишь такую картину - здесь практически нет никаких заборов! Изначально они не положены, у многих беженцев нет денег на эту роскошь. Но если деньги в доме появляются - первым делом семья фигачит себе забор. Причём повыше и поглуше. Ну зачем, что за пережитки совка? Вот где с Америки надо брать пример - заборов там практически нет!
31. Сообщество в Церовани дружное: ремонт делают иногда целыми улицами, вместе, помогают друг другу. Во-первых, людей сплотила общая беда, а во-вторых, всё равно люди сидят без работы и им нужно чем-то заниматься.
32. Эта дорожка почему-то не асфальтирована.
33. Мимо меня пронеслась машина с испанскими номерами, и я задумался - откуда здесь испанцы?
34. Хоть в селении и проведён газ, некоторые сами отказываются от этого топлива и топят дома дровами. Иногда скидываются две-три семьи и покупают себе поленья на зиму.
35. А вот там, за горой, уже Южная Осетия: совсем близко.
36. Вот завод бытовой химии, где работали беженцы.
37. В посёлке есть и своя церковь. Фотографировать внутри не разрешили.
38. Женщина учит ребёнка креститься.
39. Это Белла. В её доме есть пристройка-магазин, она открыла его почти сразу, как переехала: в Ахалгори она тоже работала продавцом. В посёлке жёсткая конкуренция, есть около десяти таких частных магазинов: чтобы ходили к ней, она старается держать самые низкие цены.
40. Белла рассказывает, что она часто вынуждена отпускать товар в кредит: у людей нет денег, чтобы расплатиться за еду. Потом они месяцами отдают свои долги и делают новые. Но отказать соседям по посёлку она не может: "Это же не роскошь, не одежда, кушать всем надо!"
41. Её внук Баграт не знал войны, ему всего год и пять месяцев, он родился в Церовани и для него это обычная жизнь. Он вряд ли когда-нибудь сможет побывать на родине своей бабушки: формально он не имеет на это право, поскольку не родился в Ахалгори. У Беллы тоже нет справки номер девять, нужной для посещения Южной Осетии: чтобы её оформить, нужно прожить там три месяца, это время уйдёт на оформление бумажек в разных инстанциях.
42. В доме Беллы живёт семь человек, хотя жилищные условия всё те же: зал, две спальни, маленькая кухня. Двое её сыновей работают, но купить или снять свои дома им не под силу. Зато смогли вместе обставить их маленький дом.
43. Странные чувства у меня остались после посещения посёлка Церовани. С одной стороны государство позаботилось о беженцах, дало им крыши над головами, с другой - нищенские пособия и высокие коммунальные платежи. Люди не остались брошенными на улице, но и уровень их жизни на нижней грани прожиточного минимума. Но главное, что очень хорошо прослеживается: те, кто хочет жить достойно даже в таких условиях, находит для этого возможности: цепляется за любую работу, что-то придумывает, не унывает. Те, кто живёт в голых стенах, как правило, ждут, что всё сделают за них - государство, гуманитарные организации..."Вы нам должны". Это очень показательно не только для Грузии, но и для России.