(no subject)
Дорогой друг Л. страдает в Тель-Авиве от того, что там не найти не сладкой сгущенки, а сладкую есть невозможно. Я страдаю попеременно в Москве и Минске от того, что Л. в Тель-Авиве, а также от отсутствия израильской визы.
В общем, добыла у у неё автограф на приглашении, и сходила на этой неделе в посольство.
Все, кто был в посольстве Израиля в Минске, знают, что во-первых, туда не пускают с сумками и электроникой. Совсем. Во-вторых, там нет камер хранения. В-третьих, в одном здании с посольством размещается целых два банка, сотрудники которых беспрепятственно проходят внутрь с сумками и электроникой через соседний вход, а потом едут наверх на общем для всех лифте, что, в целом, делает меры безопасности посольства понятными, но несколько нелогичными. А логичной выглядела бы установка камер хранения. А установка платных камер хранения за пару месяцев ещё и отбила бы их стоимость.
Конечно, говорить всего этого вежливым охранникам на входе в посольство не стоит. Вообще, никогда не стоит шутить с людьми, которым ты собираешься отдать свой паспорт, это простое правило я обычно записываю маркером на зеркале за пару дней до каждого собеседования, чтобы свыкнуться с идеей.
Правда, в 9 утра в посольстве неожиданно оказалось, что государство Израиль хочет знать всё о моих родителях, и нет, пункт про свидетельство о рождении не относится к несовершеннолетним. Поскольку, кроме этого, в перечне документов есть пункт «совместные фотографии с друзьями и прочий компромат, подтверждающий, что они никуда от вас не денутся», по дороге за свидетельством о рождении я напряжённо думала и строчила нервные сообщения литератору Г.:
- Они, между прочим, требуют моих совместных фотографий с Гораликом! - пишу. - Теперь я нервничаю.
- Надо смотреть на них чистыми детскими глазёнками и говорить с легкой укоризной: «Но они же неприличные!» - отвечает Гаврилов.
Пока я пытаюсь представить, насколько вероятность получения визы может зависеть от степени приличности фотографий, он продолжает:
- На самом деле нет, не надо. Очень важно не шутить с государством Израиль, у них процедуры, они всех шутников гоняют по кругу до полусмерти. Нужно очень просто сочинять, ещё проще правды. Еду к подруге передать яблок. Вот они. И показываешь килограм яблок, лежащий в авоське с документами.
- Да понятно ведь, к кому и зачем я еду, - фыркаю, - это же «чем докажете, что это правда ваша подруга, и вы не международные террористы».
- Запомни главное, - продолжает гнуть свою линию Гаврилов. - Отвечать надо не усложнением доказательств (потому что тогда просто усложняются и затягиваются проверки), а как «простой человек» бы отвечал. Вы террорист? Нет, я не террорист. Просто и уверенно, без интеллигентского: «Если б я был террорист, я бы вас уже... Ну, то есть, не вас... Хотя, может и вас!»
Подъезжая уже к посольству, пишу:
- Метнулась, в общем, домой, взяла, кроме свидетельства о рождении, книжку Горалика, буду тыкать в автограф и фото на обложке. Пусть докажут, что кого-то, кроме друзей, можно называть «милый котик»!
- «Так вы котик или вы фотограф? - Я котик-деятель культуры. - Пройдите на ветеринарное обследование», - отвечает Гаврилов.
- Написала в анкете, что магистр биологических наук, - сообщаю.
- ... и сама могу квалифицированно оценить, кто тут котик!
Постояв в очереди второй раз, оказалась лицом к лицу с суровым мужчиной в форме, который взял мой паспорт в руки и начал задавать наводящие вопросы:
- Вы первый раз едете в Израиль?
- Да, - всеми доступными невербальными способами изображаю, что отпуск в Тель-Авиве просто необходим человеку, который дописал диссертацию.
- А ваша подруга, - сверяется с приглашением, - Линор, давно вы её знаете? Где вы познакомились? Зачем вы к ней едете? Почему вы познакомились в Москве, а едете в Тель-Авив? Что вы собираетесь делать в Тель-Авиве? Сколько дней? Почему именно в Тель-Авиве? А кто вы по образованию? Где карта, Билли?
- Сметана витрина лодыжка, дельфин мешать вилы, свечка иммуномодулятор. Сгущёнки привезти. «Мы прилетели умереть на святой земле наших отцов!»*
После этого я на всякий случай потрясла перед охранником книгой Горалика и добавила:
- Она книжки пишет на русском, видите. А я её для обложки фотографировала. И сейчас поеду ещё фотографировать.
Мужчина в форме покивал, забрал мой паспорт и исчез с ним на 15 минут. После чего из двери вышел уже другой мужчина, с усами, и подошёл ко мне.
- У вас есть с собой какие-нибудь колющие или режущие предметы? - спросил мужчина с усами.
- Только перьевая ручка.
- А что-нибудь, что можно использовать как оружие, или что выглядит как оружие?
- Перьевая ручка. И книжка.
Внутри наглухо задраенной комнаты ожидания сидела в кресле престарелая еврейская дама. Возле стойки с образцами заполнения документов стоял её бодрый пожилой сын и что-то строчил на толстой стопке бумаг для «Натива».
- Мама, - волновался он, - когда родилась бабушка?
- Боря? Я ничего не слышу! Подойди сюда! - величаво кричала в ответ дама. - Мама родилась в 1890-м году. Месяц? Я понятия не имею, какой месяц!
Не очень, в целом, понятно, зачем «Нативу» вообще понадобились от них какие-то бумаги. Для подтверждения прав на гражданство достаточно было бы просто услышать это «Боря».
Когда на следующий день я пришла в посольство забирать паспорт с визой, из-за тяжёлой металлической двери выглянул охранник и сказал:
- Все, кто за паспортами, выстроиться в шеренгу вдоль стены!
Сдержалась и ничего не сказала. Потому что не нужно, не нужно шутить с людьми, которые держат в руках твой паспорт.
-
* Как-то, перебирая анекдоты с однобуквенным панчлайном, вспомнили следующий:
Аэропорт Бен-Гурион, делегация встречает самолёт с новыми репатриантами. Самолёт приземляется, все из него выходят, и становится видно, что средний возраст нового репатрианта составляет 70 лет.
- Зачем же вы сюда прилетели, - нервно спрашивает глава делегации. Вперёд выходит один из репатриантов и, поднимая палец кверху, говорит:
- Мы прилетели!.. Мы прилетели умереть на святой земле наших отцов!
- И?..
В общем, добыла у у неё автограф на приглашении, и сходила на этой неделе в посольство.
Все, кто был в посольстве Израиля в Минске, знают, что во-первых, туда не пускают с сумками и электроникой. Совсем. Во-вторых, там нет камер хранения. В-третьих, в одном здании с посольством размещается целых два банка, сотрудники которых беспрепятственно проходят внутрь с сумками и электроникой через соседний вход, а потом едут наверх на общем для всех лифте, что, в целом, делает меры безопасности посольства понятными, но несколько нелогичными. А логичной выглядела бы установка камер хранения. А установка платных камер хранения за пару месяцев ещё и отбила бы их стоимость.
Конечно, говорить всего этого вежливым охранникам на входе в посольство не стоит. Вообще, никогда не стоит шутить с людьми, которым ты собираешься отдать свой паспорт, это простое правило я обычно записываю маркером на зеркале за пару дней до каждого собеседования, чтобы свыкнуться с идеей.
Правда, в 9 утра в посольстве неожиданно оказалось, что государство Израиль хочет знать всё о моих родителях, и нет, пункт про свидетельство о рождении не относится к несовершеннолетним. Поскольку, кроме этого, в перечне документов есть пункт «совместные фотографии с друзьями и прочий компромат, подтверждающий, что они никуда от вас не денутся», по дороге за свидетельством о рождении я напряжённо думала и строчила нервные сообщения литератору Г.:
- Они, между прочим, требуют моих совместных фотографий с Гораликом! - пишу. - Теперь я нервничаю.
- Надо смотреть на них чистыми детскими глазёнками и говорить с легкой укоризной: «Но они же неприличные!» - отвечает Гаврилов.
Пока я пытаюсь представить, насколько вероятность получения визы может зависеть от степени приличности фотографий, он продолжает:
- На самом деле нет, не надо. Очень важно не шутить с государством Израиль, у них процедуры, они всех шутников гоняют по кругу до полусмерти. Нужно очень просто сочинять, ещё проще правды. Еду к подруге передать яблок. Вот они. И показываешь килограм яблок, лежащий в авоське с документами.
- Да понятно ведь, к кому и зачем я еду, - фыркаю, - это же «чем докажете, что это правда ваша подруга, и вы не международные террористы».
- Запомни главное, - продолжает гнуть свою линию Гаврилов. - Отвечать надо не усложнением доказательств (потому что тогда просто усложняются и затягиваются проверки), а как «простой человек» бы отвечал. Вы террорист? Нет, я не террорист. Просто и уверенно, без интеллигентского: «Если б я был террорист, я бы вас уже... Ну, то есть, не вас... Хотя, может и вас!»
Подъезжая уже к посольству, пишу:
- Метнулась, в общем, домой, взяла, кроме свидетельства о рождении, книжку Горалика, буду тыкать в автограф и фото на обложке. Пусть докажут, что кого-то, кроме друзей, можно называть «милый котик»!
- «Так вы котик или вы фотограф? - Я котик-деятель культуры. - Пройдите на ветеринарное обследование», - отвечает Гаврилов.
- Написала в анкете, что магистр биологических наук, - сообщаю.
- ... и сама могу квалифицированно оценить, кто тут котик!
Постояв в очереди второй раз, оказалась лицом к лицу с суровым мужчиной в форме, который взял мой паспорт в руки и начал задавать наводящие вопросы:
- Вы первый раз едете в Израиль?
- Да, - всеми доступными невербальными способами изображаю, что отпуск в Тель-Авиве просто необходим человеку, который дописал диссертацию.
- А ваша подруга, - сверяется с приглашением, - Линор, давно вы её знаете? Где вы познакомились? Зачем вы к ней едете? Почему вы познакомились в Москве, а едете в Тель-Авив? Что вы собираетесь делать в Тель-Авиве? Сколько дней? Почему именно в Тель-Авиве? А кто вы по образованию? Где карта, Билли?
- Сметана витрина лодыжка, дельфин мешать вилы, свечка иммуномодулятор. Сгущёнки привезти. «Мы прилетели умереть на святой земле наших отцов!»*
После этого я на всякий случай потрясла перед охранником книгой Горалика и добавила:
- Она книжки пишет на русском, видите. А я её для обложки фотографировала. И сейчас поеду ещё фотографировать.
Мужчина в форме покивал, забрал мой паспорт и исчез с ним на 15 минут. После чего из двери вышел уже другой мужчина, с усами, и подошёл ко мне.
- У вас есть с собой какие-нибудь колющие или режущие предметы? - спросил мужчина с усами.
- Только перьевая ручка.
- А что-нибудь, что можно использовать как оружие, или что выглядит как оружие?
- Перьевая ручка. И книжка.
Внутри наглухо задраенной комнаты ожидания сидела в кресле престарелая еврейская дама. Возле стойки с образцами заполнения документов стоял её бодрый пожилой сын и что-то строчил на толстой стопке бумаг для «Натива».
- Мама, - волновался он, - когда родилась бабушка?
- Боря? Я ничего не слышу! Подойди сюда! - величаво кричала в ответ дама. - Мама родилась в 1890-м году. Месяц? Я понятия не имею, какой месяц!
Не очень, в целом, понятно, зачем «Нативу» вообще понадобились от них какие-то бумаги. Для подтверждения прав на гражданство достаточно было бы просто услышать это «Боря».
Когда на следующий день я пришла в посольство забирать паспорт с визой, из-за тяжёлой металлической двери выглянул охранник и сказал:
- Все, кто за паспортами, выстроиться в шеренгу вдоль стены!
Сдержалась и ничего не сказала. Потому что не нужно, не нужно шутить с людьми, которые держат в руках твой паспорт.
-
* Как-то, перебирая анекдоты с однобуквенным панчлайном, вспомнили следующий:
Аэропорт Бен-Гурион, делегация встречает самолёт с новыми репатриантами. Самолёт приземляется, все из него выходят, и становится видно, что средний возраст нового репатрианта составляет 70 лет.
- Зачем же вы сюда прилетели, - нервно спрашивает глава делегации. Вперёд выходит один из репатриантов и, поднимая палец кверху, говорит:
- Мы прилетели!.. Мы прилетели умереть на святой земле наших отцов!
- И?..