Космические человеческие ресурсы. Часть II, СССР.
Рассмотрев в предыдущей части американские дела , перейдем теперь к отечественным. СССР, как и во многих других делах в космосе, шел похожим, но своим путем, отличным от американского. В СССР так же как и за океаном решили, что будущими первыми покорителями космоса станут военные летчики, но если американцы пошли искать кандидатов среди довольно узкого круга летчиков-испытателей, то в СССР в октябре 1959-го начали со строевых пилотов истребительных полков.
Основными критериями были возраст до 35 лет, высшая категория по здоровью и подходящие морально-политические характеристики. Воронка поиска была довольно широкой, на первом этапе рассматривались личные дела 3461 человек, на втором уже 347 кандидатов, затем 206 и так далее, пока не осталось 29 человек из которых собственно и набрали итоговую двадцатку.
Среди первых космонатов было девять летчиков ВВС, шесть летчиков авиации ПВО и пять летчиков авиации ВМФ. Из-за довольно неопределенных, за исключением здоровья, рамок набора он вышел довольно пестрым. Только двое из группы имели высшее образование: майор Павел Беляев окончил командный факультет Краснознаменной Военно-воздушной академии в Монино, а инженер-капитан Владимир Комаров - факультет авиавооружения Военно-воздушной инженерной академии имени профессора Н.Е.Жуковского. Самым старшим (34 года) был П.Беляев, участник войны с Японией, а самым молодым (23 года) - Валентин Бондаренко.
Из 20 человек в космос слетают 12. Горбатко и Быковский совершат по три полета, Леонов, Николаев, Попович и Волынов по два (при этом Волынова по политическим мотивам в силу его национальности несколько задвигали). Комаров трагически погибнет в своем втором полете. Свои шансы на дальнейшие полеты упустили слетавшие по разу Шонин и Титов, оба они налегали на алкоголь в совершенно немыслимых для космонавтов масштабах. Беляев умрет после операции так и не слетав во второй раз.
Из восьми не слетавших один погибнет во время эксперимента в барокамере (Бондаренко), троих отчислят по здоровью (и это не помешает одному из них стать потом летчиком-испытателем первого класса). Марса Рафикова отчислят за нездоровое для советского человека желание развестись с женой (интересно что в 1980-м Рафиков добровольно отправиться в Афганистан передовым авианаводчиком). Наконец еще троих (Аникеева, Нелюбова и Филатьева) отчислили из отряда после пьяной драки с военным патрулем.
Следующей группой, весной 1962 стали женщины. Первичный отбор проводило ДОСААФ, предоставившее 58 кандидаток, после первичного отбора на мед обследование было отправлено 23 кандидатки, а в итоге зачислено только пять. Четверо из них имели богатую парашютную подготовку, а еще одна летную (при этом она же, окончила МАИ по специальности «Инженер-механик жидкостных ракетных двигателей», работала инженером в Отделении прикладной математики АН СССР). Единственной полетевшей из этой пятерки стала Валентина Терешкова, остальные так и не получили свой шанс из-за многочисленных пертурбаций советского космоса.
В 63-м наступило время второй большой группы. Как и в американском случае ко второй группе уже стало яснее кого надо брать. Основным требованием, помимо идеального здоровья, было теперь наличие высшего образования. Впервые в отряд отбирали не только летчиков-истребителей, но и пилотов тяжелых самолетов-торпедоносцев. Отбор велся и в военных НИИ и академиях ВВС и РВСН среди военных инженеров (для выполнения военно-прикладных экспериментов), а также среди штурманов.
Из пятнадцати новых космонавтов только шесть были военными летчиками (Лев Воробьев, Алексей Губарев, Георгий Добровольский, Анатолий Куклин, Антолий Филипченко и Владимир Шаталов). А.Губарев пришел из авиации ВМФ, где летал на бомбардировщиках-ракетоносцах, Л.Воробьев - из авиации ПВО, а остальные четверо были летчиками-истребителями ВВС. Все шестеро окончили военные академии. Впервые в космонавты были набраны военные инженеры из ВВС (Л.С.Демин, Ю.П.Артюхин, А.Н.Матинченко и Э.П.Кугно). Впервые в отряд космонавтов были зачислены и инженеры-ракетчики из РВСН (П.И.Колодин, Э.И.Буйновский, В.И.Гуляев и В.М.Жолобов). Наконец, опять же впервые, в отряд был зачислен военный штурман-испытатель ВВС А.Ф.Воронов.
Шестнадцатым, отдельным приказом, в отряд был зачислен человек, против присутствия которого в нем высказывались очень многие, включая и руководившего подготовкой генерала Каманина, и большинство космонавтов первой группы, включая Гагарина. Этим человеком был летчик-испытатель ГКНИИ ВВС, Герой Советского Союза, гвардии полковник Георгий Береговой. Береговой получил звезду героя еще в Великую Отечественную, летая на Ил-2, после войны он стал одним из ведущих советских летчиков-испытателей. Очень многие из уже действующих космонавтов совершенно справедливо опасались, что Береговой своими заслугами и мощной протекцией подвинет их в очереди на полет. Кроме того, существует и вполне разумная версия, что из Берегового руководство ВВС очень хотело быстро вырастить большого космического начальника и сразу видело его в должности руководителя ЦПК и советского отряда космонавтов, который не отличался особой дисциплиной и управляемостью.
Береговой в 1944 году.
На фоне первого набора второй вообще довольно резко выделялся куда более высоким опытом, чем первый. Например, вскоре было отмечено, в отличии от предшественников новые космонавты не заглядывают в рот конструкторам, а сами имеют что сказать по очень многим вопросам. Береговой и Шаталов и вовсе удивлялись почему роль космонавтов в проектировании кораблей является такой минимальной в отличии от той же авиации, где испытатели были активными участниками процесса. Вопрос действительно не праздный, их американские коллеги именно этим и занимались. Тот же Ричард Гордон, в свое время ставивший на крыло знаменитый Фантом непосредственно занимался компоновкой кабины «Аполлона», а его коллеги принимали участие во всех остальных разработках, от скафандров до систем связи.
Из 16 человек космические полеты выполнили восемь участников, причем лишь В.А.Шаталов совершил три полета, а Филипченко и Губарев по два. Один человек (Буйновский) был отчислен по здоровью, а вот Кугно так сказать учудил. Он имел дурацкую привычку задавать в общем верные, но несвоевременные вопросы о советской внешней и внутренней политике на парт собраниях, а потом и вовсе начисто отказался вступать в КПСС. На этом его космическая карьера и закончилась.
На фоне ожидания большого количества пилотируемых полетов по самым разным программам маховик набора не думал останавливаться. Осенью 1965-го была набрана уже третья группа из 22 человек. Все слушатели имели высшее техническое образование. В наборе 1965 г., в отличие от предыдущего, преобладали летчики: восемь из ВВС и четверо из ПВО. Впервые были набраны пилоты не только истребителей и штурмовиков, но и военно-транспортных самолетов (В.Зудов и Г.Сарафанов), а также один штурман из ВВС (В.Грищенко). Вновь поступили в отряд инженеры из РВСН (Б.Белоусов, Ю.Глазков и Е.Хлудеев) и из ВВС (М.Лисун, Э.Степанов и Г.Колесников), причем Геннадий Колесников был адъюнктом ВВИА имени проф. Н.Е.Жуковского.
Двух интересных кандидатов представил флот. Владимир Преображенский после окончания МАИ был призван на срочную службу рядовым и служил в Центральном управлении ВМФ. Когда объявили отбор в отряд космонавтов, он имел воинское звание «сержант» и занимался счетно-решающими устройствами в 317-м специализированном бюро авиации ВМФ. И только когда стало ясно, что Преображенский прошел все препоны отбора (менее чем за два месяца до приказа о зачислении), ему присвоили звание младшего инженера-лейтенанта. А Валерий Рождественский до отбора служил командиром водолазной группы аварийно-спасательной службы Лиепайской военно-морской базы Балтийского флота.
Впервые в отряд был зачислен и военный врач - 32 летний майор медицинской службы из Государственного научно-исследовательского испытательного института авиационной и космической медицины (ГНИИИ АиКМ) Владимир Дегтярев. Однако он выбыл из отряда уже через два месяца, не захотев переезжать из Москвы в Звездный город и бросать работу над диссертацией, на его место был зачислен подполковник ВВС, врач и летчик того же ГНИИИ АиКМ Василий Лазарев.
Из третьего наборы в космос слетали всего семь человек, при этом двое (Кизим и Климук) по три раза. Водолаз Рождественский по воле судьбы принял участие в единственном за всю историю приводнении корабля «Союз», когда тот плюхнулся после полета в озеро Тенгиз в Казахстане, после этого за Валерием Ильичом прочно закрепилось прозвище «адмирал Тенгизский». (про это надо писать отдельный пост)
Союз-23 вытягивают из замерзшего озера.
Четверо были отчислены по здоровью, а вот в судьбе еще двоих непосредственную роль сыграли компетентные органы. Выяснилось, что тесть Белоусова во время войны работал на немцев переводчиком, был осужден, но через два года освобожден по амнистии. Не без участия КГБ отряд покинул и В.Грищенко. Выяснилось, что его дед по отцу, немец по национальности, пропал без вести в 1921 г. во время Гражданской войны в Сибири. КГБ не исключало, что он эмигрировал за границу вместе с остатками Белой армии и может «объявиться», когда его внук полетит в космос. Более того, отец кандидата Генрих Генрихович Тевс до 1952 г. сидел в лагерях, а выйдя на свободу, стал Андреем Андреевичем. Понятно что с такими биографиями в космос нельзя и обоих убрали из отряда.
В связи с тем, что в СССР разом было целых пять программ освоения космоса («Союз», УР-500К - Л1, Н1 - Л3, «Алмаз», «Спираль») народу на них требовалось все больше. Весной 1967-го была набрана еще одна группа из 12-ти человек, все представители ВВС, на должности слушателей-космонавтов были зачислены три военных инженера из НИИ ПВО (г. Калинин), а приказом от 7 мая 1967 г. №369 - шесть летчиков-истребителей и три штурмана из училищ ВВС. Группа оказалась еще более неудачливой, чем их предшественники, полетело в космос всего трое, Ляхов и Коваленок совершили по три полета, а Малышев два. Трое из дюжины даже не закончили курс первоначальной подготовки, Сологуба подвело здоровье, а Белобородова и Писарева любовь к развлечениям и хмельному.
К концу 60-ых советская пилотируемая космонавтика оказалась в глубоком кризисе. Лунные программы трещали по швам, «Союз» с задержкой в несколько лет после гибели Комарова со скрипом возвращался на рельсы, на «Спираль» не находилось средств, а «Алмаз» все время сдвигался по срокам в право. В результате в советском отряде оказалось слишком много народу. Не удивительно, что набор 1970-го года был самым скромным по количеству зачисленных - всего 9 человек.
В космос из них полетели четверо, но при этом Попов и Романенко по три раза, а Владимир Джанибеков вообще стал одним из примархов отечественной космонавтики с пятью полетами.
Джанибеков смотрит тебя как на недостойного кандидата в его легион-астартес
Следующий набор состоится более чем через шесть лет.
Что мы можем сказать глядя на все это? Ну в общем шансы полететь у американских коллег были значительно выше, там уж если попал и досидел до улетишь. В СССР от широты замыслов и полета мысли набрали слишком много народу, в итоге оказавшись с огромным количеством отобранных и подготовленных людей, которых было просто некуда пристроить. Более того, уже в конце 60-ых в ЦПК глухо жаловались, что на 70 с гаком человек у них нет достаточной тренировочной базы. Впрочем, нельзя не отметить, что у тех кто совершил первый полет шансы отправится в следующий были куда выше, чем у вообще не летавших полететь.
Подкованный читатель конечно в этому моменту должен меня спросить. Постойте, а где Феоктистов, Елисеев и другие? Но в советском космосе, которым управляло толпа ведомств было больше чем один отряд космонавтов и сегодня мы поговорили только о военных, а о гражданских рассказ еще впереди!